Иначе ничем не объяснишь, как они покинули свой сектор и проникли на склад инвентаря.
– Да, это и меня тревожит. Хотя на центральный пост чужие не входили, а вмешаться в систему с периферийного терминала не каждому по плечу. Жаль, не обыскали их по прилёте – прибор вроде «агрессора» запросто помещается в кармане.
– А сколько пользы от «агрессора» в гилее!.. – потянулся с наслаждением Морис. – Суток трое проживут, как ты думаешь?
– Я бы поспорил на пять суток, но кто проверит? Грибы быстро едят органику, а ящеры – ещё быстрей. То, что останется от них, в термидоре скроет листопад.
Блок 2
Первый грибок появился у Форта на лбу, а случилось это утром 3 плювиоза, как раз во вторую годовщину прощания с контуанским видом на жительство. Документ никто не отнимал – просто срок его вышел, а ходатая, чтобы продлить вид «ввиду особых заслуг либо ценного вклада в культуру, экономику или науку Державного Мира», под рукой не оказалось. Из юрисдикции КонТуа Форт впал во власть Альты, ГенКома УППМ и грибов.
– Капитан, у вас на лице лишай вскочил. – Джифаренге счёл своей обязанностью доложить, едва выглянув из гамака.
На их счастье, объект G-120 стоял на обширной терра фирма, незаливной площади гилея, и за первый день пути им удалось уйти от рудника как можно дальше. Всю дорогу Форт не мог отделаться от впечатления, что угодил в ботанический сад, куда до кучи втиснули зоопарк с ландшафтным заповедником. И звери здесь разгуливали как хотели!..
– Смотрите зорко! – напоминал Джифаренге, беспокойно глядя по сторонам. – Ящеры прожорливые… Ни фига не видно! как в подвале…
Полуденное пекло сиесты сменилось под сводами гилея чёрно-зелёной мглой и духотой банной парилки. Где-то орали лепидозавры, будто их заживо выворачивали наизнанку. Дальние крики Форта не пугали – страшнее те чудовища, что молча проецируют тебя на сетчатку своих выпуклых буркал; нападение будет мощным и внезапным.
Искатели парного мяса объявились раньше, чем грибы. Едва зашумел проливень и капли заплескали по грязи, наращивая лужи, как послышалось голодное сопение вместе со всхлипыванием грунта под тяжёлыми лапами. Джифаренге с сомнением взвесил в руке тесак и виртуозно выругался.
– Капитан, лезем на дерево!
– Погоди.
Ящер возник из потёмок и как бы зевнул – мол, ознакомьтесь с моим арсеналом. Пасть напоминала гроб с зубами. Массивная голова – боевой молот с клювом-наконечником – легко поворачивалась на мускулистой шее, складчатые веки вздрагивали на чёрных линзах глаз. Тусклый изжелта-серый зверь по спине и бокам был украшен узором цвета древесной коры, а сокращения его могучих мышц под кожей завораживали и вводили в оцепенение. Форт без раздумий перевёл лайтинг на предельную мощность.
Луч сверкнул, испаряя пролетающие капли. Брызги огня прошипели по морде выше глаз – и громада с пастью-могилой, неуверенно шагнув, повалилась и задёргала ногами. Когтистая стопа в судорогах лягнула дерево – ствол расщепился, лесина ахнула всей тяжестью, обрывал путаницу лиан; земля содрогнулась от падения, и долго не смолкали писк и шорох обитателей листвы.
Форту стало почти до тошноты противно от содеянного. Он никогда не охотился, а убивал только однажды, и тот давнишний случай тяготел над ним, как неоплатный долг. И вот опять… Да, и стражник в тюремном посёлке, и ящер могли искалечить его – но этих стычек можно было избежать! Купить не протезную, а настоящую программу перевода, не забираться в гилей… Виновны были другие – смастерившие уродскую программу, вынудившие сбежать с G-120. – а убийцей оказался он. Попробуй-ка поступи иначе… Ящер умирал, а Форту не хотелось видеть, как мутная поволока смерти затягивает глаза-линзы.
Когда агония лепидозавра стихла, Джифаренге выждал немного, чтобы его самого не разнесло последним ударом лапы, деловито рассёк ляжку ящера и вырезал кусок беловатого, как варёная курятина, мяса – кило на полтора.
– Вот и ужин задарма. Метко вы его, точно в лобец, – похвалил грузчик. – Устроим ночлег, я на палке зажарю.
Насчёт того, как оборудовать логово, Джифаренге был мастер – пока Форт караулил у корней, ловко взобравшийся наверх бинджи наделал зарубок, растянул шнур и соорудил навес из ветвей.
– Дайте руку, подтяну вас!
– Сам залезу.
– Вы шутили, что впервой в лесу, гу?
– Первый раз в жизни, честно.
– С ума срехнуться. Я-то по лесам на Хэйре прослужил… – задумался он, сгибая пальцы в сложном пересчёте длиннющих хэйранских лет в куцые года ПМ. Вышло одиннадцать с полтиной, а ведь Хэйра за его службу и полный оборот не описала вокруг красно-голубой звёздной пары. – Короче, шесть с небольшим по Единому. А вы – первую ходку ходите?..
