Екатерина II просто хотела освободиться от ненавистного мужа и
править самой.
"Великая Екатерина — верное чадо Православной Церкви" — это легенда, не
имеющая под собой никаких реальных исторических оснований. Екатерина II
гонительница и разорительница Православной церкви, едва ли была вообще
религиозной.
С свойственным ей лицемерием, она только изображала из себя православную,
так как это способствовало ее далеко идущим политическим замыслам.
Подготовку к захвату власти Екатерина начала еще при жизни Елизаветы. "В
то время многим казалось совершенно естественным и справедливым, как низложение
Ивана VI, так и заточение всей Брауншвейгской семьи; для Екатерины же то и
другое представлялось, сверх того, единственною причиною занимаемого ею
положения русской великой княгини. Она знакомилась, из рассказов Лейб-Кампанцев,
с подробностями революции, возведшей Елизавету Петровну на престол, и воочию
убеждалась, что подобные перевороты возможны, что они не сопряжены с
непреодолимыми трудностями и не вызывают противодействия среди общества,
преклоняющегося перед успехом." (3)
"Еще при жизни Елизаветы на придворных выходах и куртагах, при всех
представившихся случаях, Великая Княгиня охотно высказывала свои взгляды, как бы
желая, чтобы ее узнали, чтоб ее мнения стали общеизвестны. Екатерина верно
рассчитала — она могла от этого только выиграть, тем более, что Императрица,
часто недомогавшая, редко присутствовала на публичных куртагах и ее
подозрительность не сдерживала больше Великую Княгиню." (4) При жизни Елизаветы
за замыслы против мужа Екатерина боялась ареста и высылки заграницу.
Прошло много лет прежде чем Екатерина исполнила свой замысел, который у
ней зародился еще при жизни Елизаветы. Совершив переворот Екатерина не стала
регентшей до совершеннолетия своего сына Павла, как это должно было быть. Она
совершила двойной захват власти и у мужа и у сына. Она прославилась, как
"Императрица-философ". А у философов, как мы знаем, мораль всегда зависит от
исповедуемых ими взглядов, которые имеют мало отношения к нормальной
человеческой морали. Эластичность "нравственных" взглядов
"Императрицы-философа", принесла много бед русскому народу. Только потускнением
монархического сознания можно объяснить то, что ее до сих пор считают царицей, а
не узурпаторшой.
III. ДВОРЦОВЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ И МАСОНЫ
Организуя заговор против своего мужа, как мы знаем, Екатерина заняла
деньги у английского посла масона Кейта, шпиона Прусского Короля Фридриха.
Принадлежала ли сама Екатерина к масонству, мы не знаем, но известно, что в
первое время после захвата русского трона, она очень терпимо относилась к
русским масонам.
"...Возможно, — указывает Вернадский, — что Екатерина, сама не участвуя в
масонстве, относилась к нему терпимо из политических видов, считая, что ей
выгодно так относиться. Также точно, не будучи вовсе религиозной, она официально
ладила с религией, ища себе опоры в православном духовенстве." (5)
Русские масоны широко воспользовались терпимостью Екатерины к масонству в
первый период ее правления. Сразу после захвата власти Екатериной, масон Н.
Панин выдвигает снова проект об ограничении ее власти. Панин предлагает учредить
особый Имперский Совет. Имперский Совет должен состоять из шести имперских
советников.
"Все дела, принадлежащие по уставам государственным и по существу
монаршей власти, нашему собственному попечению и решению, — указывается в
проекте, — яко то: возносимые нам не в присутствии в сенате доклады, мнения,
проекты, всякие к нам принадлежащие просьбы, точное сведение всех разных частей,
составляющих государство и его пользу, словом, все то, что служить может к
собственному самодержавного государя попечению о приращении и исправлении
государственном, имеет быть в нашем Императорском Совете яко у нас совместно".
"Я не знаю, кто составитель проекта, — говорит генерал-фельдцейхмейстер
Вильбоа, — но мне кажется, как будто, он под видом защиты монархии тонким
образом склоняется более к аристократическому правлению. Обязательный и
государственным законом установлений Императорский Совет и влиятельные его члены
могут с течением времени подняться до значения соправителей".
