Вакс был медлительным. Но не тупым, не заторможенным. Решения принимал не сразу, и я относился к этому с пониманием. Потому что решив что-либо, Вакс уже не отступал.
– Командир Сифорт, сэр, надеюсь, что не подведу вас, но лишь при одном условии.
– Выставляй свое условие. – Сейчас не время было торговаться.
– Всем известно, что старший гардемарин обязан сам разбираться с подчиненными в кубрике, не обращаясь за помощью к командиру. Но я не уверен в себе. И хотел бы с вами советоваться. Особенно по части придирок. Вы разрешите?
Я едва не бросился его обнимать. Огромная тяжесть свалилась с души.
– Думаю, да, – ответил я после минуты молчания. – Да, разрешаю.
– Спасибо, сэр. Обещаю себя контролировать. Муштра тогда хороша, когда способствует дисциплине. Я не позволю себе заходить слишком далеко, сэр.
– Вакс, кубрик твой. Шпионить за тобой не собираюсь. Верю на слово. Тебе надо заняться работой, ее невпроворот. Бедный Алекс попал из-за тебя на бочку, в то время как заслужил всего лишь строгое внушение и несколько часов упражнений, – Напрасно я упрекнул Вакса. Это была скорее моя, а не его вина.
– Мне очень жаль, командир. Но теперь можете на меня рассчитывать.
Мне надо было отдать ему честь и отпустить, но в нарушение всех правил и традиций я медленно протянул ему руку. Он так же медленно взял ее в свою огромную лапу и слегка пожал.
13
– Отец наш Небесный, сегодня на корабле Флота Объединенных Наций «Гиберния» 30 марта 2195 года. Благослови нас, наше путешествие и пошли здоровье и благополучие всем на борту. – Я сел, кивнув двум своим соседям по столу. Прошло немало недель с тех пор, как я принял командование, но за столом со мной по-прежнему сидели только миссис Донхаузер и мистер Каа Лоа. Подошел главный интендант, наклонился к моему уху:
– Сэр, один из пассажиров спрашивает, нельзя ли ему пересесть за капитанский столик.
Моя популярность возросла ровно наполовину.
– Это очень приятно, мистер Браунинг. Кто он?
– Молодой мистер Кэрр, сэр. Я ни разу не разговаривал с Дереком с того самого момента, как получил от него письмо. Любопытно.
– Спросите, не хочет ли он сделать это прямо сейчас? Через минуту к столу нерешительно подошел Дерек:
– Добрый вечер, командир. Миссис Донхаузер. И вы, сэр. – Он, очевидно, не знал Каа Лоа.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Кэрр. – Я представил юношу микронезийцу.
Сказав тому несколько вежливых слов, Дерек повернулся ко мне:
– Сэр, еще раз прошу прощения за свою невежливость тогда, в моей каюте. Обешаю, что такое больше не повторится.
Куда он клонит?
– Ерунда, мистер Кэрр. Все прошло и забыто.
Дерек сел, а я продолжал беседовать с миссис Донхаузер на религиозную тему, всегда нелегкую на борту корабля. К ее религиозным анабаптистским доктринам относились терпимо, как и к другим культам, но Военно-Космический Флот, подобно остальным правительственным службам, придерживался религии Великого Христианского Иеговистского Воссоединения. Будучи командиром, я являлся представителем единственно верного Бога. Миссис Донхаузер это прекрасно знала, и ей не следовало меня искушать. Видимо, она просто была не в духе. Обычно мне доставляло удовольствие беседовать с миссис Донхаузер, хотя она и любила подискутировать, и сейчас, чтобы избежать спора, я повернулся к Дереку:
– Чем вы занимались последнее время, мистер Кэрр?
– Науками, сэр. И физическими упражнениями. Его манера поведения явно изменилась. Я дал ему еще один шанс:
– Вы посещали школу до круиза?
– Нет, сэр. Со мной занимались частные учителя. Отец предпочитал индивидуальное обучение.
– Надо возобновить обязательное обучение, – проворчала миссис Донхаузер. – Система добровольного обучения не оправдала себя. Нам не хватает людей с техническим образованием для работы в правительственных органах и промышленности. И вообще мы постоянно нуждаемся в образованных людях.
– Система обязательного обучения также не оправдала себя, – сказал я. – Уровень грамотности регулярно падал до тех пор, пока от нее не отказались.
Миссис Донхаузер бросилась в контратаку и, умело аргументируя, попыталась доказать, по крайней мере себе самой, что спасти общество может только обязательное образование.
– Разве вы не согласны со мной? – обратилась она в конце своей тирады к мистеру Кэрру.
– Да, мадам, согласен в том смысле, что низкий уровень образованности опасен для общества. Что же касается всего остального… – Он повернулся ко мне. – А вы как полагаете, сэр?
