Иначе просто быть не могло. Или он, Петр, плохо знает своего ученика, а это, естественно, исключено.
– Может, для них транспорт из Киншасы запросить? - осторожно спросил Латынин.
– Нет! - резко обернувшись, ответил Иешуа. - Пусть идут, как им хочется.
Вот еще и обида... А если честно, то обиды больше, чем всего остального. Оно и понятно - так Иешуа еще не унижали.
Люди в зале еще долго стояли перед экраном, следя за циферками в углу и провожая пеших беглецов из Храма. Петр не стал тратить время впустую, а решил вернуться к себе, привести себя в порядок, переодеться, а заодно, может быть, в диалоге с самим собой разобраться в происходящем. Поторчав еще с десяток минут для приличия в зале вместе со всеми, он тихо вышел на улицу и направился к своему корпусу. Следы бегства озабоченно подчищали автоматы-уборщики, контролируемые служащими из коммунального отдела. Еще час - и ничего не будет напоминать о происшедшем. На улицах было оживленно - оставшиеся жители Храма помогали убирать мусор, живо обсуждали события, собравшись группами. Внезапно Петр почувствовал жуткую усталость, не столько физическую - от долгого противостояния бешеной толпе, сколько моральную - слишком много всего на небольшом отрезке времени успело напроисходить. И во всем участвует мистер Оруэлл - как координатор, командир, а вот теперь еще и как пострадавший. Одних только материальных бед на неокрепшее хозяйство Храма сколько обрушилось! Ремонт зданий после пожара, восстановление разрушенного фрагмента периметра, бунт этот идиотский... По правилам позиционной войны Дэнису еще следует взять Храм в блокаду, чтобы изможденный Иешуа сам сдался...
Петр присел на скамеечку, потер руками лицо. Произнес:
– Устал... И впрямь - выпиты все силы, пресловутая паранормальность с ее скрытыми и явными резервами небесконечна. Требуется отдых и восстановление. Только вот предоставит ли судьба отпуск? Или не к судьбе следует с этим обращаться, а к ее полномочному представителю в жизни Петра - Дэнису? Нет, это будет означать сдачу в плен.
Тяжелые мысли не дали расслабиться, и Петр решил, что надо-таки добраться до своей кельи и, постояв под прохладным души-ком, заставить себя заснуть часов на пять. Ничего, Храм без него не развалится. Куда уж дальше...
Дома, задержав на себе взгляд в зеркале, Петр вдруг явственно понял, что ему до жути надоело быть Оруэллом. Прямо физически неприятно. Сразу представилось страшно мелочным и бесполезным все это актерствование непонятно для кого, напряжение друзей, которые должны помнить, при ком он - Петр, а при ком - Оруэлл. Петр обозлился на себя за то, что придумал эту глупую игру с силиконовой маской несуществующего человека. Такие рецидивы неприязни к Оруэллувозникали нередко, но сейчас все было как-то особенно остро - видимо, сказывалась усталость. Но внутренняя дисциплина не позволяла сделать эффектный поступок: ведь через час он мог уже быть в Барселоне, под лазерным лучом знакомого хирурга, а еще через два-три часа предстать перед всеми в истинном облике, с истинным именем...
– Нет, пока нельзя. - Вздохнул, кисло посмотрел в зеркало на мистера Оруэлла и, добредя до кровати, устало уронил тело на мягкий матрас.
Засыпая, поймал за хвост вялую мысль: нельзя-то оно, конечно, нельзя, но вот слегка расширить круг посвященных в тайну Петра-Оруэлла можно будет...
Но на то он и Оруэлл, чтобы быть нужным всем. Успев поспать всего полтора часа, Петр был разбужен назойливым зуммером переговорника. На экранчике наблюдалось растерянное лицо дежурного.
– Что?! - зверски рявкнул Петр в переговорник. Дежурный вздрогнул, убавил громкость на своем устройстве и доложил:
– Эвакуация... то есть исход жителей... завершена, то есть завершен.
Исход... Словечко-то какое выбрал.
– И все?
– Все. Я счел нужным вам доложить, - с сомнением сказал дежурный.
Он уже и сам не рад был, что побеспокоил начальство.
– Спасибо, - сказал Петр, - сколько всего ушло?
– Двадцать три тысячи шестьсот двенадцать человек. В госпитале находятся еще триста пострадавших, тоже намеревающихся покинуть Храм после выздоровления.
– Ну и на здоровье, - пробормотал Петр.
– Не понял? - поднял брови дежурный.
– Спасибо, говорю, отлично служишь.
– Рад стараться, - улыбнулся дежурный и отключился.
Число стало пятизначным. Сон пропал.
Петр сел на кровати, помотал головой, просыпаясь, посмотрел в окно. Вспомнил о своей задумке, сам себе улыбнулся.
