Беззаботная улыбка сияет на твоем лице и, заглядывая в глаза прохожему, ты призываешь его: «Давай, будь "фиолетовым"»! Давай радоваться и улыбаться, ведь жизнь — это шанс, возможность, риск, игра, пьеса и все в наших руках. Все зависит от нас. «Дерево познают по плодам, а человека по тому, что он несет в этот мир» — говориться в Библии. Так давай, давай делать так, чтобы тебе было не стыдно за свои поступки!
* * *
Главный источник человеческих страданий — отношения с людьми. Как говорил старина Сартр: «Ад — это другие».
На первый взгляд лекарство очевидно. Одиночество. Ведь достаточно просто отстраниться от людей, чтобы огородить себя от той боли, которую они постоянно причиняют друг другу. Но не все так просто. Нет несчастнее существа, чем одинокий человек. Одиночество — это болото. Оно засасывает человека медленно, но верно. Тебя больше не будет беспокоить боль, причиняемая действиями и словами окружающих, но одиночество не даст покоя — оно съест тебя изнутри.
Для одиночки все жизненные перипетии теряют смысл. К чему стремиться? Зачем? Мне это не надо... Невозможно радоваться и огорчаться жизни, если не с кем этим поделиться.
Так что стоит над этим задуматься.
Мы познакомились в «Аквариуме». Веселый, симпатичный и немного суетливый, он привлек мое внимание. У нас завязался непринужденный разговор. Он оказался художником, продавал свои полотна во Франции и Италии, зарабатывая на этом нешуточные деньги. И выглядел он абсолютно богемно, в общем, с виду настоящий человек искусства.
Своим непринужденным общением и очень умным взглядом он разбудил во мне симпатию, и мы начали встречаться. Игорь оказался неисправимым романтиком. Он присылал мне стихи Вольтера на французском и читал отрывки из поэм. Дарил подарки и милые мелочи. Звонил средь бела дня и спрашивал: «Зайка моя милая, все ли у тебя хорошо? Мне кажется, что что-то не так...» И попадал в точку. Боготворил меня как музу, посланную ему свыше.
Его ритм жизни ничем не отличался от моего. Мы, как две «совы», жили активной ночной жизнью, а утром глушили кофе. Правда, Игорь был жутко рассеянным, но мой девиз «жить по плану» помогал ему не выбиваться из колеи.
Поначалу мы долго встречались, и дело не доходило даже до банального поцелуя, пока я сама не начала форсировать события и не напросилась к нему в студию. Пристанище таланта находилось на Васильевском острове, на последнем этаже жилого дома, благосклонно выделенное нашим «заботливым» государством еще его отцу — тоже знаменитому художнику. Мастерская была двухэтажная, с огромными окнами и несчетным количеством полотен.
В первый раз я увидела его картины, а не репродукции, и они произвели на меня неизгладимое впечатление.
«Да, он, безусловно, чертовски талантлив», — подумала я и почему-то стала чувствовать себя немного неловко рядом с ним. Игорек никогда не кичился своим дарованием и не задирал нос, но, как говорится, «хороший товар в рекламе не нуждается». Достаточно посмотреть его картины, чтобы понять, что этот тридцатидвухлетний невысокий человек с мелкими чертами лица — настоящий самобытный художник.
Пока он наливал вино, я разглядывала его творения.
Вот умопомрачительный натюрморт в ярко-бордовых и голубых тонах, мистический и загадочный: глобус, разбросанные старинные рукописи и карты, песочные часы, и все это на фоне ярко-голубого моря. Вдали виднеется современный город. С большим мастерством создана композиция, виртуозно в неподражаемой манере выписаны предметы, старательно переданы форма, объем, своеобразие фактуры вещей, умело использованы цвета. Какое восхитительное сочетание старины и современности!
Еще одна картина. Я застыла около нее как завороженная. Мокрая от дождя город-ская улица, спешащие пешеходы, автомобили, блестящие стекла витрин. На черном сыром асфальте разноцветными мазками отражается надпись «Cafe». Приглушенные теплые тона, резкий уверенный мазок. В композиции картины, прихотливом контуре фигур и предметов, в мягком звучании неярких красок ощущается музыкальный ритм.
— Что так смотришь, зайка? Нравится?
— Очень!
— Это улочка Парижа, рядом с Музеем современного искусства. Я ее очень люблю.
Он рассказал историю создания этой картины. У Игоря, как и у всех знаменитых людей, была непростая жизнь, и ему какое-то время пришлось жить с семьей во Франции.
— Так ты женат? — разочарованно поинтересовалась я.