Этого я уже никак не ожидал. Куда девался тот заносчивый юноша, который когда-то ступил на борт корабля? В то же время я был уверен, что он не мог измениться в корне. За этим что-то стояло. Я уклонился от ответа и до конца обеда наблюдал за ним.
Возвращаясь в тот вечер с вахты в свою каюту, я понял, что нельзя больше откладывать решение о трех несчастных, осужденных на смерть. Времени осталось совсем немного. Подойти к этому вопросу формально нельзя. Ведь речь идет о жизни людей. Короче говоря, я должен либо освободить их, либо позволить… точнее, подтвердить смертный приговор.
С Тауком и Герни я поговорил. Остался Рогов. Как ни тяжело, тянуть больше нельзя, надо встретиться с ним после утренней вахты.
Я сбросил одежду, забрался в койку и уснул как убитый. Однако среди ночи проснулся, долго ворочался с боку на бок, в конце концов включил головид и стал читать корабельные уставы. Они действовали, как снотворное. Но в этот раз не помогли. Хотя в кубрике я не страдал бессонницей.
В три часа утра я включил настольную лампу и почувствовал, когда одевался, как свело от напряжения живот.
По пустынным коридорам я прошел на третий уровень. На гауптвахте дежурил один из матросов Вышинского. Он смотрел головид, положив ноги на стол, что было запрещено. Увидев меня в проеме люка, он испуганно вскочил и встал по стойке «смирно».
Я проигнорировал его нарушение. В такой час никто не обязан ждать командирской проверки.
– Я хочу поговорить с мистером Роговым.
– Слушаюсь, сэр. Он в камере номер четыре. С вашего разрешения, командир, я надену на него наручники…
– Нет необходимости. Откройте люк. И дайте мне ваш стул. На дежурстве сидеть не положено.
– Есть, сэр. Да, сэр. – Он бросился выполнять приказ.
Когда вспыхнул свет, я увидел Рогова. Голый до пояса, он лежал на грязном матрасе, глядя на меня затуманенными глазами. Я сел на стул.
– Мистер Рогов.
– Мистер Сифорт? Я хочу сказать, командир, сэр? Это… О Господи, как же? Вы пришли, чтобы… – Он не мог говорить.
– Нет. Впереди еще несколько дней. Я просто хочу поговорить с вами.
– Да, сэр! – Он вскочил на ноги. – Все, что прикажете, командир. Все, что прикажете. Я повернул стул и сел на него верхом:
– Вас повесят, если я не отменю приговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Командир Сифорт, сэр, надеюсь, что не подведу вас, но лишь при одном условии.
– Выставляй свое условие. – Сейчас не время было торговаться.
– Всем известно, что старший гардемарин обязан сам разбираться с подчиненными в кубрике, не обращаясь за помощью к командиру. Но я не уверен в себе. И хотел бы с вами советоваться. Особенно по части придирок. Вы разрешите?
Я едва не бросился его обнимать. Огромная тяжесть свалилась с души.
– Думаю, да, – ответил я после минуты молчания. – Да, разрешаю.
– Спасибо, сэр. Обещаю себя контролировать. Муштра тогда хороша, когда способствует дисциплине. Я не позволю себе заходить слишком далеко, сэр.
– Вакс, кубрик твой. Шпионить за тобой не собираюсь. Верю на слово. Тебе надо заняться работой, ее невпроворот. Бедный Алекс попал из-за тебя на бочку, в то время как заслужил всего лишь строгое внушение и несколько часов упражнений, – Напрасно я упрекнул Вакса. Это была скорее моя, а не его вина.
– Мне очень жаль, командир. Но теперь можете на меня рассчитывать.
Мне надо было отдать ему честь и отпустить, но в нарушение всех правил и традиций я медленно протянул ему руку. Он так же медленно взял ее в свою огромную лапу и слегка пожал.
13
– Отец наш Небесный, сегодня на корабле Флота Объединенных Наций «Гиберния» 30 марта 2195 года. Благослови нас, наше путешествие и пошли здоровье и благополучие всем на борту. – Я сел, кивнув двум своим соседям по столу. Прошло немало недель с тех пор, как я принял командование, но за столом со мной по-прежнему сидели только миссис Донхаузер и мистер Каа Лоа. Подошел главный интендант, наклонился к моему уху:
– Сэр, один из пассажиров спрашивает, нельзя ли ему пересесть за капитанский столик.
Моя популярность возросла ровно наполовину.
– Это очень приятно, мистер Браунинг. Кто он?
– Молодой мистер Кэрр, сэр. Я ни разу не разговаривал с Дереком с того самого момента, как получил от него письмо. Любопытно.
