Нет, это надо убить в зародыше.
— Поехали, погоняем?
— О, бля, проснулась! Ты что, я же выпил?!
— А раньше ты не боялся смерти! Как говорит Андрюха, мы все умрем, какая разница, когда и от чего? — И я затянулась его сигаретой и посмотрела взглядом, жаждущим приключений.
— Дурацкое высказывание. Детство в заднице играет. А жизнь — она дураков наказывает. Только дураки ничего не бояться. С каких это пор ты стала такая смелая?
— А я всегда такая была! Чего бояться?
— Да, что это я? Совсем забыл нрав нашей Кисы. Поехали. Сейчас я тебе куртец потеплей подыщу.
Он ушел, и я осталась одна слушать треск дров в камине. «Мой дальний берег детства, где звучит аккордеон...» — тихо напела я вечные слова Талькова.
Мы сели на мотоцикл и погнали по ухабистым проселочным дорогам. В ушах шумел ветер, воздух, бьющий в лицо, обжигал. Темнота неслась нам навстречу. Как тогда, в детстве, я прижалась к грубой кожаной куртке Макса.
Макс хотел подъехать к нашему любимому месту на озере, но не вписался в поворот, и мы въехали в забор. В голых кустах на боку крутил колесом мотоцикл, на нем лежал Макс, а на Максе восседала я.
— Ну что, Киска, приехали?!
— Угу! — Я сняла шлем и расхохоталась. Он засмеялся вслед за мной.
— Стары мы уже для пьяных гонок.
— Может, для гонок и стары, но для чего-то другого в самый раз... — Он обнял меня одной рукой за шею, потянулся ко мне и поцеловал.
Сначала это был робкий, проверочный поцелуй. Наши губы как будто вспоминали друг друга. Его сменил французский, страстный, а потом уже «по-взрослому» властный поцелуй обжег меня. Макс жаждал продолжения... Но нет, продолжения не последовало. Мы отправились домой.
Уже на пороге нас встретил упоительный запах свиного шашлыка. Фирменный салатик от шеф-повара Витальки красовался на середине стола.
— Вы были на озере? — поинтересовался жующий Денис.
— Красота! Там ни души, — ответила я, взволнованная происшедшим.
— Сейчас дохаваем и отправимся туда, — скомандовал Костик.
— Точно! Надо за это выпить! — обрадовался Тоша.
Правда, он не дошел до пункта назначения — отрубился дома. Его транспортировали на второй этаж. «Отряд не заметил потери бойца» — и мы, оставшись без друга, но полные сил и желания продолжать праздник пошли на озеро, развели костер и пели песни под гитару. Начали, как раньше, с нашего гимна в исполнении Макса:
До-ро-га в жизни одна,
и ведет лишь к смерти она.
Кто любит, ворует и пьет,
тот выпьет и снова нальет.
Один раз в жизни живешь,
что хочешь от жизни возьмешь.
Днем раньше, днем позже поймешь,
прошедшего вновь не вернешь...
Спокойствие и ледяная неприступность озера, темнота, отблески пылающего костра — это воспоминания моего детства, это то, что живет в моем сердце и заставляет сладко его сжиматься...
Мы пели песни «Агаты Кристи», «БИ-2», Талькова и Цоя, но, после того как ребята принялись исполнять «Голубую луну» Моисеева, наш «барометр» (от слова «бар», то есть контролирующий дозы принятого алкоголя) Виталик предложил продолжить банкет в бане.
До бани дошли немногие. Можно сказать, только сильнейшие из нашего отряда. Замученный бытовыми проблемами Костик, уставший от состояния «имманентной алкопергидрольности» Андрей, и Макс, которому полагался сон перед грядущим завтра экзаменом, выпали из состава. «Оставшиеся в живых» Денис, Виталик и я протопили баню, легли на деревянные полки, и насладились вениками и паром. Они отхлестали меня от души. А утром я проснулась в объятиях двух мужчин.
Я открыла глаза и взглянула на часы, висевшие на стенке, обитой деревом. Деревенский дизайн, очень уютно, когда все из дерева очень по-домашнему, отметила я. А времени-то сколько? Час дня. А какая разница, черт возьми?!
Я окинула взглядом спящих Дена и Витальку. Надеюсь, у нас ничего не было. Так... Виталик в трусах, я в трусах и футболке с гордой надписью «Балтика». Интересно, где я нашла такую нарядную? Ага, Денис тоже в трусах, значит, я ничего не начудила, это хорошо.
Я спустилась по крутой деревянной лестнице. Странно, что с нее вчера никто не упал. Обычно наши тусовки сопровождаются всевозможными травмами. Может, Макс прав — мы действительно выросли? Голова трещит, как сломанный радиоприемник. Я прошла на кухню и прилипла к бутылке с надписью «Ессентуки № 17». Да, поздно пить «Боржоми» — когда почки уже черные! Надо отнести ребятам наверх — им, наверное, еще хуже, чем мне.
Я поднялась по лестнице, и не смогла удержаться от громкого смеха — «голубая» идиллия: тесно прижавшись к Виталию, Ден сопел ему прямо в ухо.