— Нет. Мы разошлись. Понимаешь, она злоупотребляла белым порошком... А ребенка сейчас воспитывает ее мама. Я, разумеется, все затраты беру на себя и часто их навещаю. Я люблю сына, но взять к себе не могу. Какой из меня отец? Я же обалдуй: стиральную машину и ту подключить полгода не соберусь. Так вот мы и разбежались на три стороны, а когда-то была крепкая советская семья. — Он замолчал.
Не говоря ни слова, я снова повернулась к картине.
И вдруг:
— А хочешь, поедем в Париж? Я тебе там все самое интересное покажу...
Через пять дней мы приземлились в аэропорту «Шарль де Голль». До сих пор не понимаю, как я решилась тайком от моего «Алё-молё» совершить этот побег в сказку.
Столица моды и красоты встретила нас ненастной погодой и серым небом с набрякшими тучами. Мой французский язык был забыт в рабочих тетрадях дома, но на Игорька можно было положиться: язык Вольера стал для него почти родным.
Мы сели в такси и, обнявшись, шептались всю дорогу до отеля. Игорек рассказывал, какие приятные сюрпризы ожидают меня в этом городе, о его истории, говорил, что сделает все, чтобы я была счастлива.
Поселились мы в «Le Meridien Etoile». Здесь и произошла наша первая ночь любви... Мне было так славно с этим человеком, словно мы были созданы друг для друга.
Мы гуляли по узеньким, вкусно пахнущим, чистым улочкам Парижа, по длинным проспектам и бульварам, утопающим в благодатной тени каштанов и платанов. Заходили перекусить в уличные кафе, ели ароматный и вкусный омлет желеобразный внутри, но с идеально подрумяненной корочкой, пили прохладное терпкое легкое вино. Париж — это великий искуситель, возлюбленный, волшебник. Тысячи людей вступают с ним в преступную связь. Некоторым удается через некоторое время разорвать путы, другие же привязываются к нему на всю жизнь. Зашли на острове Сите в знаменитый собор Нотр-Дам, строившийся двести лет и ставший величайшим архитектурным сооружением мира. Внутри собора дрогнет сердце даже самого закоренелого атеиста. Стоя перед алтарем в торжественном полумраке, прорезаемом лучами, проходящими сквозь разноцветные витражи, я благодарила Всевышнего за человека, который подарил мне все это.
— Как прекрасен Париж с высоты! — сказала я на смотровой площадке Эйфелевой башни, разглядывая статуи Трокадеро.
— Ты знаешь, вообще-то не принято загадывать здесь желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
* * *
Главный источник человеческих страданий — отношения с людьми. Как говорил старина Сартр: «Ад — это другие».
На первый взгляд лекарство очевидно. Одиночество. Ведь достаточно просто отстраниться от людей, чтобы огородить себя от той боли, которую они постоянно причиняют друг другу. Но не все так просто. Нет несчастнее существа, чем одинокий человек. Одиночество — это болото. Оно засасывает человека медленно, но верно. Тебя больше не будет беспокоить боль, причиняемая действиями и словами окружающих, но одиночество не даст покоя — оно съест тебя изнутри.
Для одиночки все жизненные перипетии теряют смысл. К чему стремиться? Зачем? Мне это не надо... Невозможно радоваться и огорчаться жизни, если не с кем этим поделиться.
Так что стоит над этим задуматься.
Мы познакомились в «Аквариуме». Веселый, симпатичный и немного суетливый, он привлек мое внимание. У нас завязался непринужденный разговор. Он оказался художником, продавал свои полотна во Франции и Италии, зарабатывая на этом нешуточные деньги. И выглядел он абсолютно богемно, в общем, с виду настоящий человек искусства.
Своим непринужденным общением и очень умным взглядом он разбудил во мне симпатию, и мы начали встречаться. Игорь оказался неисправимым романтиком. Он присылал мне стихи Вольтера на французском и читал отрывки из поэм. Дарил подарки и милые мелочи. Звонил средь бела дня и спрашивал: «Зайка моя милая, все ли у тебя хорошо? Мне кажется, что что-то не так...» И попадал в точку. Боготворил меня как музу, посланную ему свыше.
Его ритм жизни ничем не отличался от моего. Мы, как две «совы», жили активной ночной жизнью, а утром глушили кофе. Правда, Игорь был жутко рассеянным, но мой девиз «жить по плану» помогал ему не выбиваться из колеи.