– Я городской. Там, где я жил, леса нет. Потом летал, летал… вот, прилетел, – поглядел Форт с дерева вниз. Жар дня не остывал ночью, тепловидение путалось в душном мареве, где крались и точили зубы пойкилотермные животные. С растерянностью смотрел туда и сканер – ночь кишела сонмищами гадов, гадищ и гадюнчиков. Всё неплавучее сползалось на гряду и переливалось катышами липкого желе, захватывая в студенистые объятия и гниль, и живность. Смерклось дочерна, проливень заглушал звуки, лишь над кронами канонадой гремела гроза, и в щелях проглядывало небо, белое от молний.
Дико и непривычно было Форту видеть это кишение жадной, страстной, беспощадной жизни. Казалось, паукастые многолапые корни с хлюпаньем засасывают питательную грязь; кочевые грибы и миксомицеты-оболочники пожирали слякоть и тучнели на глазах, тут же отпочковывая мерзостные плодовые тела и бесстыдно делясь на новые комья слизи… в этом безостановочном круговороте смертей и рождений было нечто чарующее, как в телодвижениях ящера.
«Мы здесь посторонние, мы чужие, – подумал Форт. – Гилей переварит нас, если сможет – и будет по-своему прав. Люди пришли сюда без приглашения, чтоб насадить свои вонючие порядки. У нас сила, техника, гидратил… Что здесь будет лет через сто-двести? Какая-нибудь Буолиа – Сгоревшая Страна… Глиняная пустыня. Мы сведём гилей под корень, перебьём ящеров, разроем землю карьерами и шахтами. Расползаемся по Галактике, как хищные грибы…»
Враждебный и мрачный гилей стоял вокруг, нервно подрагивая листвой в потоках проливня.
– Что там, на руднике, сказали, от чего мы побежали? – бережно отлив в горсть из фляги чуток тёмно-ржавой пропитки для шпал, Джифаренге взялся ногами за сук и свесился ниже гнезда беглецов, чтобы обмазать ствол от насекомых. Свет горючей таблетки выхватывал из мрака крохотное место, и виделись одни полоски мяса, жарящиеся на заточенных лучинках.
– Облавы. Ты слышал про облавы здесь? в Купер-Порте, например?
– А то как же. Вы. капитан, в приличном месте жили вот и не в курсе, – подтянувшись на ногах, Джифаренге вернулся в гамак, сооружённый из дождевика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Да, это и меня тревожит. Хотя на центральный пост чужие не входили, а вмешаться в систему с периферийного терминала не каждому по плечу. Жаль, не обыскали их по прилёте – прибор вроде «агрессора» запросто помещается в кармане.
– А сколько пользы от «агрессора» в гилее!.. – потянулся с наслаждением Морис. – Суток трое проживут, как ты думаешь?
– Я бы поспорил на пять суток, но кто проверит? Грибы быстро едят органику, а ящеры – ещё быстрей. То, что останется от них, в термидоре скроет листопад.
Блок 2
Первый грибок появился у Форта на лбу, а случилось это утром 3 плювиоза, как раз во вторую годовщину прощания с контуанским видом на жительство. Документ никто не отнимал – просто срок его вышел, а ходатая, чтобы продлить вид «ввиду особых заслуг либо ценного вклада в культуру, экономику или науку Державного Мира», под рукой не оказалось. Из юрисдикции КонТуа Форт впал во власть Альты, ГенКома УППМ и грибов.
– Капитан, у вас на лице лишай вскочил. – Джифаренге счёл своей обязанностью доложить, едва выглянув из гамака.
На их счастье, объект G-120 стоял на обширной терра фирма, незаливной площади гилея, и за первый день пути им удалось уйти от рудника как можно дальше. Всю дорогу Форт не мог отделаться от впечатления, что угодил в ботанический сад, куда до кучи втиснули зоопарк с ландшафтным заповедником. И звери здесь разгуливали как хотели!..
– Смотрите зорко! – напоминал Джифаренге, беспокойно глядя по сторонам. – Ящеры прожорливые… Ни фига не видно! как в подвале…
Полуденное пекло сиесты сменилось под сводами гилея чёрно-зелёной мглой и духотой банной парилки. Где-то орали лепидозавры, будто их заживо выворачивали наизнанку. Дальние крики Форта не пугали – страшнее те чудовища, что молча проецируют тебя на сетчатку своих выпуклых буркал; нападение будет мощным и внезапным.
Искатели парного мяса объявились раньше, чем грибы. Едва зашумел проливень и капли заплескали по грязи, наращивая лужи, как послышалось голодное сопение вместе со всхлипыванием грунта под тяжёлыми лапами. Джифаренге с сомнением взвесил в руке тесак и виртуозно выругался.
– Капитан, лезем на дерево!
– Погоди.