— Ты что меня лапаешь! Допелись вчера — «Голубая луна, голубая луна»! Точно, блин, голубая! — проснувшийся от моего смеха, Виталик сбросил с себя руку Дена. Тот, не просыпаясь, снова закинул ее на Виталика.
— Слушай, а с нами вроде же Киса была? — сонно промямлил Ден.
— Ага, была и сплыла! Слезь с меня, наконец! — продолжал возмущаться Виталик.
— Уважаемые, водички хотите?
— У, вон она! Ну-ка, иди сюда! —почти проснувшийся Ден высунулся из-под одеяла.
— Вот еще! Я пошла чайник ставить, давайте одевайтесь! — Я удалилась, оставив им бутылку минералки.
На нашем завтраке, состоящем из пива, колбасы, сыра и снова пива, присутствовали все, кроме Макса, который на своем мотоцикле уехал сдавать стратегический менеджмент.
— Вот Макс ебадей, с самого сранья покатил! — хмыкнул Андрей.
— Молодец. Не всем же, как вам — алкоголикам и тунеядцам — квасить двадцать четыре часа в сутки, — тормознул его Виталик.
— Ох, ох, ох... Где уж нам, клоунам. Таможня дает добро — можно пить, — заявил Тоша, и продолжение банкета можно было считать открытым.
До города мы добрались часам к семи, и мой телефон уже разрывался от звонков потерявших меня.
— Завтра идем на вечеринку в Шувалов-ский дворец. Устраивает Милославский, — доложила Ирка.
— Не забудь, вечером репетиция шоу «Тысяча и одна ночь», — напомнил Сморчок.
Утром у меня лекции — вспомнила я сама.
А про то, что завтра же я провожу кастинг для клипа на «Ленфильме», мне напомнила Ленка.
Итак, отдых можно считать завершенным.
На телефоне высветился Тимин номер.
— Приветики. Ты здесь?
— Азмь здесь!
— Давай кофе пить, разговор есть.
— А у меня, между прочим, еще выходной!
— Ну ладно тебе понтиться, давай повстречаемся! Где хочешь?
— Хочу чего-нибудь неординарного.
— «Кукарача» подойдет?
— ОК. Там в девять
— Все, до встречки. Давай.
Я сняла спортивную одежду, в скоростном режиме приняла душ и облачилась в костюм «Ungaro» кофейного цвета, пшикнула на шею «Chanel Made-moiselle» и заказала такси в мексиканский ресторан.
Вот так вот закончились мои сорок восемь часов беззаботности. И слава богу.
Делу — время, потехе — час.
Время разбрасывать камни и время собирать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Поехали, погоняем?
— О, бля, проснулась! Ты что, я же выпил?!
— А раньше ты не боялся смерти! Как говорит Андрюха, мы все умрем, какая разница, когда и от чего? — И я затянулась его сигаретой и посмотрела взглядом, жаждущим приключений.
— Дурацкое высказывание. Детство в заднице играет. А жизнь — она дураков наказывает. Только дураки ничего не бояться. С каких это пор ты стала такая смелая?
— А я всегда такая была! Чего бояться?
— Да, что это я? Совсем забыл нрав нашей Кисы. Поехали. Сейчас я тебе куртец потеплей подыщу.
Он ушел, и я осталась одна слушать треск дров в камине. «Мой дальний берег детства, где звучит аккордеон...» — тихо напела я вечные слова Талькова.
Мы сели на мотоцикл и погнали по ухабистым проселочным дорогам. В ушах шумел ветер, воздух, бьющий в лицо, обжигал. Темнота неслась нам навстречу. Как тогда, в детстве, я прижалась к грубой кожаной куртке Макса.
Макс хотел подъехать к нашему любимому месту на озере, но не вписался в поворот, и мы въехали в забор. В голых кустах на боку крутил колесом мотоцикл, на нем лежал Макс, а на Максе восседала я.
— Ну что, Киска, приехали?!
— Угу! — Я сняла шлем и расхохоталась. Он засмеялся вслед за мной.
— Стары мы уже для пьяных гонок.
— Может, для гонок и стары, но для чего-то другого в самый раз... — Он обнял меня одной рукой за шею, потянулся ко мне и поцеловал.
Сначала это был робкий, проверочный поцелуй. Наши губы как будто вспоминали друг друга. Его сменил французский, страстный, а потом уже «по-взрослому» властный поцелуй обжег меня. Макс жаждал продолжения... Но нет, продолжения не последовало. Мы отправились домой.
Уже на пороге нас встретил упоительный запах свиного шашлыка. Фирменный салатик от шеф-повара Витальки красовался на середине стола.
— Вы были на озере? — поинтересовался жующий Денис.
— Красота! Там ни души, — ответила я, взволнованная происшедшим.
— Сейчас дохаваем и отправимся туда, — скомандовал Костик.
— Точно! Надо за это выпить! — обрадовался Тоша.
Правда, он не дошел до пункта назначения — отрубился дома. Его транспортировали на второй этаж. «Отряд не заметил потери бойца» — и мы, оставшись без друга, но полные сил и желания продолжать праздник пошли на озеро, развели костер и пели песни под гитару. Начали, как раньше, с нашего гимна в исполнении Макса:
До-ро-га в жизни одна,
и ведет лишь к смерти она.