28 декабря 1762 года Екатерина подписала уже указ о создании Имперского
Совета. Поняв, что власти ее ничто не грозит, Екатерина вскоре же отменила указ.
Тогда в феврале 1763 года возникает заговор против Екатерины. Заговором
руководит Никита Панин. Когда заговор был раскрыт, через некоторое время масоны
подговорили честолюбивого поручика Мировича освободить свергнутого Елизаветой
Императора Иоанна Антоновича и возвести его на трон вместо Екатерины Второй.
"Мирович, как видно, попал в масонскую ложу", — указывает историк С. М.
Соловьев.
Переворот не удался, Мирович был казнен. Но переворот мог и удастся, ведь
уже не один раз после Петра I порядок наследования царской власти сводился к
принципу, не имеющему ничего общего с монархическим принципом наследования
власти: "Кто палку взял, тот и капрал". Так "наследовала власть" Елизавета, так
ее "наследовала" и Екатерина.
Масонам же всякий новый дворцовый переворот был выгоден, ибо он еще
больше выветривал древние принципы русского самодержавия и все более расшатывал
видимость монархической власти, которая существовала в России после смерти Петра
I. Крупнейший идеолог русского монархизма Лев Тихомиров высказывал очень верную
мысль, утверждая, что "Монархия после Петра уцелела только благодаря народу,
продолжавшему считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и
совести монархического сознания народа". Монархическое же сознание у
представителей высших кругов, усвоивших себе европейские идеи, и даже у самих
носителей монархической власти, все время снижается.
Никто из преемников Петра, в том числе и Екатерина Вторая не имеет такого
высокого представления о царской власти, какое имел отец Петра I Алексей
Михайлович. Стройная система взглядов о происхождении я назначении самодержавия
сменяется жалкой смесью идей, заимствованных из западного абсолютизма.
Денис Фонвизин совершенно правильно отмечал в своем "Рассуждении о
истребившейся в России совсем всякой форме государства, и от того зыблемом
состоянии как империи, так и самих государей", что Россию его времени нельзя
назвать государством чисто монархическим.
Характернейший признак монархической власти — ее преемственность, строгий
определенный порядок ее наследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
править самой.
"Великая Екатерина — верное чадо Православной Церкви" — это легенда, не
имеющая под собой никаких реальных исторических оснований. Екатерина II
гонительница и разорительница Православной церкви, едва ли была вообще
религиозной.
С свойственным ей лицемерием, она только изображала из себя православную,
так как это способствовало ее далеко идущим политическим замыслам.
Подготовку к захвату власти Екатерина начала еще при жизни Елизаветы. "В
то время многим казалось совершенно естественным и справедливым, как низложение
Ивана VI, так и заточение всей Брауншвейгской семьи; для Екатерины же то и
другое представлялось, сверх того, единственною причиною занимаемого ею
положения русской великой княгини. Она знакомилась, из рассказов Лейб-Кампанцев,
с подробностями революции, возведшей Елизавету Петровну на престол, и воочию
убеждалась, что подобные перевороты возможны, что они не сопряжены с
непреодолимыми трудностями и не вызывают противодействия среди общества,
преклоняющегося перед успехом." (3)
"Еще при жизни Елизаветы на придворных выходах и куртагах, при всех
представившихся случаях, Великая Княгиня охотно высказывала свои взгляды, как бы
желая, чтобы ее узнали, чтоб ее мнения стали общеизвестны. Екатерина верно
рассчитала — она могла от этого только выиграть, тем более, что Императрица,
часто недомогавшая, редко присутствовала на публичных куртагах и ее
подозрительность не сдерживала больше Великую Княгиню." (4) При жизни Елизаветы
за замыслы против мужа Екатерина боялась ареста и высылки заграницу.
Прошло много лет прежде чем Екатерина исполнила свой замысел, который у
ней зародился еще при жизни Елизаветы. Совершив переворот Екатерина не стала
регентшей до совершеннолетия своего сына Павла, как это должно было быть. Она
совершила двойной захват власти и у мужа и у сына. Она прославилась, как
"Императрица-философ". А у философов, как мы знаем, мораль всегда зависит от
исповедуемых ими взглядов, которые имеют мало отношения к нормальной
человеческой морали. Эластичность "нравственных" взглядов
"Императрицы-философа", принесла много бед русскому народу. Только потускнением
монархического сознания можно объяснить то, что ее до сих пор считают царицей, а
не узурпаторшой.
III. ДВОРЦОВЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ И МАСОНЫ
Организуя заговор против своего мужа, как мы знаем, Екатерина заняла
деньги у английского посла масона Кейта, шпиона Прусского Короля Фридриха.
Принадлежала ли сама Екатерина к масонству, мы не знаем, но известно, что в
первое время после захвата русского трона, она очень терпимо относилась к
русским масонам.
"...Возможно, — указывает Вернадский, — что Екатерина, сама не участвуя в
масонстве, относилась к нему терпимо из политических видов, считая, что ей
выгодно так относиться. Также точно, не будучи вовсе религиозной, она официально
ладила с религией, ища себе опоры в православном духовенстве." (5)
Русские масоны широко воспользовались терпимостью Екатерины к масонству в
первый период ее правления. Сразу после захвата власти Екатериной, масон Н.
Панин выдвигает снова проект об ограничении ее власти. Панин предлагает учредить
особый Имперский Совет. Имперский Совет должен состоять из шести имперских
советников.
"Все дела, принадлежащие по уставам государственным и по существу
монаршей власти, нашему собственному попечению и решению, — указывается в
проекте, — яко то: возносимые нам не в присутствии в сенате доклады, мнения,
проекты, всякие к нам принадлежащие просьбы, точное сведение всех разных частей,
составляющих государство и его пользу, словом, все то, что служить может к
собственному самодержавного государя попечению о приращении и исправлении
государственном, имеет быть в нашем Императорском Совете яко у нас совместно".
"Я не знаю, кто составитель проекта, — говорит генерал-фельдцейхмейстер
Вильбоа, — но мне кажется, как будто, он под видом защиты монархии тонким
образом склоняется более к аристократическому правлению. Обязательный и
государственным законом установлений Императорский Совет и влиятельные его члены
могут с течением времени подняться до значения соправителей".
28 декабря 1762 года Екатерина подписала уже указ о создании Имперского
Совета. Поняв, что власти ее ничто не грозит, Екатерина вскоре же отменила указ.
Тогда в феврале 1763 года возникает заговор против Екатерины. Заговором
руководит Никита Панин. Когда заговор был раскрыт, через некоторое время масоны
подговорили честолюбивого поручика Мировича освободить свергнутого Елизаветой
Императора Иоанна Антоновича и возвести его на трон вместо Екатерины Второй.
"Мирович, как видно, попал в масонскую ложу", — указывает историк С. М.
Соловьев.
Переворот не удался, Мирович был казнен. Но переворот мог и удастся, ведь
уже не один раз после Петра I порядок наследования царской власти сводился к
принципу, не имеющему ничего общего с монархическим принципом наследования
власти: "Кто палку взял, тот и капрал". Так "наследовала власть" Елизавета, так
ее "наследовала" и Екатерина.
Масонам же всякий новый дворцовый переворот был выгоден, ибо он еще
больше выветривал древние принципы русского самодержавия и все более расшатывал
видимость монархической власти, которая существовала в России после смерти Петра
I. Крупнейший идеолог русского монархизма Лев Тихомиров высказывал очень верную
мысль, утверждая, что "Монархия после Петра уцелела только благодаря народу,
продолжавшему считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и
совести монархического сознания народа". Монархическое же сознание у
представителей высших кругов, усвоивших себе европейские идеи, и даже у самих
носителей монархической власти, все время снижается.
Никто из преемников Петра, в том числе и Екатерина Вторая не имеет такого
высокого представления о царской власти, какое имел отец Петра I Алексей
Михайлович. Стройная система взглядов о происхождении я назначении самодержавия
сменяется жалкой смесью идей, заимствованных из западного абсолютизма.
Денис Фонвизин совершенно правильно отмечал в своем "Рассуждении о
истребившейся в России совсем всякой форме государства, и от того зыблемом
состоянии как империи, так и самих государей", что Россию его времени нельзя
назвать государством чисто монархическим.
Характернейший признак монархической власти — ее преемственность, строгий
определенный порядок ее наследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31