– Спросите, не хочет ли он сделать это прямо сейчас? Через минуту к столу нерешительно подошел Дерек:
– Добрый вечер, командир. Миссис Донхаузер. И вы, сэр. – Он, очевидно, не знал Каа Лоа.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Кэрр. – Я представил юношу микронезийцу.
Сказав тому несколько вежливых слов, Дерек повернулся ко мне:
– Сэр, еще раз прошу прощения за свою невежливость тогда, в моей каюте. Обешаю, что такое больше не повторится.
Куда он клонит?
– Ерунда, мистер Кэрр. Все прошло и забыто.
Дерек сел, а я продолжал беседовать с миссис Донхаузер на религиозную тему, всегда нелегкую на борту корабля. К ее религиозным анабаптистским доктринам относились терпимо, как и к другим культам, но Военно-Космический Флот, подобно остальным правительственным службам, придерживался религии Великого Христианского Иеговистского Воссоединения. Будучи командиром, я являлся представителем единственно верного Бога. Миссис Донхаузер это прекрасно знала, и ей не следовало меня искушать. Видимо, она просто была не в духе. Обычно мне доставляло удовольствие беседовать с миссис Донхаузер, хотя она и любила подискутировать, и сейчас, чтобы избежать спора, я повернулся к Дереку:
– Чем вы занимались последнее время, мистер Кэрр?
– Науками, сэр. И физическими упражнениями. Его манера поведения явно изменилась. Я дал ему еще один шанс:
– Вы посещали школу до круиза?
– Нет, сэр. Со мной занимались частные учителя. Отец предпочитал индивидуальное обучение.
– Надо возобновить обязательное обучение, – проворчала миссис Донхаузер. – Система добровольного обучения не оправдала себя. Нам не хватает людей с техническим образованием для работы в правительственных органах и промышленности. И вообще мы постоянно нуждаемся в образованных людях.
– Система обязательного обучения также не оправдала себя, – сказал я. – Уровень грамотности регулярно падал до тех пор, пока от нее не отказались.
Миссис Донхаузер бросилась в контратаку и, умело аргументируя, попыталась доказать, по крайней мере себе самой, что спасти общество может только обязательное образование.
– Разве вы не согласны со мной? – обратилась она в конце своей тирады к мистеру Кэрру.
– Да, мадам, согласен в том смысле, что низкий уровень образованности опасен для общества. Что же касается всего остального… – Он повернулся ко мне. – А вы как полагаете, сэр?
Этого я уже никак не ожидал. Куда девался тот заносчивый юноша, который когда-то ступил на борт корабля? В то же время я был уверен, что он не мог измениться в корне. За этим что-то стояло. Я уклонился от ответа и до конца обеда наблюдал за ним.
Возвращаясь в тот вечер с вахты в свою каюту, я понял, что нельзя больше откладывать решение о трех несчастных, осужденных на смерть. Времени осталось совсем немного. Подойти к этому вопросу формально нельзя. Ведь речь идет о жизни людей. Короче говоря, я должен либо освободить их, либо позволить… точнее, подтвердить смертный приговор.
С Тауком и Герни я поговорил. Остался Рогов. Как ни тяжело, тянуть больше нельзя, надо встретиться с ним после утренней вахты.
Я сбросил одежду, забрался в койку и уснул как убитый. Однако среди ночи проснулся, долго ворочался с боку на бок, в конце концов включил головид и стал читать корабельные уставы. Они действовали, как снотворное. Но в этот раз не помогли. Хотя в кубрике я не страдал бессонницей.
В три часа утра я включил настольную лампу и почувствовал, когда одевался, как свело от напряжения живот.
По пустынным коридорам я прошел на третий уровень. На гауптвахте дежурил один из матросов Вышинского. Он смотрел головид, положив ноги на стол, что было запрещено. Увидев меня в проеме люка, он испуганно вскочил и встал по стойке «смирно».
Я проигнорировал его нарушение. В такой час никто не обязан ждать командирской проверки.
– Я хочу поговорить с мистером Роговым.
– Слушаюсь, сэр. Он в камере номер четыре. С вашего разрешения, командир, я надену на него наручники…
– Нет необходимости. Откройте люк. И дайте мне ваш стул. На дежурстве сидеть не положено.
– Есть, сэр. Да, сэр. – Он бросился выполнять приказ.
Когда вспыхнул свет, я увидел Рогова. Голый до пояса, он лежал на грязном матрасе, глядя на меня затуманенными глазами. Я сел на стул.
– Мистер Рогов.
– Мистер Сифорт? Я хочу сказать, командир, сэр? Это… О Господи, как же? Вы пришли, чтобы… – Он не мог говорить.
– Нет. Впереди еще несколько дней. Я просто хочу поговорить с вами.
– Да, сэр! – Он вскочил на ноги. – Все, что прикажете, командир. Все, что прикажете. Я повернул стул и сел на него верхом:
– Вас повесят, если я не отменю приговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118