Голубка потеряла голубка, а голубок - голубку. Голубка тоскует о голубке, а голубок - о голубке. Разве это не болезнь голубков, потерявших друг друга?
Царедворцы, услышав эти слова, пришли в радостное изумление:
- Вот уж поистине святой монах! Волшебный врачеватель! - слышались долго не смолкавшие восторженные возгласы.
Присутствовавший здесь главный дворцовый лекарь обратился к Сунь У-куну с вопросом:
- Болезнь ты уже определил, но интересно знать, какое дашь снадобье для лечения?
- Нет необходимости выписывать рецепт, - беззаботно ответил Сунь У-кун, - годится любое снадобье, какое попадется на глаза.
- Как же так? - возразил лекарь. - В главной книге по врачеванию сказано: «Снадобий всего имеется восемьсот восемь, а у людей четыреста четыре болезни». Все эти болезни не могут быть в одном человеке сразу. Как же ты можешь говорить, что «годится любое снадобье, какое попадется на глаза»!
- У древних была такая поговорка, - сказал в ответ ему Сунь У-кун: - «Не смотри на рецепт, а давай то лекарство, которое помогает». Поэтому мне надо собрать все лекарства: одни убавить, другие прибавить и по собственному усмотрению приготовить снадобье.
Лекарь не стал больше разговаривать, тотчас же пошел к воротам дворца и отправил дежурных служащих своего приказа по всем знакомым и незнакомым аптекам города с распоряжением доставить на имя Сунь У-куна по три цзиня разных лекарств, какие только имеются.
- Здесь неподходящее место для изготовления снадобья, - сказал главному лекарю Сунь У-кун. - Нельзя ли все эти лекарства, а также всю посуду и приборы, необходимые для их изготовления, направить в подворье для иноземцев? Пусть передадут двум ученикам моего наставника, находящимся там!
Лекарь послушался, и все восемьсот восемь разных лекарств по три цзиня каждого, а также всевозможные вальки, терки, сита, эмульсии, вместе со ступками и пестиками, были доставлены в подворье и переданы под расписку.
Сунь У-кун вернулся в тронный зал и пригласил своего наставника отправиться вместе с ним в подворье для изготовления снадобья.
Танский монах собрался было идти, но вдруг из внутренних покоев появился кто-то из приближенных правителя и передал его желание, чтобы наставник остался во дворце и вместе. с правителем переночевал в зале Изящной словесности. Правитель обещал на следующее утро, после того как он примет лекарство и получит исцеление от болезни, щедро отблагодарить монахов, выдать им пропуск и проводить их.
Танский монах сильно встревожился.
- Брат мой! Это значит, что меня оставляют здесь заложником, - сказал он. - Если ты вылечишь правителя, он нас с радостью проводит, если же нет, то моей жизни конец… Будь как можно внимательней и тщательно проверяй дозировку, когда будешь изготовлять лекарство!
- Не беспокойся! - посмеиваясь, сказал Сунь У-кун. - Пользуйся предоставленными благами. Не забудь, что старый Сунь У-кун прослыл первым лекарем во всем государстве!
Ну что? Не молодец ли наш Сунь У-кун? Простившись с Танским монахом и поклонившись всем придворным чинам, он направился прямо в подворье. Его встретил Чжу Ба-цзе и со смехом сказал:
- Брат! Теперь я все понял!
- Что понял? - удивился Сунь У-кун.
- Понял, что ты уверился в бесплодности своего стремления добыть священные книги, а денег, чтобы заняться каким-нибудь делом, у тебя нет. Поэтому, увидев, что город этот богатый, решил открыть здесь свою аптеку.
- Перестань болтать! - одернул его Сунь У-кун. - Если удастся исцелить здешнего правителя, мы распрощаемся со двором и завтра же утром отправимся в дальнейший путь. О какой же еще аптеке может идти речь?!
- Может быть, я ошибся, - сказал Чжу Ба-цзе, - но ведь сюда нанесли восемьсот восемь разных лекарств, каждого по три цзиня, что составляет две тысячи четыреста двадцать четыре цзиня! Много ли нужно, чтобы вылечить одного человека? Сколько потребуется лет, чтобы израсходовать все это количество лекарств?
- Ты прав, - ответил Сунь У-кун. - Но дело в том, что здешние придворные лекари глупы и невежественны, поэтому я и велел достать столько разных лекарств, пусть ломают себе голову. Все равно никогда не узнают, какое из лекарств я использовал для моего снадобья.
Пока они разговаривали, к ним подошли два смотрителя и опустились на колени перед Сунь У-куном.
- Покорнейше просим тебя, преосвященный благочестивый монах, отведать вечернюю трапезу, - сказали они оба.
- Что это вы утром обращались со мной без всяких церемоний, а теперь становитесь на колени? - удивился Сунь У-кун. - В чем дело?
