Это обстоятельство особенно важно, ибо им обус-
ловливаются часто совершенно неожиданные и интерес-
ные эффекты в области тона, дисциплины, работы.
242
В начале нашей работы мы сознательно и принципи-
ально решили не интересоваться прошлым воспитанника
в его присутствии, не расспрашивать его о приключениях
и подвигах, но все же считали необходимым изучать «де-
ло», приведшее воспитанника в колонию, составлять
предварительную его характеристику. В дальнейшем мы
убедились, что «дело» только сбивает нас с толку, уста-
навливает ненужную и предвзятую позу по отношению
к новичку. В настоящее время мы совершенно искренне и
без всяких усилий игнорируем «вчерашний день», не ин-
тересуемся «делами» и в итоге просто ничего не знаем о
прошлом воспитанника. Если спросить любого из воспи-
тателей, за что прислали такого-то или такого-то, он
просто удивленно откроет глаза, настолько крепко мы
привыкли не интересоваться этим вопросом.
Результаты этого метода огромны и прямо неожидан-
ны для нас самих. Несмотря на то что колония почти еже-
недельно выпускает «стариков» и принимает новых, в ней
совершенно отсутствуют разговоры о прошлом. Не ска-
завши ни одного слова, молчаливо и просто, воспитатели
и воспитанники как бы согласились, что прошлого нет и
оно не стоит воспоминаний. К новичку никто не обраща-
ется с вопросом «за что» или «почему». Зато с чисто де-
ловым интересом поинтересуются «из какого он города,
мать — отец живы?» Зато с чисто деловым интересом по-
стараются проникнуть в тайны физиономии и мускулату-
ры, прощупать товарища и работника. Если новичок нач-
нет хвастливо рассказывать о своих подвигах, его сурово
остановят на третьем слове: «Брось чепуху молоть, здесь
это никому не нужно!». Но новичок обычно и не начнет
рассказывать. Общий хозяйственный рабочий тон, быст-
рый бег колонийской машины, общая занятость и общая
гордость своей трудовой жизнью не позволят ему даже
рта раскрыть. Фигурально выражаясь, ему предложат,
без лишних речей, вскочить на какую-нибудь подножку и
принять участие в общем движении. Большинство нович-
ков с радостью хватаются за первую попавшуюся рукоят-
ку и через месяц уже чувствуют себя колонистами. Неко-
торые же не находят в себе сил забыть городские рынки
и кинематографы и на другой день по прибытии в коло-
нию убегают.
Колония не только никому не препятствует уходить, а,
напротив, сама объявляет: «Кто не хочет работать и быть
колонистом — проваливай из колонии».
Это необходимо как естественный результат хозяйст-
243
венной организации колонии, но это необходимо и для
уменьшения числа побегов. Бегут из тюрьмы, колония
же — открытая детская коммуна, без заборов и сторожей.
Напротив, колония всегда осаждается просьбами жела-
ющих вступить в нее, что еще больше удаляет колонию от
тюрьмы.
Т. 1. С. 48—49
За что бы мы не ухватились в деле воспитания, мы
везде придем к этому вопросу — к вопросу меры, а если
сказать точнее— к середине. Это слово для нас неприят-
но звучит. Что такое середина, что такое средний чело-
век? Многие педагоги, которые всегда так «восхищенно»
живут и мыслят, указывали мне на это как на мою ошиб-
ку: если вы рекомендуете середину, то будете воспиты-
вать среднего человека: ни злого, ни доброго, ни талант-
ливого, ни бесталанного, ни то ни се.
Такие возражения меня не смущали. Я начинал про-
верять, не ошибаюсь ли я, не воспитываю ли я средних
людей, и если я говорю, что в моем педагогическом мето-
де должна быть середина, то не выйдут ли из-под моей
воспитательной руки люди средние, люди неинтересные,
скучные, могущие благополучно жить, но не способные
ни создать великое, ни пережить настоящие высокие че-
ловеческие душевные переживания? Я проверил это на
деле, и за мои тридцать два года учительской и педагоги-
ческой деятельности и последние восемь лет в трудовой
коммуне им. Дзержинского я пришел к выводу, что этот
метод правилен и приложим к семейному воспитанию.