Через полчаса мистер Оруэлл сидел в своем кабинете и ждал встречи с Клэр Роджерс, которая любезно согласилась посетить начальника Службы безопасности Храма, неожиданно возжелавшего ее видеть. Машина, посланная за Клэр, должна была вот-вот вернуться.
Наконец секретарь доложил:
– К вам миссис Роджерс.
Клэр вошла, вежливо поздоровалась, присела на кресло. Ждала.
Хитрюга Оруэлл глядел на нее глазами старого, прожженного йпецслужбиста, мытарил молчанием, а потом вдруг произнес:
– Интересно, Клэр, а как воспримет История происшедшее сегодня событие? Наглец, однако...
– Позвольте спросить, а обращение "миссис" уже отменили на территории Храма?
– Клэр, Клэр... Вы же всегда позволяли так себя называть.
Женщина опешила:
– Всегда? Когда это всегда? Кому позволяла?
– Да, да, позволяли. Не знаю, как другим, но мне - всегда. И более того, всячески пресекали любые попытки вашего любимого дауна называть вас "миссис Роджерс". Не помните?
На лице Клэр расцвело изумление.
– Любимого дауна.., Петр Анохин? Мастер-три?
– Да уж, давненько меня никто так не именовал... К вашим услугам, Клэр, Петр Анохин, Мастер-три.
ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 10
КОНГО, КИНШАСА, 2160 год от Р.Х., месяц май
Солнце висело над головой, как гигантский рефлектор, спастись от которого было невозможно нигде. Кондиционеры молчали, похоже было, что они вообще умерли, а реанимировать их не смог бы и Иешуа, поскольку он умел лечить души и тела, но никак не механические изделия транснациональной компании "Bosch". В компании имелись собственные чудотворцы, но они в любом случае вынуждены были отдыхать, пока спецы из другой компании - из электрической, конголезской, - не отыщут по трассе место или места обрывов, не восстановят линию, не дадут свет и долгожданную прохладу стране Храм. Тогда, кстати, бошевские дядьки могут и не понадобиться, если только внезапный обрыв линии не повыбивал из системы кондиционирования какие-нибудь положенные ей предохранители, реле или что там должно выбиваться...
Да и кого им охлаждать нынче, кондиционерам-то? Был народец в стране Храм, да сплыл частью немалой... Крис обронил печальную фразу:
– Крысолов из Киншасы увел всех.
Преувеличение, конечно, не всех увел, слава богу, далеко не всех, но многих, многих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
– Может, для них транспорт из Киншасы запросить? - осторожно спросил Латынин.
– Нет! - резко обернувшись, ответил Иешуа. - Пусть идут, как им хочется.
Вот еще и обида... А если честно, то обиды больше, чем всего остального. Оно и понятно - так Иешуа еще не унижали.
Люди в зале еще долго стояли перед экраном, следя за циферками в углу и провожая пеших беглецов из Храма. Петр не стал тратить время впустую, а решил вернуться к себе, привести себя в порядок, переодеться, а заодно, может быть, в диалоге с самим собой разобраться в происходящем. Поторчав еще с десяток минут для приличия в зале вместе со всеми, он тихо вышел на улицу и направился к своему корпусу. Следы бегства озабоченно подчищали автоматы-уборщики, контролируемые служащими из коммунального отдела. Еще час - и ничего не будет напоминать о происшедшем. На улицах было оживленно - оставшиеся жители Храма помогали убирать мусор, живо обсуждали события, собравшись группами. Внезапно Петр почувствовал жуткую усталость, не столько физическую - от долгого противостояния бешеной толпе, сколько моральную - слишком много всего на небольшом отрезке времени успело напроисходить. И во всем участвует мистер Оруэлл - как координатор, командир, а вот теперь еще и как пострадавший. Одних только материальных бед на неокрепшее хозяйство Храма сколько обрушилось! Ремонт зданий после пожара, восстановление разрушенного фрагмента периметра, бунт этот идиотский... По правилам позиционной войны Дэнису еще следует взять Храм в блокаду, чтобы изможденный Иешуа сам сдался...
Петр присел на скамеечку, потер руками лицо. Произнес:
– Устал... И впрямь - выпиты все силы, пресловутая паранормальность с ее скрытыми и явными резервами небесконечна. Требуется отдых и восстановление. Только вот предоставит ли судьба отпуск? Или не к судьбе следует с этим обращаться, а к ее полномочному представителю в жизни Петра - Дэнису? Нет, это будет означать сдачу в плен.
Тяжелые мысли не дали расслабиться, и Петр решил, что надо-таки добраться до своей кельи и, постояв под прохладным души-ком, заставить себя заснуть часов на пять. Ничего, Храм без него не развалится. Куда уж дальше...
