»
«Семьдесят девять похороненных! что им стоит…»
– Прибыли! – выдохнул, подлетев, секретарь. Черубини посопел и не ответил. Никогда ничего вовремя не сделают!
От подкатившего невзрачного авто торопились тёмный, куда темнее и ниже Джифаренге, биндэйю – ага, рэсю, затоптанная биндская раса – с высокой, баскетбольного сложения девушкой-мулаткой вида Homo Sapiens.
– Может, им таблеток дать каких-нибудь? – в пустоту спросил Черубини. – Вдруг у них чего-нибудь родится? Мы бы окрестили гибрид с хорошим пиаром. А, Тиран?
Консул Ритир диль Торон пожевал ртом и процедил:
– Исключено, Фуга. Природа не допустит. Подарил бы ты молодожёнам билет в космос… в один конец. Им нигде не будет житья. По нашему закону это – аномальное сожительство с животным. Хотя что взять с рэсю? жалкий придурок, коротышка.
– Хе-хе. Готовься, ты сейчас их чмокать будешь.
– Ты первый. Начинай с рэсю. У них такой пикантный запах изо рта… Гигиену не любят.
– А ты девку облизни. Она тебе по цвету подходит… А вот и наши самые дорогие гости! – загремел Черубини в микрофон. – Просим сюда, на трибуну! Живей, живей!
– Цирк Илиеску, – промычал себе под нос консул, имитируя улыбку.
– Если б ты осторожнее барыжил краденым шмотьём на Узе, – свирепо шептала мулатка, – мне не пришлось бы выкупать тебя из обезьянника и выставляться нынче на посмешище!
– А я просил тебя залог платить? – ярился рэсю. – Ты каких грибов обожралась, что припёрлась в участок?! что я, не видел – глаза налитые, слюни до пупа: «Где мой маленький, куда вы его заперли?» Наши дела при всём народе обналичила… Теперь давай, выходи замуж, дылда – Буратине в масть!
– Наш торжественный пуск агрегата, – эхом катался от Буш-2 до стен города глас Черубини, – мы знаменуем бракосочетанием этих молодых и прекрасных…
Сняв респираторы, рэсю и мулатка щерились и выпячивались, чтобы выгоднее смотреться в кадре хроники.
– Я хотел тебя спросить… – неуверенно начал Форт. Руна опасливо прислушалась, но тут подлез Джифаренге:
– Арджак весь стыд потерял – забрался на трибуну со своей профурой! Я ж его знаю, как голого. Он в Гезе локой торговал, пока его не…
– …и пусть наши цивилизации сомкнутся так же тесно!
«Надеюсь, этого не случится», – консул брезгливо коснулся сжатыми губами щёчки, до паралича дыхания надушенной дешёвым туанским благовонием.
– …поручить им разрезать символическую ленту!
Кто-то, испустив слабое «Уааа…», винтом осел наземь под сдержанные матюги соседей: ещё одного припекло. Санитары пробивались сквозь толпу.
– Что ты хотел? – настойчиво спросила Руна. Рука артона была сухой и прохладной. Под упругой кожей Руна ощущала прямые, скруглённые на гранях элементы кисти, цилиндрические поверхности и седловидные выемки соединений запястья. Шнуры какие-то… «Он неживой, механический скелет вокруг мозга в контейнере. Фу, как ты можешь!.. Да пошёл он лесом в болото! Ни слова больше. Я ни о чём не стану его спрашивать! Это чистой воды сумасшествие».
– Дело в том, что… – смелее заговорил Форт, но сбоку появился ощетиненный Хутыш с двумя кудлатыми плечистыми масонами из своей шайки.
– Привет, Артон. Значит, всё-таки уезжаешь? – Хутыш говорил как бы пренебрежительно, но в голосе сквозила горечь. Ему было досадно, словно у него стащили заветный талисман, и кто-то открыто носит похищенное, как брелок, а рот Хутыша запечатан, и руки скованы. Из-за плохо подогнанной маски Хутыш слегка гундосил – вместе с акцентом это придавало речи яунджи резко бандитский оттенок.
– Да вот, решил подзаработать. – Форт еле сладил с желанием рявкнуть: «Изыди, тварь лохматая!»
– Вернёшься?
– Доедем до точки, там видно будет, куда дальше.
– Ты возвращайся, понял? Долго по лесам не околачивайся.
Хутыш страдал масонской ересью. Истым масонам гадать воспрещалось, но суеверные втихомолку обращались к демонам, жертвуя им птичьи головы и сигареты. Вызнав, что Артона звать Удачником, Хутыш спросил чертей, кому эта удача, и гадальные кости показали – «Всем близким». Отпускать залог удачи не хотелось, а что поделать? своим приказом судьбу не изменишь.
– Девушка твоя? – Глаза Хутыша над кантом респиратора переместились на Руну.
– Моя.
– Если что, пускай найдёт меня; я помогу.
– Знакомые? – с недоверием взглянула Руна вслед яунджи.
– Да, местные гангстеры. Этническая мафия.
– У тебя поразительно широкий круг знакомств. Даже пугающе широкий.