Слово «середина» может быть заменено другим сло-
вом, но как принцип это необходимо иметь в виду при вос-
питании детей. Мы должны создать настоящего челове-
ка, способного на великий подвиг, на великие дела и ве-
ликие чувства, способного, с одной стороны, стать героем
нашей эпохи, с другой стороны, вовсе не «шляпу» и не
человека, который все может раздать, без всего остаться
и хвалиться — вот я какой добрый человек. Даже в на-
шем идеале, против которого никто не может спорить,
присутствует принцип какой-то середины, какой-то меры,
какой-то дозы. И я понял, почему слово «середина» меня
не смущает. Конечно, если сказать, что «середина» — это
смесь белого и черного, тогда — правильно, смешайте чер-
ную краску с белой, и получится краска серая. Такая се-
редина как будто бы и убийственна. Но если вы не будете
гнаться за словами, а просто подумаете о человеке, то вы
244
сразу увидите, какого человека мы считаем самым луч-
шим, самым идеальным человеком, таким, какими долж-
ны быть и наши дети, и если мы «е будем ни в какую
сторону уклоняться, если мы не будем увлекаться ника-
кой излишней словесной «философией», мы всегда ска-
жем, какими должны быть наши дети. Каждый скажет:
я хочу, чтобы сын был способен на подвиг, чтобы это был
настоящий человек с большой душой, с большими страс-
тями, желаниями, стремлениями, и в то же время я хочу,
чтобы это не был раззява, который может все раздать,
потому что, видите ли, добрый очень, [может] остаться
нищим и в нищете оставить жену и детей и растерять от
такой доброты даже духовное богатство.
То человеческое счастье, которое завоевала наша Ве-
ликая пролетарская революция и которое будет увеличи-
ваться с каждым годом,— это счастье должно принадле-
жать всем, и я — отдельный человек — на это счастье
имею право. Я хочу быть героем и совершать подвиги, как
можно больше дать государству и обществу, и в то же
время я хочу быть счастливым человеком. Такими долж-
ны быть наши дети. Они должны отдать себя, когда это
нужно, не оглядываясь, не подсчитывая, не имея никакой
бухгалтерии действий, или счастья, или горя, а с другой
стороны, они должны быть счастливыми.
Т. 4. С. 213—214
Главный принцип, на котором я настаиваю,— найти
середину — меру воспитания активности и тормозов. Ес-
ли вы эту технику хорошо усвоите, вы всегда хорошо вос-
питаете вашего ребенка.
С первого года нужно так воспитывать, чтобы он мог
быть активным, стремиться к чему-то, чего-то требовать,
добиваться, и в то же время так нужно воспитывать, что-
бы у него постепенно образовывались тормоза для таких
его желаний, которые уже являются вредными или уво-
дящими его дальше, чем это можно в его возрасте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
ловливаются часто совершенно неожиданные и интерес-
ные эффекты в области тона, дисциплины, работы.
242
В начале нашей работы мы сознательно и принципи-
ально решили не интересоваться прошлым воспитанника
в его присутствии, не расспрашивать его о приключениях
и подвигах, но все же считали необходимым изучать «де-
ло», приведшее воспитанника в колонию, составлять
предварительную его характеристику. В дальнейшем мы
убедились, что «дело» только сбивает нас с толку, уста-
навливает ненужную и предвзятую позу по отношению
к новичку. В настоящее время мы совершенно искренне и
без всяких усилий игнорируем «вчерашний день», не ин-
тересуемся «делами» и в итоге просто ничего не знаем о
прошлом воспитанника. Если спросить любого из воспи-
тателей, за что прислали такого-то или такого-то, он
просто удивленно откроет глаза, настолько крепко мы
привыкли не интересоваться этим вопросом.
Результаты этого метода огромны и прямо неожидан-
ны для нас самих. Несмотря на то что колония почти еже-
недельно выпускает «стариков» и принимает новых, в ней
совершенно отсутствуют разговоры о прошлом. Не ска-
завши ни одного слова, молчаливо и просто, воспитатели
и воспитанники как бы согласились, что прошлого нет и
оно не стоит воспоминаний. К новичку никто не обраща-
ется с вопросом «за что» или «почему». Зато с чисто де-
ловым интересом поинтересуются «из какого он города,
мать — отец живы?» Зато с чисто деловым интересом по-
стараются проникнуть в тайны физиономии и мускулату-
ры, прощупать товарища и работника. Если новичок нач-
нет хвастливо рассказывать о своих подвигах, его сурово
остановят на третьем слове: «Брось чепуху молоть, здесь
это никому не нужно!». Но новичок обычно и не начнет
рассказывать. Общий хозяйственный рабочий тон, быст-
рый бег колонийской машины, общая занятость и общая
гордость своей трудовой жизнью не позволят ему даже
рта раскрыть. Фигурально выражаясь, ему предложат,
без лишних речей, вскочить на какую-нибудь подножку и
принять участие в общем движении. Большинство нович-
ков с радостью хватаются за первую попавшуюся рукоят-
ку и через месяц уже чувствуют себя колонистами. Неко-
торые же не находят в себе сил забыть городские рынки
и кинематографы и на другой день по прибытии в коло-
нию убегают.
