Скиния представляет собой артефакт, изготовленный не людьми. Это творение внеземного разума.
– Я совершенно правильно вас понял, мисс Дурнау.
– Вы не удивлены?
– Вселенная – очень большое место. Я был бы значительно больше удивлен, если бы вы нашли доказательство противоположного.
Лиза ставит свой компьютер на стол между чашками с чаем.
– Есть кое-что еще, что вы должны понять. Астероид, о котором я веду речь, Дарнли-285, очень древний. Он старше Солнечной системы. Вы понимаете?
– Мисс Дурнау, я хорошо образован как в западной, так и в индийской космологии. Это действительно большое чудо, что данному объекту удалось пережить период всеобщего раз рушения в конце Двапара-юги. Возможно, то, что вы именуете Скинией, есть остаток Эры Истины.
– Причина, по которой я хочу найти Томаса Лалла, и вопрос, который я хочу ему задать: почему его лицо находится внутри камня, которому семь миллиардов лет?
– Вот уж действительно вопрос! – соглашается доктор Готце.
Дождь начинает капать сквозь кокосовую кровлю. Небольшая, но все увеличивающаяся лужица образуется на низеньком столике, украшенном тантрическими изображениями сплетающихся в объятиях любовников. Муссон повсюду: над Лизой Дурнау, под ней, за ней, перед ней. Он растворяет все, что раньше было вполне определенным, четким и непоколебимым. Этот дождь и эта Индия…
Рев, дождь, запах сточных вод, специй и разложения; бесконечный хаос транспорта; гниющий труп собаки с выступающими черными костями – в канаве, переполненной отбросами; вечно кружащие в поисках падали стервятники; облупившиеся здания, все в пятнах плесени; сладковатый запах спиртового топлива из сахарного тростника и перегорелого буйволиного масла, идущий от торговцев пури; дети, обступающие ее повсюду, вполне сытые и чистые, но все равно выпрашивающие рупии или даже просто карандаш; разносчики, торговцы, предсказатели, массажисты, под дождем набрасывающиеся на белую женщину. Люди… Народ. На расстоянии каких-нибудь ста метров от отеля Керала оглушает. Звуки, запахи, необычные образы и ощущения – все соединилось в массированное наступление на ее органы чувств. На Лизу Дурнау, дочь проповедника. Это был мир Томаса Лалла. И она должна смотреть на него глазами Томаса Лалла.
Лиза постриглась в салоне «Ганга Деви Бути». Стриг ее слепой парикмахер. И только после того, как девушка прикоснулась к короткому ежику, она поняла, что прическа у нее теперь тоже в стиле изображения со Скинии. Печать пророчества.
Лиза купила бутылку воды, легкую удобную одежду для дождя и в фотомастерской, приютившейся за священным фикусом, увешанным красными и оранжевыми брахманскими нитками, отпечатала несколько десятков фотографий Томаса Лалла, скопированных со своего маленького компьютера, который она начала про себя называть «Скрижалью». После этого девушка приступила к расследованию.
Рикше на вид было лет двенадцать. Лиза усомнилась в том, что такой костлявый недокормыш сможет куда-нибудь довезти пассажира, но он привязался к ней и шел целых три квартала, не отставая и повторяя: «Хеллоу, леди, хеллоу, леди», пока она пробиралась между зонтиками.
Лиза остановила его в том месте, где дорога сужалась у ворот форта.
– Ты говоришь по-английски?
– Индийский, американский или австралийский, леди?
– Мне нужны ребята, которые говорили бы по-английски.
– Таких ребят много, леди.
– Вот сто рупий. Через полчаса приходи в эту чайную, приводи с собой как можно больше таких парней и получишь еще двести. Мне нужны ребята, умеющие говорить по-английски и знающие здесь всех и вся.
Мальчишка сунул банкноту в карман адидасовских штанов, как-то странно покачал головой, что, как уже успела узнать Лиза, означало согласие.
– Эй, подожди! Как тебя зовут?.. – крикнула она ему вслед, когда он уже въезжал в бесконечный поток машин, мелодично позванивая колокольчиками.
Мальчишка обернулся, крутя педалями в потоках воды, и одарил ее широкой белозубой улыбкой.
– Кумармангалам.