Дома, задержав на себе взгляд в зеркале, Петр вдруг явственно понял, что ему до жути надоело быть Оруэллом. Прямо физически неприятно. Сразу представилось страшно мелочным и бесполезным все это актерствование непонятно для кого, напряжение друзей, которые должны помнить, при ком он - Петр, а при ком - Оруэлл. Петр обозлился на себя за то, что придумал эту глупую игру с силиконовой маской несуществующего человека. Такие рецидивы неприязни к Оруэллувозникали нередко, но сейчас все было как-то особенно остро - видимо, сказывалась усталость. Но внутренняя дисциплина не позволяла сделать эффектный поступок: ведь через час он мог уже быть в Барселоне, под лазерным лучом знакомого хирурга, а еще через два-три часа предстать перед всеми в истинном облике, с истинным именем...
– Нет, пока нельзя. - Вздохнул, кисло посмотрел в зеркало на мистера Оруэлла и, добредя до кровати, устало уронил тело на мягкий матрас.
Засыпая, поймал за хвост вялую мысль: нельзя-то оно, конечно, нельзя, но вот слегка расширить круг посвященных в тайну Петра-Оруэлла можно будет...
Но на то он и Оруэлл, чтобы быть нужным всем. Успев поспать всего полтора часа, Петр был разбужен назойливым зуммером переговорника. На экранчике наблюдалось растерянное лицо дежурного.
– Что?! - зверски рявкнул Петр в переговорник. Дежурный вздрогнул, убавил громкость на своем устройстве и доложил:
– Эвакуация... то есть исход жителей... завершена, то есть завершен.
Исход... Словечко-то какое выбрал.
– И все?
– Все. Я счел нужным вам доложить, - с сомнением сказал дежурный.
Он уже и сам не рад был, что побеспокоил начальство.
– Спасибо, - сказал Петр, - сколько всего ушло?
– Двадцать три тысячи шестьсот двенадцать человек. В госпитале находятся еще триста пострадавших, тоже намеревающихся покинуть Храм после выздоровления.
– Ну и на здоровье, - пробормотал Петр.
– Не понял? - поднял брови дежурный.
– Спасибо, говорю, отлично служишь.
– Рад стараться, - улыбнулся дежурный и отключился.
Число стало пятизначным. Сон пропал.
Петр сел на кровати, помотал головой, просыпаясь, посмотрел в окно. Вспомнил о своей задумке, сам себе улыбнулся.
Через полчаса мистер Оруэлл сидел в своем кабинете и ждал встречи с Клэр Роджерс, которая любезно согласилась посетить начальника Службы безопасности Храма, неожиданно возжелавшего ее видеть. Машина, посланная за Клэр, должна была вот-вот вернуться.
Наконец секретарь доложил:
– К вам миссис Роджерс.
Клэр вошла, вежливо поздоровалась, присела на кресло. Ждала.
Хитрюга Оруэлл глядел на нее глазами старого, прожженного йпецслужбиста, мытарил молчанием, а потом вдруг произнес:
– Интересно, Клэр, а как воспримет История происшедшее сегодня событие? Наглец, однако...
– Позвольте спросить, а обращение "миссис" уже отменили на территории Храма?
– Клэр, Клэр... Вы же всегда позволяли так себя называть.
Женщина опешила:
– Всегда? Когда это всегда? Кому позволяла?
– Да, да, позволяли. Не знаю, как другим, но мне - всегда. И более того, всячески пресекали любые попытки вашего любимого дауна называть вас "миссис Роджерс". Не помните?
На лице Клэр расцвело изумление.
– Любимого дауна.., Петр Анохин? Мастер-три?
– Да уж, давненько меня никто так не именовал... К вашим услугам, Клэр, Петр Анохин, Мастер-три.
ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 10
КОНГО, КИНШАСА, 2160 год от Р.Х., месяц май
Солнце висело над головой, как гигантский рефлектор, спастись от которого было невозможно нигде. Кондиционеры молчали, похоже было, что они вообще умерли, а реанимировать их не смог бы и Иешуа, поскольку он умел лечить души и тела, но никак не механические изделия транснациональной компании "Bosch". В компании имелись собственные чудотворцы, но они в любом случае вынуждены были отдыхать, пока спецы из другой компании - из электрической, конголезской, - не отыщут по трассе место или места обрывов, не восстановят линию, не дадут свет и долгожданную прохладу стране Храм. Тогда, кстати, бошевские дядьки могут и не понадобиться, если только внезапный обрыв линии не повыбивал из системы кондиционирования какие-нибудь положенные ей предохранители, реле или что там должно выбиваться...
Да и кого им охлаждать нынче, кондиционерам-то? Был народец в стране Храм, да сплыл частью немалой... Крис обронил печальную фразу:
– Крысолов из Киншасы увел всех.
Преувеличение, конечно, не всех увел, слава богу, далеко не всех, но многих, многих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160