В зале воцарилась тишина. Я сел. Сегодня со мной за столом сидели только миссис Донхаузер и мистер Каа Лоа – молчаливый микронезиец, с которым я раньше не был знаком.
– Добрый вечер, миссис.
– Привет, командир. – Она задумчиво смотрела на меня. – Разве гардемаринов набирают не из детей?
– Только кадетов. Гардемарины по акту Генеральной ассамблеи считаются взрослыми.
– Неужели вы надеетесь, что родители согласятся отдать вам своих детей, командир Сифорт? – Меня редко называли командиром Сифортом, но слышать это было приятно.
– Возможно, и не согласятся.
– Тогда зачем это бесполезное предложение? – спросила она, как обычно, без обиняков. И эта ее манера мне нравилась.
– Не совсем бесполезное, – возразил я. – Мне не нужно согласия родителей.
Она наклонилась, взяла меня за руку.
– Ники, не отнимайте детей насильно! – Тон ее был решительным и спокойным. – Вы, возможно, еще не знаете, что нет ничего сильнее стремления родителей защитить свое чадо. Не дай Бог, чтобы оно сработало против вас.
В словах миссис Донхаузер не было угрозы – просто предупреждение. И я оценил это.
– Я учту ваш совет, миссис Донхаузер. – Надо было поскорее сменить тему.
Вечернюю вахту я нес с Алексом. Настроение у него было лучше, чем у меня. Мне хотелось просто посидеть и подумать. У него же в голове вертелся тысяча и один вопрос. Он вел себя уважительно, но говорил без умолку. Сказалось, видимо, то, что совсем недавно мы спали на соседних койках. Теперь Алекс стал чересчур фамильярным, чтобы скрыть свою робость. А мне предстояло решить вопрос с заключенными.
Смертный приговор был вынесен мистеру Тауку, а также матросу Рогову и помощнику машиниста Герни. Рогову за то, что ударил старшину Терила, а Герни – за драку с мистером Вышинским. Последний случай вызывал особое беспокойство. Я видел подлеца собственными глазами и думаю, что Герни не соображал, на кого поднял руку. В который раз перечитал я статьи закона об оскорблении действием офицера.
– Как вы думаете, можно устранить неисправность Дарлы? – задал очередной вопрос Алекс, в четвертый раз пытаясь завязать разговор.
– Не знаю. – Следует ли считать преступлением оскорбление действием, если преступник не знал, что перед ним офицер? Пожалуй, да. Потому что драка сама по себе преступление, а задеть в ней офицера можно и по несчастной случайности. С другой стороны…
– Мы могли бы отключить ее для перепрограммирования, пока находимся в синтезе, сэр.
– Помолчите хоть немного, Алекс, – ответил я как мог мягко, однако Алекс выглядел побитым щенком. Он больше не заговаривал со мною, но молчание его было красноречивее всяких слов.
Я вздохнул про себя, зная, как поступил бы в сложившейся ситуации командир Хаг. Но я любил Алекса и попытался отвлечь его.
– Посчитайте поправки для двигателей из-за дисбаланса загрузки при условии, что мы не будем брать груз на Окраинной колонии. Это будет хорошая тренировка.
– Есть, сэр. – Теперь по крайней мере он какое-то время не будет ко мне приставать.
Во время своей очередной вахты пилот Хейнц мне сказал, что ни в одном из файлов не смог найти пароль. Я молча кивнул и, надеясь, что он не заметил, как я покраснел, при первой же возможности покинул мостик и поспешил к себе в каюту. Там я достал из сейфа коробку с микросхемами, про которую совсем забыл, и вставил чип в головид.
На первом чипе были частные платежные квитанции командира и отчеты о состоянии его денежных счетов в банках Новой Шотландии и Луны. На втором – книга, взятая из корабельной библиотеки.
На третьем – список личных кодов, разрешающих специальный доступ к компьютеру.
Не решившись все проделать самостоятельно, я вызвал на мостик главного инженера, усадил рядом с собой и отдал Дарле приказ на рекалькуляцию.
На самом деле все оказалось очень просто. После того как я назвал пароль, она с минуту пребывала в молчании, в то время как на экране что-то мелькало. Наконец, словно прочистив горло, она произнесла звонким, как колокольчик, голосом:
– Рекалькуляция закончена, командир. Я вздохнул с облегчением:
– Очень хорошо. Какова базовая масса корабля, Дарла?
– 215, 6 стандартной единицы.
– А масса с поправкой? Голос ее звучал уверенно:
– 215, 6 стандартной единицы. Мы снова рассчитываем синтез?
– О Господи! – Я посмотрел на главного инженера. Он сглотнул. В Дарле все еще сидел «клоп».
Прошло два дня, а мы не переставали спорить о том, что надо было делать. Я взял с главного инженера и пилота слово, что они будут держать все в секрете. И без того нервы у всех на борту напряжены до предела, не хватает только слухов о том, что взбесившийся компьютер может послать нас в другую галактику.
Я проклинал себя за собственную глупость. Конечно же, следовало повернуть домой, пока была возможность. Лейтенант Дагалоу хоть и не была системным программистом, зато великолепно знала компьютеры и могла подсказать, как справиться с проблемой параметров. Зная, что мне такая задача не по зубам, я послал пилота копаться в компьютерных инструкциях, надеясь, что он узнает достаточно для необходимого перепрограммирования.
«Гиберния» находилась в состоянии синтеза, и я считал бессмысленным выводить ее из него, пока Хейнц не будет готов. Настоящий командир принял бы решение самостоятельно, но я предпочел посоветоваться с главным инженером, и он согласился со мной.
Между тем к начальнику интендантской службы Браунингу не поступало никаких заявлений о зачислении на службу. Некоторые копии моего объявления, висевшие в столовой для пассажиров и в фойе, были сорваны.
Не давали покоя и смертные приговоры, и я пошел к Аманде поделиться своим страхами. Будь я командиром во время драки, дело ограничилось бы капитанской мачтой. Но теперь от решения военного трибунала никуда не уйти. Что же делать?
Она как-то странно на меня посмотрела:
– Конечно же, отменить приговор. Ты просто не можешь поступить иначе!
– А как прореагируют члены экипажа, узнав, что я простил мятежников?
– Каких мятежников, Ники? Ты же прекрасно знаешь, что это была драка, просто драка. Я попытался ей объяснить:
– Драка тоже мятеж, дорогая. Они нарушили статьи, запрещающие контрабанду, наркотики, драки. И, что того хуже, оскорбили действием офицеров, пытавшихся по приказу командира их утихомирить.
– Да, они буянили. Но ты же сам сказал, что не стал бы отдавать их под трибунал.
– Да, но… – Как объяснить это невоенному человеку? – Представь себе, что я, гардемарин, всю ночь провел в штабе и явился к командиру в несвежей форме. Заметив это, он обязан поставить мне на вид. И тогда мне придется иметь дело со старшим лейтенантом. – Я перевел дух. – Но командир может сделать вид, будто не заметил. В этом случае его дело сторона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118