Отбивая земные поклоны, смотрители пояснили:
- Когда ты прибыл сюда, отец наш, мы были словно слепые, не распознали тебя. Теперь же мы убедились в том, что ты великий врачеватель и взялся излечить нашего государя. Если ты его исцелишь, то получишь полцарства, и все мы станем так-же и твоими подданными. Вот почему мы оказываем тебе всяческие почести.
Сунь У-кун выслушал их и, очень довольный, вошел в главный зал, где занял почетное место.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн уселись по обе стороны от него. Подали еду. Ша-сэн спросил:
- Скажи, старший брат мой, где сейчас наш наставник?
- Наш наставник задержан правителем в качестве заложника, - смеясь, отвечал Сунь У-кун. - Его отблагодарят и проводят в дальнейший путь только в том случае, если правитель излечится от своей болезни.
- А кормят ли его там? - продолжал расспрашивать Ша-сэн.
- Еще бы! - отвечал Сунь У-кун. - Когда я пришел туда, трое почтенных придворных уже ухаживали за ним и пригласили в зал Изящной словесности.
- Выходит, наш наставник поставлен все же выше тебя, - злорадно сказал Чжу Ба-цзе, - ведь к нему приставлены почтенные сановники, а нас обслуживают всего лишь два смотрителя… Ну, да какое мне до этого дело! Мне бы наесться до отвала - и все!
На этот раз монахи поели всласть.
Между тем наступил уже вечер. Сунь У-кун позвал смотрителей.
- Уберите-ка посуду, - приказал он, - и принесите побольше светильников и свечей. Ночью, когда воцарится тишина, мы приступим к изготовлению снадобья.
Смотрители принесли изрядное количество свечей и светильников, после чего им было велено удалиться. Шум города стал понемногу стихать, умолкли голоса и настала полночь.
- Брат, какое же снадобье ты будешь готовить? - спросил Чжу Ба-цзе. - Давай скорее приниматься за работу: меня что-то клонит ко сну.
- Достань мне один лян ревеня, - сказал Сунь У-кун, - и мелко разотри его.
- Ревень горький на вкус, - сказал Ша-сэн. - Он быстро действует и не ядовит; обладает свойством не задерживаться в желудке и быстро выводится из кишечника. Он отгоняет мрачное настроение и предохраняет от завалов и засорений. Его зовут в народе «полководцем», так как он усмиряет бучу и водворяет спокойствие в желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Царедворцы, услышав эти слова, пришли в радостное изумление:
- Вот уж поистине святой монах! Волшебный врачеватель! - слышались долго не смолкавшие восторженные возгласы.
Присутствовавший здесь главный дворцовый лекарь обратился к Сунь У-куну с вопросом:
- Болезнь ты уже определил, но интересно знать, какое дашь снадобье для лечения?
- Нет необходимости выписывать рецепт, - беззаботно ответил Сунь У-кун, - годится любое снадобье, какое попадется на глаза.
- Как же так? - возразил лекарь. - В главной книге по врачеванию сказано: «Снадобий всего имеется восемьсот восемь, а у людей четыреста четыре болезни». Все эти болезни не могут быть в одном человеке сразу. Как же ты можешь говорить, что «годится любое снадобье, какое попадется на глаза»!
- У древних была такая поговорка, - сказал в ответ ему Сунь У-кун: - «Не смотри на рецепт, а давай то лекарство, которое помогает». Поэтому мне надо собрать все лекарства: одни убавить, другие прибавить и по собственному усмотрению приготовить снадобье.
Лекарь не стал больше разговаривать, тотчас же пошел к воротам дворца и отправил дежурных служащих своего приказа по всем знакомым и незнакомым аптекам города с распоряжением доставить на имя Сунь У-куна по три цзиня разных лекарств, какие только имеются.
- Здесь неподходящее место для изготовления снадобья, - сказал главному лекарю Сунь У-кун. - Нельзя ли все эти лекарства, а также всю посуду и приборы, необходимые для их изготовления, направить в подворье для иноземцев? Пусть передадут двум ученикам моего наставника, находящимся там!
Лекарь послушался, и все восемьсот восемь разных лекарств по три цзиня каждого, а также всевозможные вальки, терки, сита, эмульсии, вместе со ступками и пестиками, были доставлены в подворье и переданы под расписку.
Сунь У-кун вернулся в тронный зал и пригласил своего наставника отправиться вместе с ним в подворье для изготовления снадобья.
Танский монах собрался было идти, но вдруг из внутренних покоев появился кто-то из приближенных правителя и передал его желание, чтобы наставник остался во дворце и вместе. с правителем переночевал в зале Изящной словесности. Правитель обещал на следующее утро, после того как он примет лекарство и получит исцеление от болезни, щедро отблагодарить монахов, выдать им пропуск и проводить их.