Поначалу мы долго встречались, и дело не доходило даже до банального поцелуя, пока я сама не начала форсировать события и не напросилась к нему в студию. Пристанище таланта находилось на Васильевском острове, на последнем этаже жилого дома, благосклонно выделенное нашим «заботливым» государством еще его отцу — тоже знаменитому художнику. Мастерская была двухэтажная, с огромными окнами и несчетным количеством полотен.
В первый раз я увидела его картины, а не репродукции, и они произвели на меня неизгладимое впечатление.
«Да, он, безусловно, чертовски талантлив», — подумала я и почему-то стала чувствовать себя немного неловко рядом с ним. Игорек никогда не кичился своим дарованием и не задирал нос, но, как говорится, «хороший товар в рекламе не нуждается». Достаточно посмотреть его картины, чтобы понять, что этот тридцатидвухлетний невысокий человек с мелкими чертами лица — настоящий самобытный художник.
Пока он наливал вино, я разглядывала его творения.
Вот умопомрачительный натюрморт в ярко-бордовых и голубых тонах, мистический и загадочный: глобус, разбросанные старинные рукописи и карты, песочные часы, и все это на фоне ярко-голубого моря. Вдали виднеется современный город. С большим мастерством создана композиция, виртуозно в неподражаемой манере выписаны предметы, старательно переданы форма, объем, своеобразие фактуры вещей, умело использованы цвета. Какое восхитительное сочетание старины и современности!
Еще одна картина. Я застыла около нее как завороженная. Мокрая от дождя город-ская улица, спешащие пешеходы, автомобили, блестящие стекла витрин. На черном сыром асфальте разноцветными мазками отражается надпись «Cafe». Приглушенные теплые тона, резкий уверенный мазок. В композиции картины, прихотливом контуре фигур и предметов, в мягком звучании неярких красок ощущается музыкальный ритм.
— Что так смотришь, зайка? Нравится?
— Очень!
— Это улочка Парижа, рядом с Музеем современного искусства. Я ее очень люблю.
Он рассказал историю создания этой картины. У Игоря, как и у всех знаменитых людей, была непростая жизнь, и ему какое-то время пришлось жить с семьей во Франции.
— Так ты женат? — разочарованно поинтересовалась я.
— Нет. Мы разошлись. Понимаешь, она злоупотребляла белым порошком... А ребенка сейчас воспитывает ее мама. Я, разумеется, все затраты беру на себя и часто их навещаю. Я люблю сына, но взять к себе не могу. Какой из меня отец? Я же обалдуй: стиральную машину и ту подключить полгода не соберусь. Так вот мы и разбежались на три стороны, а когда-то была крепкая советская семья. — Он замолчал.
Не говоря ни слова, я снова повернулась к картине.
И вдруг:
— А хочешь, поедем в Париж? Я тебе там все самое интересное покажу...
Через пять дней мы приземлились в аэропорту «Шарль де Голль». До сих пор не понимаю, как я решилась тайком от моего «Алё-молё» совершить этот побег в сказку.
Столица моды и красоты встретила нас ненастной погодой и серым небом с набрякшими тучами. Мой французский язык был забыт в рабочих тетрадях дома, но на Игорька можно было положиться: язык Вольера стал для него почти родным.
Мы сели в такси и, обнявшись, шептались всю дорогу до отеля. Игорек рассказывал, какие приятные сюрпризы ожидают меня в этом городе, о его истории, говорил, что сделает все, чтобы я была счастлива.
Поселились мы в «Le Meridien Etoile». Здесь и произошла наша первая ночь любви... Мне было так славно с этим человеком, словно мы были созданы друг для друга.
Мы гуляли по узеньким, вкусно пахнущим, чистым улочкам Парижа, по длинным проспектам и бульварам, утопающим в благодатной тени каштанов и платанов. Заходили перекусить в уличные кафе, ели ароматный и вкусный омлет желеобразный внутри, но с идеально подрумяненной корочкой, пили прохладное терпкое легкое вино. Париж — это великий искуситель, возлюбленный, волшебник. Тысячи людей вступают с ним в преступную связь. Некоторым удается через некоторое время разорвать путы, другие же привязываются к нему на всю жизнь. Зашли на острове Сите в знаменитый собор Нотр-Дам, строившийся двести лет и ставший величайшим архитектурным сооружением мира. Внутри собора дрогнет сердце даже самого закоренелого атеиста. Стоя перед алтарем в торжественном полумраке, прорезаемом лучами, проходящими сквозь разноцветные витражи, я благодарила Всевышнего за человека, который подарил мне все это.
— Как прекрасен Париж с высоты! — сказала я на смотровой площадке Эйфелевой башни, разглядывая статуи Трокадеро.
— Ты знаешь, вообще-то не принято загадывать здесь желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86