Я прислала Лидке SMS-ку с кратким изложением ситуации и вопросом, можно ли рассказать Вадику правду. Она разрешила. Вадик не обиделся, у него оказалось отличное чувство юмора, и мы за завтраком славно повеселились. Конечно, Вадик — гад: ни Лидку, ни тем более меня он никогда не любил. Он долго извинялся передо мной за свой поступок и подарил в знак мира и дружбы золотую цепочку с кулоном «Рука Фатимы», которую носил сам.
С этого момента в клубах и ресторанах ко мне часто подходили незнакомые люди и передавали привет Вадику, так как это был его отличительный знак, а теперь его гордо носила я.
С Лидкой мы больше не общались, так как от меня для нее теперь не было никакой практической пользы — в Париж я не слетала и шмоток ей не привезла. В лице Вадика у меня появился очень хороший друг, с которым иногда случался непринужденный дружеский секс и просто веселое клубное общение.
В общем, все остались довольны.
Все в этом мире относительно.
Тот, кого ты сейчас считаешь подарком судьбы, через какое-то время может оказаться сущим наказанием. Нужно чутко прислушиваться к себе — действительно ли этот человек тебе нужен? Что он значит в твоей жизни? Может быть, ты просто убиваешь свободное время? Если нет четкого ответа, тогда незачем «кристаллизировать»! Не питай иллюзий напрасно, пока не убедишься в нужности данного человека!
И не плети интриги, если слишком эмоциональна и влюбчива. Хитроумные замыслы требуют «холодной головы».
Глава 4
ТАНГО ВТРОЕМ
Депрессия — Сумасбродство — Тоска — Страх — Апатия.
Это состояние появилось и сожгло все вокруг меня. Надо что-то делать. Тоска — опасная штука. Она разрушает твою жизнь. Рядом с тобой люди влюбляются, встречаются, женятся и расстаются, дружат и ссорятся, работают и отдыхают. Ты же остановилась на мертвой точке, застряла на черной полосе предательства, неудач и слез. Ты понимаешь, что все твои цели иллюзорны, мечты — никчемны, что ты — песчинка. Ты — никто...
В университетском театре я ставила «Яму» Куприна и сама играла в спектакле. Вообще, было запрещено играть в своих постановках, но мастер нашего курса сказал, что я могу себе это позволить.
Я играла роль проститутки и авантюристки.
У актеров бытует мнение, что роль, которую ты играешь, может спроецироваться на твою жизнь. В какой-то момент невидимая грань между вымыслом и реальностью стирается и происходит полное слияние двух образов. Я не верила в эти байки...
Ужин в ресторане «Лесной» был в полном разгаре, когда я подъехала ко входу при полном параде. «Алё-молё» со своими спутниками был уже изрядно пьян. Пил он редко, но метко, и я всегда боялась таких моментов.
Я позволила себе шашлык из баранины, лагман и мороженое в дыне. Вечер обещал быть долгим, можно забыть про диету и подкрепиться.
— Всем добрый вечер, приятного аппетита! Куда можно присесть? — услышала я за спиной знакомый голос, принадлежавший проститутке, обслуживающей «авторитетный» круг Петербурга, Москвы и близлежащих губерний. Я знала ее, так как мой «Алё-молё» частенько «угощал» своих друзей ее услугами: откинулся кто-то — пожалуйста, забава на вечер — нет проблем; приехал нужный человек — не желаете отдохнуть?
Странно, но она даже гордилась своим занятием, наивно считая себя светской дамой. Всем своим видом и манерами дама эта старалась доказать, что она боевая подруга и все такое, а не девочка по вызову. Ходила всегда в одной юбке, кофте и куртке, но дорогих и хорошего качества, а с сапог «Vicini» якобы забывала снять ценник, чтобы все знали, что обувь у нее за восемнадцать тысяч рублей. Считала себя душой компании и светской львицей в одном флаконе.
Я не удивилась, увидев ее. Но то, что произошло дальше...
— А теперь в номера! — скомандовал мой авторитет.
Мы загрузились в «Гелендваген»: водитель, он, я и она. А за нами, как всегда, пристроилась машина охраны.
Во время пути в загородный отель на Выборгской трассе, я успокаивала себя мыслями, что там его ждет друг или приятель, которому могут понадобятся услуги «ночной бабочки».
Спрашивать моего друга было бесполезно — он был в неадеквате.
Мы подъехали к отелю. Охранник открыл дверцу, и дружная компания вывалилась из машины.
— Мурка — ты мой муреночек, лайла-лала... — Он зашел в номер.
Я за ним. Закрыла за собой дверь. Но ручка дернулась в моей руке, и на пороге нарисовалась «ночная фея».
— Заходите, мои дорогие.
Пьяная довольная улыбка не сходила с его лица, он плюхнулся на кровать в спальне и стал сбрасывать с себя одежду.
— А она что?
От шока я даже не смогла сформулировать вопрос, но он понял меня.
— А она с нами! — равнодушно произнес он.
— Ну, уж нет! Извините, но это я терпеть не собираюсь! — заорала я и выскочила из номера, обливаясь слезами.
Прямо у дверей меня поймала безразличная охрана.
— А ты куда? — монотонно спросил один, крепко сжимая мою руку.
— Пусти, мне надо!
— У нас нет об этом информации. Ты не можешь уйти! — резко плевал словами охранник.
— Как это — не могу, ну-ка, отпусти меня! — Мой испуг набирал обороты.
— Я же сказал, у нас нет информации.
— Ну, пожалуйста, я прошу, отпусти. Он ведь завтра протрезвеет и даже не вспомнит, была я или нет. Отпусти, умоляю! — Я зарыдала в три ручья.
— У нас нет информации о твоем уходе. Ты же знаешь, если скажет — без вопросов.
Неужели в этих людях нет ни капли сострадания?
— Я дам тебе денег. Прошу, как человека — отпусти!
Охранник открыл дверь и силой втолкнул меня в номер. Я подбежала к окну — четвертый этаж. В это время на кровати бушевали нешуточные страсти. Мой возлюбленный тяжело приподнялся.
— Иди сюда, дорогая. Быстрее иди к нам!
— Нет, нет, ни за что!
— Я пьян, но охрану кликнуть в состоянии!
В чем была я легла на постель. «Эта» медленно раздела меня, лаская. Гладила мою грудь, живот, бедра. Я лежала бревно-бревном, мне казалось, это все происходит не со мной... Он целовал нас по очереди, говорил ей: «Какая ты у меня красивая», мне: «Какая ты сексуальная», «Как я вас хочу» и нес еще какие-то пьяные бредни. Наконец она переключилась целиком на него. Опытные губы скользнули по его телу, ниже, еще ниже. Доведя мужика до нужной кондиции, она села на него верхом и ритмично задвигалась вверх-вниз, изображая экстаз... Я с отвращением отодвинулась от них, в надежде, что теперь ему будет не до меня.
Улучив момент, я соскользнула с кровати и побежала в ванную. Встала под душ, слезы застилали глаза, я плакала навзрыд. Запотевшее от пара зеркало отражало искаженное лицо, полное безысходности. Да, это — полный отстой. Хуже уже некуда. Я села на дно ванной, вода из душа резко била меня по спине, я рыдала, и сама боялась своих слез. Почему, ну почему мне так плохо? Ведь никто не умер, не изнасиловали, никакой трагедии не случилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86