Колония не только никому не препятствует уходить, а,
напротив, сама объявляет: «Кто не хочет работать и быть
колонистом — проваливай из колонии».
Это необходимо как естественный результат хозяйст-
243
венной организации колонии, но это необходимо и для
уменьшения числа побегов. Бегут из тюрьмы, колония
же — открытая детская коммуна, без заборов и сторожей.
Напротив, колония всегда осаждается просьбами жела-
ющих вступить в нее, что еще больше удаляет колонию от
тюрьмы.
Т. 1. С. 48—49
За что бы мы не ухватились в деле воспитания, мы
везде придем к этому вопросу — к вопросу меры, а если
сказать точнее— к середине. Это слово для нас неприят-
но звучит. Что такое середина, что такое средний чело-
век? Многие педагоги, которые всегда так «восхищенно»
живут и мыслят, указывали мне на это как на мою ошиб-
ку: если вы рекомендуете середину, то будете воспиты-
вать среднего человека: ни злого, ни доброго, ни талант-
ливого, ни бесталанного, ни то ни се.
Такие возражения меня не смущали. Я начинал про-
верять, не ошибаюсь ли я, не воспитываю ли я средних
людей, и если я говорю, что в моем педагогическом мето-
де должна быть середина, то не выйдут ли из-под моей
воспитательной руки люди средние, люди неинтересные,
скучные, могущие благополучно жить, но не способные
ни создать великое, ни пережить настоящие высокие че-
ловеческие душевные переживания? Я проверил это на
деле, и за мои тридцать два года учительской и педагоги-
ческой деятельности и последние восемь лет в трудовой
коммуне им. Дзержинского я пришел к выводу, что этот
метод правилен и приложим к семейному воспитанию.
Слово «середина» может быть заменено другим сло-
вом, но как принцип это необходимо иметь в виду при вос-
питании детей. Мы должны создать настоящего челове-
ка, способного на великий подвиг, на великие дела и ве-
ликие чувства, способного, с одной стороны, стать героем
нашей эпохи, с другой стороны, вовсе не «шляпу» и не
человека, который все может раздать, без всего остаться
и хвалиться — вот я какой добрый человек. Даже в на-
шем идеале, против которого никто не может спорить,
присутствует принцип какой-то середины, какой-то меры,
какой-то дозы. И я понял, почему слово «середина» меня
не смущает. Конечно, если сказать, что «середина» — это
смесь белого и черного, тогда — правильно, смешайте чер-
ную краску с белой, и получится краска серая. Такая се-
редина как будто бы и убийственна. Но если вы не будете
гнаться за словами, а просто подумаете о человеке, то вы
244
сразу увидите, какого человека мы считаем самым луч-
шим, самым идеальным человеком, таким, какими долж-
ны быть и наши дети, и если мы «е будем ни в какую
сторону уклоняться, если мы не будем увлекаться ника-
кой излишней словесной «философией», мы всегда ска-
жем, какими должны быть наши дети. Каждый скажет:
я хочу, чтобы сын был способен на подвиг, чтобы это был
настоящий человек с большой душой, с большими страс-
тями, желаниями, стремлениями, и в то же время я хочу,
чтобы это не был раззява, который может все раздать,
потому что, видите ли, добрый очень, [может] остаться
нищим и в нищете оставить жену и детей и растерять от
такой доброты даже духовное богатство.
То человеческое счастье, которое завоевала наша Ве-
ликая пролетарская революция и которое будет увеличи-
ваться с каждым годом,— это счастье должно принадле-
жать всем, и я — отдельный человек — на это счастье
имею право. Я хочу быть героем и совершать подвиги, как
можно больше дать государству и обществу, и в то же
время я хочу быть счастливым человеком. Такими долж-
ны быть наши дети. Они должны отдать себя, когда это
нужно, не оглядываясь, не подсчитывая, не имея никакой
бухгалтерии действий, или счастья, или горя, а с другой
стороны, они должны быть счастливыми.
Т. 4. С. 213—214
Главный принцип, на котором я настаиваю,— найти
середину — меру воспитания активности и тормозов. Ес-
ли вы эту технику хорошо усвоите, вы всегда хорошо вос-
питаете вашего ребенка.
С первого года нужно так воспитывать, чтобы он мог
быть активным, стремиться к чему-то, чего-то требовать,
добиваться, и в то же время так нужно воспитывать, что-
бы у него постепенно образовывались тормоза для таких
его желаний, которые уже являются вредными или уво-
дящими его дальше, чем это можно в его возрасте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117