Лиза Дурнау поудобнее уселась в чайной и с головой окунулась в «Альтерру». Неделя в буквальном смысле слова была эпохой, так как за час там протекало двадцать тысяч лет. Альгаль в «Биоме-778» породил в Восточной Океании самоподдерживающийся океанский микроклимат, который, в свою очередь, изменил направление ветров и вызвал нечто подобное реальному «Эль-Ниньо». Горные «облачные» леса вымирают. Сложные симбиотические экосистемы из деревьев, колоний птиц, способствующих их опылению, и сообществ древесных ящеров, живущих в густой листве, распадаются. Всего лишь через каких-нибудь пару дней десяток видов и целая система редкой сбалансированной красоты уйдет в небытие. Лиза понимает, что по отношению к «Альтерре» ей следует занять невозмутимую буддистскую позицию. Ведь это только виртуальные виды живых существ, борющиеся за энергетические ресурсы и ресурсы памяти. Не более чем набор математических параметров в одиннадцати миллионах компьютеров. Тем не менее она расстраивалась из-за каждого вымершего вида. Девушке удалось доказать физическую возможность реального существования Киберземли где-нибудь в поливерсуме после завершения расширения вселенной. Для нее это была настоящая смерть, настоящее уничтожение, настоящая вечность.
Но только до сегодняшнего дня… Здесь, в керальской чайной, «Альтерра» и все, что с ней связано, кажутся Лизе игрушками. Дешевым фокусом. На суперсовременном флэтроне шла «мыльная опера». Все посетители чайной не отрываясь смотрели на экран. Она где-то читала, что здесь не только персонажи создаются с помощью сарисинов, но и актеры, их играющие, тоже сарисины. Громадное здание, построенное из лжи, грозило раздавить драматическое искусство подобно высоким инкрустированным башням, которые возвышались над храмами дравидов. Лиза стала понимать: существует не одна Киберземля. Их тысячи.
Кумармангалам вернулся через полчаса. Девушка начинала кое-как разбираться в чуждом ей мире. Он только кажется хаосом. Все, что нужно, здесь делается – и делается неплохо. Вы можете быть вполне уверены в том, что вам донесут ваши вещи, выстирают ваше белье, найдут вашего бывшего любовника.
Чайная наполняется уличными мальчишками. Владелец бросает на смелую женщину с Запада неприязненный взгляд. Другие клиенты громко жалуются на то, что им не слышно телевизор.
Кумармангалам стоял рядом с Лизой и кричал то на одного, то на другого из пришедших с ним ребят, и создавалось впечатление, что они ему повинуются. Он сделался ее лейтенантом. Как Лиза и подозревала, у большинства из ребятишек английский ограничивался знанием лексической триады «привет-давай-пока». Она разложила фотографии Лалла на столе перед ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
– Я совершенно правильно вас понял, мисс Дурнау.
– Вы не удивлены?
– Вселенная – очень большое место. Я был бы значительно больше удивлен, если бы вы нашли доказательство противоположного.
Лиза ставит свой компьютер на стол между чашками с чаем.
– Есть кое-что еще, что вы должны понять. Астероид, о котором я веду речь, Дарнли-285, очень древний. Он старше Солнечной системы. Вы понимаете?
– Мисс Дурнау, я хорошо образован как в западной, так и в индийской космологии. Это действительно большое чудо, что данному объекту удалось пережить период всеобщего раз рушения в конце Двапара-юги. Возможно, то, что вы именуете Скинией, есть остаток Эры Истины.
– Причина, по которой я хочу найти Томаса Лалла, и вопрос, который я хочу ему задать: почему его лицо находится внутри камня, которому семь миллиардов лет?
– Вот уж действительно вопрос! – соглашается доктор Готце.
Дождь начинает капать сквозь кокосовую кровлю. Небольшая, но все увеличивающаяся лужица образуется на низеньком столике, украшенном тантрическими изображениями сплетающихся в объятиях любовников. Муссон повсюду: над Лизой Дурнау, под ней, за ней, перед ней. Он растворяет все, что раньше было вполне определенным, четким и непоколебимым. Этот дождь и эта Индия…
Рев, дождь, запах сточных вод, специй и разложения; бесконечный хаос транспорта; гниющий труп собаки с выступающими черными костями – в канаве, переполненной отбросами; вечно кружащие в поисках падали стервятники; облупившиеся здания, все в пятнах плесени; сладковатый запах спиртового топлива из сахарного тростника и перегорелого буйволиного масла, идущий от торговцев пури; дети, обступающие ее повсюду, вполне сытые и чистые, но все равно выпрашивающие рупии или даже просто карандаш; разносчики, торговцы, предсказатели, массажисты, под дождем набрасывающиеся на белую женщину. Люди… Народ. На расстоянии каких-нибудь ста метров от отеля Керала оглушает. Звуки, запахи, необычные образы и ощущения – все соединилось в массированное наступление на ее органы чувств. На Лизу Дурнау, дочь проповедника. Это был мир Томаса Лалла. И она должна смотреть на него глазами Томаса Лалла.