Кто любит, ворует и пьет,
тот выпьет и снова нальет.
Один раз в жизни живешь,
что хочешь от жизни возьмешь.
Днем раньше, днем позже поймешь,
прошедшего вновь не вернешь...
Спокойствие и ледяная неприступность озера, темнота, отблески пылающего костра — это воспоминания моего детства, это то, что живет в моем сердце и заставляет сладко его сжиматься...
Мы пели песни «Агаты Кристи», «БИ-2», Талькова и Цоя, но, после того как ребята принялись исполнять «Голубую луну» Моисеева, наш «барометр» (от слова «бар», то есть контролирующий дозы принятого алкоголя) Виталик предложил продолжить банкет в бане.
До бани дошли немногие. Можно сказать, только сильнейшие из нашего отряда. Замученный бытовыми проблемами Костик, уставший от состояния «имманентной алкопергидрольности» Андрей, и Макс, которому полагался сон перед грядущим завтра экзаменом, выпали из состава. «Оставшиеся в живых» Денис, Виталик и я протопили баню, легли на деревянные полки, и насладились вениками и паром. Они отхлестали меня от души. А утром я проснулась в объятиях двух мужчин.
Я открыла глаза и взглянула на часы, висевшие на стенке, обитой деревом. Деревенский дизайн, очень уютно, когда все из дерева очень по-домашнему, отметила я. А времени-то сколько? Час дня. А какая разница, черт возьми?!
Я окинула взглядом спящих Дена и Витальку. Надеюсь, у нас ничего не было. Так... Виталик в трусах, я в трусах и футболке с гордой надписью «Балтика». Интересно, где я нашла такую нарядную? Ага, Денис тоже в трусах, значит, я ничего не начудила, это хорошо.
Я спустилась по крутой деревянной лестнице. Странно, что с нее вчера никто не упал. Обычно наши тусовки сопровождаются всевозможными травмами. Может, Макс прав — мы действительно выросли? Голова трещит, как сломанный радиоприемник. Я прошла на кухню и прилипла к бутылке с надписью «Ессентуки № 17». Да, поздно пить «Боржоми» — когда почки уже черные! Надо отнести ребятам наверх — им, наверное, еще хуже, чем мне.
Я поднялась по лестнице, и не смогла удержаться от громкого смеха — «голубая» идиллия: тесно прижавшись к Виталию, Ден сопел ему прямо в ухо.
— Ты что меня лапаешь! Допелись вчера — «Голубая луна, голубая луна»! Точно, блин, голубая! — проснувшийся от моего смеха, Виталик сбросил с себя руку Дена. Тот, не просыпаясь, снова закинул ее на Виталика.
— Слушай, а с нами вроде же Киса была? — сонно промямлил Ден.
— Ага, была и сплыла! Слезь с меня, наконец! — продолжал возмущаться Виталик.
— Уважаемые, водички хотите?
— У, вон она! Ну-ка, иди сюда! —почти проснувшийся Ден высунулся из-под одеяла.
— Вот еще! Я пошла чайник ставить, давайте одевайтесь! — Я удалилась, оставив им бутылку минералки.
На нашем завтраке, состоящем из пива, колбасы, сыра и снова пива, присутствовали все, кроме Макса, который на своем мотоцикле уехал сдавать стратегический менеджмент.
— Вот Макс ебадей, с самого сранья покатил! — хмыкнул Андрей.
— Молодец. Не всем же, как вам — алкоголикам и тунеядцам — квасить двадцать четыре часа в сутки, — тормознул его Виталик.
— Ох, ох, ох... Где уж нам, клоунам. Таможня дает добро — можно пить, — заявил Тоша, и продолжение банкета можно было считать открытым.
До города мы добрались часам к семи, и мой телефон уже разрывался от звонков потерявших меня.
— Завтра идем на вечеринку в Шувалов-ский дворец. Устраивает Милославский, — доложила Ирка.
— Не забудь, вечером репетиция шоу «Тысяча и одна ночь», — напомнил Сморчок.
Утром у меня лекции — вспомнила я сама.
А про то, что завтра же я провожу кастинг для клипа на «Ленфильме», мне напомнила Ленка.
Итак, отдых можно считать завершенным.
На телефоне высветился Тимин номер.
— Приветики. Ты здесь?
— Азмь здесь!
— Давай кофе пить, разговор есть.
— А у меня, между прочим, еще выходной!
— Ну ладно тебе понтиться, давай повстречаемся! Где хочешь?
— Хочу чего-нибудь неординарного.
— «Кукарача» подойдет?
— ОК. Там в девять
— Все, до встречки. Давай.
Я сняла спортивную одежду, в скоростном режиме приняла душ и облачилась в костюм «Ungaro» кофейного цвета, пшикнула на шею «Chanel Made-moiselle» и заказала такси в мексиканский ресторан.
Вот так вот закончились мои сорок восемь часов беззаботности. И слава богу.
Делу — время, потехе — час.
Время разбрасывать камни и время собирать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86