– Хутыш, улица Штиблес, дом двадцать четыре. Запиши, вдруг пригодится.
В толпе вспыхнула свара – несколько голосов смешались в брехливом скандале, стали видны взмахи рук, донёсся испуганный крик. Поскольку близился обряд разрезания ленты, полицейские резко прянули отовсюду к месту драки – и, выбрав именно этот момент, стоявший близко к Буш-2 паренёк в зеркальном плаще-накидке поднял скрытый тканью длинный ствол-трубу. Глухо бумкнуло. Форт успел отследить вскинутое громоздкое оружие – эге, никак народная пушка централов, сортирная труба с камерой сгорания и впрыском лака для волос! Чёрный ком из дула описал в воздухе пологую дугу и расплескался по борту Буш-2 разлапистой жирной кляксой, похожей на амёбу шириной метров семь.
Полисмены, увидев, что свара мигом стихла, а притворщики-лицедеи разбегаются, бросились ловить террориста с трубой. Тот же, бросив ствол и напялив зелёную шапочку, выбежал к самым гусеницам и закричал:
– Печать зверя!.. печать зверя! Вот князь мира сего, поклоняйтесь ему!
– И никакие провокаторы не свернут нас с пути прогресса!! – не растерявшись, грозно заорал Черубини, потрясая кулаком. – Мы будем вместе осваивать планету – и мы освоим планету! Ничто не омрачит наш праздник! – Тут он стал хлопать себе. Подпитая толпа засвистела, загикала, вторя префекту рукоплесканиями. Паренька согнули вдвое, выламывая руки, и поволокли к машине без окон, поддавая ему в живот коленом.
– Порой чувствуешь себя такой позорно слабой, что жить стыдно, – глухо прошептала Руна. – Когда надо встать и сказать, находишь массу оправданий, чтобы не вставать. С тобой бывало такое?
– Временами. Удивительно мне это – наверху, у руля, всегда оказываются такие типы, что… вон образцы торчат, видишь. Они могут врать, вытворять всё, что угодно – как будто они всегда правы. Словно так и должно быть. А приглядись – вор на воре, паскуда на паскуде, штемпель негде ставить. Не мучайся ты; это им должно быть стыдно, а не тебе.
– Чего у них точно нет – это стыда. Им всё покрывает должность, – Руна с ненавистью жгла глазами трибуну. – Мы не можем побороть в себе ту ложь, которую нам вдалбливают с детства – в начальство выбирают по заслугам, по достоинству, за мудрость и умение. На самом деле туда идут хищники! те, кто не задумается растоптать, загрызть и разорвать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
«Семьдесят девять похороненных! что им стоит…»
– Прибыли! – выдохнул, подлетев, секретарь. Черубини посопел и не ответил. Никогда ничего вовремя не сделают!
От подкатившего невзрачного авто торопились тёмный, куда темнее и ниже Джифаренге, биндэйю – ага, рэсю, затоптанная биндская раса – с высокой, баскетбольного сложения девушкой-мулаткой вида Homo Sapiens.
– Может, им таблеток дать каких-нибудь? – в пустоту спросил Черубини. – Вдруг у них чего-нибудь родится? Мы бы окрестили гибрид с хорошим пиаром. А, Тиран?
Консул Ритир диль Торон пожевал ртом и процедил:
– Исключено, Фуга. Природа не допустит. Подарил бы ты молодожёнам билет в космос… в один конец. Им нигде не будет житья. По нашему закону это – аномальное сожительство с животным. Хотя что взять с рэсю? жалкий придурок, коротышка.
– Хе-хе. Готовься, ты сейчас их чмокать будешь.
– Ты первый. Начинай с рэсю. У них такой пикантный запах изо рта… Гигиену не любят.
– А ты девку облизни. Она тебе по цвету подходит… А вот и наши самые дорогие гости! – загремел Черубини в микрофон. – Просим сюда, на трибуну! Живей, живей!
– Цирк Илиеску, – промычал себе под нос консул, имитируя улыбку.
– Если б ты осторожнее барыжил краденым шмотьём на Узе, – свирепо шептала мулатка, – мне не пришлось бы выкупать тебя из обезьянника и выставляться нынче на посмешище!
– А я просил тебя залог платить? – ярился рэсю. – Ты каких грибов обожралась, что припёрлась в участок?! что я, не видел – глаза налитые, слюни до пупа: «Где мой маленький, куда вы его заперли?» Наши дела при всём народе обналичила… Теперь давай, выходи замуж, дылда – Буратине в масть!
– Наш торжественный пуск агрегата, – эхом катался от Буш-2 до стен города глас Черубини, – мы знаменуем бракосочетанием этих молодых и прекрасных…
Сняв респираторы, рэсю и мулатка щерились и выпячивались, чтобы выгоднее смотреться в кадре хроники.
– Я хотел тебя спросить… – неуверенно начал Форт. Руна опасливо прислушалась, но тут подлез Джифаренге:
– Арджак весь стыд потерял – забрался на трибуну со своей профурой! Я ж его знаю, как голого. Он в Гезе локой торговал, пока его не…
– …и пусть наши цивилизации сомкнутся так же тесно!