Ящер возник из потёмок и как бы зевнул – мол, ознакомьтесь с моим арсеналом. Пасть напоминала гроб с зубами. Массивная голова – боевой молот с клювом-наконечником – легко поворачивалась на мускулистой шее, складчатые веки вздрагивали на чёрных линзах глаз. Тусклый изжелта-серый зверь по спине и бокам был украшен узором цвета древесной коры, а сокращения его могучих мышц под кожей завораживали и вводили в оцепенение. Форт без раздумий перевёл лайтинг на предельную мощность.
Луч сверкнул, испаряя пролетающие капли. Брызги огня прошипели по морде выше глаз – и громада с пастью-могилой, неуверенно шагнув, повалилась и задёргала ногами. Когтистая стопа в судорогах лягнула дерево – ствол расщепился, лесина ахнула всей тяжестью, обрывал путаницу лиан; земля содрогнулась от падения, и долго не смолкали писк и шорох обитателей листвы.
Форту стало почти до тошноты противно от содеянного. Он никогда не охотился, а убивал только однажды, и тот давнишний случай тяготел над ним, как неоплатный долг. И вот опять… Да, и стражник в тюремном посёлке, и ящер могли искалечить его – но этих стычек можно было избежать! Купить не протезную, а настоящую программу перевода, не забираться в гилей… Виновны были другие – смастерившие уродскую программу, вынудившие сбежать с G-120. – а убийцей оказался он. Попробуй-ка поступи иначе… Ящер умирал, а Форту не хотелось видеть, как мутная поволока смерти затягивает глаза-линзы.
Когда агония лепидозавра стихла, Джифаренге выждал немного, чтобы его самого не разнесло последним ударом лапы, деловито рассёк ляжку ящера и вырезал кусок беловатого, как варёная курятина, мяса – кило на полтора.
– Вот и ужин задарма. Метко вы его, точно в лобец, – похвалил грузчик. – Устроим ночлег, я на палке зажарю.
Насчёт того, как оборудовать логово, Джифаренге был мастер – пока Форт караулил у корней, ловко взобравшийся наверх бинджи наделал зарубок, растянул шнур и соорудил навес из ветвей.
– Дайте руку, подтяну вас!
– Сам залезу.
– Вы шутили, что впервой в лесу, гу?
– Первый раз в жизни, честно.
– С ума срехнуться. Я-то по лесам на Хэйре прослужил… – задумался он, сгибая пальцы в сложном пересчёте длиннющих хэйранских лет в куцые года ПМ. Вышло одиннадцать с полтиной, а ведь Хэйра за его службу и полный оборот не описала вокруг красно-голубой звёздной пары. – Короче, шесть с небольшим по Единому. А вы – первую ходку ходите?..
– Я городской. Там, где я жил, леса нет. Потом летал, летал… вот, прилетел, – поглядел Форт с дерева вниз. Жар дня не остывал ночью, тепловидение путалось в душном мареве, где крались и точили зубы пойкилотермные животные. С растерянностью смотрел туда и сканер – ночь кишела сонмищами гадов, гадищ и гадюнчиков. Всё неплавучее сползалось на гряду и переливалось катышами липкого желе, захватывая в студенистые объятия и гниль, и живность. Смерклось дочерна, проливень заглушал звуки, лишь над кронами канонадой гремела гроза, и в щелях проглядывало небо, белое от молний.
Дико и непривычно было Форту видеть это кишение жадной, страстной, беспощадной жизни. Казалось, паукастые многолапые корни с хлюпаньем засасывают питательную грязь; кочевые грибы и миксомицеты-оболочники пожирали слякоть и тучнели на глазах, тут же отпочковывая мерзостные плодовые тела и бесстыдно делясь на новые комья слизи… в этом безостановочном круговороте смертей и рождений было нечто чарующее, как в телодвижениях ящера.
«Мы здесь посторонние, мы чужие, – подумал Форт. – Гилей переварит нас, если сможет – и будет по-своему прав. Люди пришли сюда без приглашения, чтоб насадить свои вонючие порядки. У нас сила, техника, гидратил… Что здесь будет лет через сто-двести? Какая-нибудь Буолиа – Сгоревшая Страна… Глиняная пустыня. Мы сведём гилей под корень, перебьём ящеров, разроем землю карьерами и шахтами. Расползаемся по Галактике, как хищные грибы…»
Враждебный и мрачный гилей стоял вокруг, нервно подрагивая листвой в потоках проливня.
– Что там, на руднике, сказали, от чего мы побежали? – бережно отлив в горсть из фляги чуток тёмно-ржавой пропитки для шпал, Джифаренге взялся ногами за сук и свесился ниже гнезда беглецов, чтобы обмазать ствол от насекомых. Свет горючей таблетки выхватывал из мрака крохотное место, и виделись одни полоски мяса, жарящиеся на заточенных лучинках.
– Облавы. Ты слышал про облавы здесь? в Купер-Порте, например?
– А то как же. Вы. капитан, в приличном месте жили вот и не в курсе, – подтянувшись на ногах, Джифаренге вернулся в гамак, сооружённый из дождевика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131