Танский монах сильно встревожился.
- Брат мой! Это значит, что меня оставляют здесь заложником, - сказал он. - Если ты вылечишь правителя, он нас с радостью проводит, если же нет, то моей жизни конец… Будь как можно внимательней и тщательно проверяй дозировку, когда будешь изготовлять лекарство!
- Не беспокойся! - посмеиваясь, сказал Сунь У-кун. - Пользуйся предоставленными благами. Не забудь, что старый Сунь У-кун прослыл первым лекарем во всем государстве!
Ну что? Не молодец ли наш Сунь У-кун? Простившись с Танским монахом и поклонившись всем придворным чинам, он направился прямо в подворье. Его встретил Чжу Ба-цзе и со смехом сказал:
- Брат! Теперь я все понял!
- Что понял? - удивился Сунь У-кун.
- Понял, что ты уверился в бесплодности своего стремления добыть священные книги, а денег, чтобы заняться каким-нибудь делом, у тебя нет. Поэтому, увидев, что город этот богатый, решил открыть здесь свою аптеку.
- Перестань болтать! - одернул его Сунь У-кун. - Если удастся исцелить здешнего правителя, мы распрощаемся со двором и завтра же утром отправимся в дальнейший путь. О какой же еще аптеке может идти речь?!
- Может быть, я ошибся, - сказал Чжу Ба-цзе, - но ведь сюда нанесли восемьсот восемь разных лекарств, каждого по три цзиня, что составляет две тысячи четыреста двадцать четыре цзиня! Много ли нужно, чтобы вылечить одного человека? Сколько потребуется лет, чтобы израсходовать все это количество лекарств?
- Ты прав, - ответил Сунь У-кун. - Но дело в том, что здешние придворные лекари глупы и невежественны, поэтому я и велел достать столько разных лекарств, пусть ломают себе голову. Все равно никогда не узнают, какое из лекарств я использовал для моего снадобья.
Пока они разговаривали, к ним подошли два смотрителя и опустились на колени перед Сунь У-куном.
- Покорнейше просим тебя, преосвященный благочестивый монах, отведать вечернюю трапезу, - сказали они оба.
- Что это вы утром обращались со мной без всяких церемоний, а теперь становитесь на колени? - удивился Сунь У-кун. - В чем дело?
Отбивая земные поклоны, смотрители пояснили:
- Когда ты прибыл сюда, отец наш, мы были словно слепые, не распознали тебя. Теперь же мы убедились в том, что ты великий врачеватель и взялся излечить нашего государя. Если ты его исцелишь, то получишь полцарства, и все мы станем так-же и твоими подданными. Вот почему мы оказываем тебе всяческие почести.
Сунь У-кун выслушал их и, очень довольный, вошел в главный зал, где занял почетное место.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн уселись по обе стороны от него. Подали еду. Ша-сэн спросил:
- Скажи, старший брат мой, где сейчас наш наставник?
- Наш наставник задержан правителем в качестве заложника, - смеясь, отвечал Сунь У-кун. - Его отблагодарят и проводят в дальнейший путь только в том случае, если правитель излечится от своей болезни.
- А кормят ли его там? - продолжал расспрашивать Ша-сэн.
- Еще бы! - отвечал Сунь У-кун. - Когда я пришел туда, трое почтенных придворных уже ухаживали за ним и пригласили в зал Изящной словесности.
- Выходит, наш наставник поставлен все же выше тебя, - злорадно сказал Чжу Ба-цзе, - ведь к нему приставлены почтенные сановники, а нас обслуживают всего лишь два смотрителя… Ну, да какое мне до этого дело! Мне бы наесться до отвала - и все!
На этот раз монахи поели всласть.
Между тем наступил уже вечер. Сунь У-кун позвал смотрителей.
- Уберите-ка посуду, - приказал он, - и принесите побольше светильников и свечей. Ночью, когда воцарится тишина, мы приступим к изготовлению снадобья.
Смотрители принесли изрядное количество свечей и светильников, после чего им было велено удалиться. Шум города стал понемногу стихать, умолкли голоса и настала полночь.
- Брат, какое же снадобье ты будешь готовить? - спросил Чжу Ба-цзе. - Давай скорее приниматься за работу: меня что-то клонит ко сну.
- Достань мне один лян ревеня, - сказал Сунь У-кун, - и мелко разотри его.
- Ревень горький на вкус, - сказал Ша-сэн. - Он быстро действует и не ядовит; обладает свойством не задерживаться в желудке и быстро выводится из кишечника. Он отгоняет мрачное настроение и предохраняет от завалов и засорений. Его зовут в народе «полководцем», так как он усмиряет бучу и водворяет спокойствие в желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163