«Надеюсь, этого не случится», – консул брезгливо коснулся сжатыми губами щёчки, до паралича дыхания надушенной дешёвым туанским благовонием.
– …поручить им разрезать символическую ленту!
Кто-то, испустив слабое «Уааа…», винтом осел наземь под сдержанные матюги соседей: ещё одного припекло. Санитары пробивались сквозь толпу.
– Что ты хотел? – настойчиво спросила Руна. Рука артона была сухой и прохладной. Под упругой кожей Руна ощущала прямые, скруглённые на гранях элементы кисти, цилиндрические поверхности и седловидные выемки соединений запястья. Шнуры какие-то… «Он неживой, механический скелет вокруг мозга в контейнере. Фу, как ты можешь!.. Да пошёл он лесом в болото! Ни слова больше. Я ни о чём не стану его спрашивать! Это чистой воды сумасшествие».
– Дело в том, что… – смелее заговорил Форт, но сбоку появился ощетиненный Хутыш с двумя кудлатыми плечистыми масонами из своей шайки.
– Привет, Артон. Значит, всё-таки уезжаешь? – Хутыш говорил как бы пренебрежительно, но в голосе сквозила горечь. Ему было досадно, словно у него стащили заветный талисман, и кто-то открыто носит похищенное, как брелок, а рот Хутыша запечатан, и руки скованы. Из-за плохо подогнанной маски Хутыш слегка гундосил – вместе с акцентом это придавало речи яунджи резко бандитский оттенок.
– Да вот, решил подзаработать. – Форт еле сладил с желанием рявкнуть: «Изыди, тварь лохматая!»
– Вернёшься?
– Доедем до точки, там видно будет, куда дальше.
– Ты возвращайся, понял? Долго по лесам не околачивайся.
Хутыш страдал масонской ересью. Истым масонам гадать воспрещалось, но суеверные втихомолку обращались к демонам, жертвуя им птичьи головы и сигареты. Вызнав, что Артона звать Удачником, Хутыш спросил чертей, кому эта удача, и гадальные кости показали – «Всем близким». Отпускать залог удачи не хотелось, а что поделать? своим приказом судьбу не изменишь.
– Девушка твоя? – Глаза Хутыша над кантом респиратора переместились на Руну.
– Моя.
– Если что, пускай найдёт меня; я помогу.
– Знакомые? – с недоверием взглянула Руна вслед яунджи.
– Да, местные гангстеры. Этническая мафия.
– У тебя поразительно широкий круг знакомств. Даже пугающе широкий.
– Хутыш, улица Штиблес, дом двадцать четыре. Запиши, вдруг пригодится.
В толпе вспыхнула свара – несколько голосов смешались в брехливом скандале, стали видны взмахи рук, донёсся испуганный крик. Поскольку близился обряд разрезания ленты, полицейские резко прянули отовсюду к месту драки – и, выбрав именно этот момент, стоявший близко к Буш-2 паренёк в зеркальном плаще-накидке поднял скрытый тканью длинный ствол-трубу. Глухо бумкнуло. Форт успел отследить вскинутое громоздкое оружие – эге, никак народная пушка централов, сортирная труба с камерой сгорания и впрыском лака для волос! Чёрный ком из дула описал в воздухе пологую дугу и расплескался по борту Буш-2 разлапистой жирной кляксой, похожей на амёбу шириной метров семь.
Полисмены, увидев, что свара мигом стихла, а притворщики-лицедеи разбегаются, бросились ловить террориста с трубой. Тот же, бросив ствол и напялив зелёную шапочку, выбежал к самым гусеницам и закричал:
– Печать зверя!.. печать зверя! Вот князь мира сего, поклоняйтесь ему!
– И никакие провокаторы не свернут нас с пути прогресса!! – не растерявшись, грозно заорал Черубини, потрясая кулаком. – Мы будем вместе осваивать планету – и мы освоим планету! Ничто не омрачит наш праздник! – Тут он стал хлопать себе. Подпитая толпа засвистела, загикала, вторя префекту рукоплесканиями. Паренька согнули вдвое, выламывая руки, и поволокли к машине без окон, поддавая ему в живот коленом.
– Порой чувствуешь себя такой позорно слабой, что жить стыдно, – глухо прошептала Руна. – Когда надо встать и сказать, находишь массу оправданий, чтобы не вставать. С тобой бывало такое?
– Временами. Удивительно мне это – наверху, у руля, всегда оказываются такие типы, что… вон образцы торчат, видишь. Они могут врать, вытворять всё, что угодно – как будто они всегда правы. Словно так и должно быть. А приглядись – вор на воре, паскуда на паскуде, штемпель негде ставить. Не мучайся ты; это им должно быть стыдно, а не тебе.
– Чего у них точно нет – это стыда. Им всё покрывает должность, – Руна с ненавистью жгла глазами трибуну. – Мы не можем побороть в себе ту ложь, которую нам вдалбливают с детства – в начальство выбирают по заслугам, по достоинству, за мудрость и умение. На самом деле туда идут хищники! те, кто не задумается растоптать, загрызть и разорвать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131