Лиза постриглась в салоне «Ганга Деви Бути». Стриг ее слепой парикмахер. И только после того, как девушка прикоснулась к короткому ежику, она поняла, что прическа у нее теперь тоже в стиле изображения со Скинии. Печать пророчества.
Лиза купила бутылку воды, легкую удобную одежду для дождя и в фотомастерской, приютившейся за священным фикусом, увешанным красными и оранжевыми брахманскими нитками, отпечатала несколько десятков фотографий Томаса Лалла, скопированных со своего маленького компьютера, который она начала про себя называть «Скрижалью». После этого девушка приступила к расследованию.
Рикше на вид было лет двенадцать. Лиза усомнилась в том, что такой костлявый недокормыш сможет куда-нибудь довезти пассажира, но он привязался к ней и шел целых три квартала, не отставая и повторяя: «Хеллоу, леди, хеллоу, леди», пока она пробиралась между зонтиками.
Лиза остановила его в том месте, где дорога сужалась у ворот форта.
– Ты говоришь по-английски?
– Индийский, американский или австралийский, леди?
– Мне нужны ребята, которые говорили бы по-английски.
– Таких ребят много, леди.
– Вот сто рупий. Через полчаса приходи в эту чайную, приводи с собой как можно больше таких парней и получишь еще двести. Мне нужны ребята, умеющие говорить по-английски и знающие здесь всех и вся.
Мальчишка сунул банкноту в карман адидасовских штанов, как-то странно покачал головой, что, как уже успела узнать Лиза, означало согласие.
– Эй, подожди! Как тебя зовут?.. – крикнула она ему вслед, когда он уже въезжал в бесконечный поток машин, мелодично позванивая колокольчиками.
Мальчишка обернулся, крутя педалями в потоках воды, и одарил ее широкой белозубой улыбкой.
– Кумармангалам.
Лиза Дурнау поудобнее уселась в чайной и с головой окунулась в «Альтерру». Неделя в буквальном смысле слова была эпохой, так как за час там протекало двадцать тысяч лет. Альгаль в «Биоме-778» породил в Восточной Океании самоподдерживающийся океанский микроклимат, который, в свою очередь, изменил направление ветров и вызвал нечто подобное реальному «Эль-Ниньо». Горные «облачные» леса вымирают. Сложные симбиотические экосистемы из деревьев, колоний птиц, способствующих их опылению, и сообществ древесных ящеров, живущих в густой листве, распадаются. Всего лишь через каких-нибудь пару дней десяток видов и целая система редкой сбалансированной красоты уйдет в небытие. Лиза понимает, что по отношению к «Альтерре» ей следует занять невозмутимую буддистскую позицию. Ведь это только виртуальные виды живых существ, борющиеся за энергетические ресурсы и ресурсы памяти. Не более чем набор математических параметров в одиннадцати миллионах компьютеров. Тем не менее она расстраивалась из-за каждого вымершего вида. Девушке удалось доказать физическую возможность реального существования Киберземли где-нибудь в поливерсуме после завершения расширения вселенной. Для нее это была настоящая смерть, настоящее уничтожение, настоящая вечность.
Но только до сегодняшнего дня… Здесь, в керальской чайной, «Альтерра» и все, что с ней связано, кажутся Лизе игрушками. Дешевым фокусом. На суперсовременном флэтроне шла «мыльная опера». Все посетители чайной не отрываясь смотрели на экран. Она где-то читала, что здесь не только персонажи создаются с помощью сарисинов, но и актеры, их играющие, тоже сарисины. Громадное здание, построенное из лжи, грозило раздавить драматическое искусство подобно высоким инкрустированным башням, которые возвышались над храмами дравидов. Лиза стала понимать: существует не одна Киберземля. Их тысячи.
Кумармангалам вернулся через полчаса. Девушка начинала кое-как разбираться в чуждом ей мире. Он только кажется хаосом. Все, что нужно, здесь делается – и делается неплохо. Вы можете быть вполне уверены в том, что вам донесут ваши вещи, выстирают ваше белье, найдут вашего бывшего любовника.
Чайная наполняется уличными мальчишками. Владелец бросает на смелую женщину с Запада неприязненный взгляд. Другие клиенты громко жалуются на то, что им не слышно телевизор.
Кумармангалам стоял рядом с Лизой и кричал то на одного, то на другого из пришедших с ним ребят, и создавалось впечатление, что они ему повинуются. Он сделался ее лейтенантом. Как Лиза и подозревала, у большинства из ребятишек английский ограничивался знанием лексической триады «привет-давай-пока». Она разложила фотографии Лалла на столе перед ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182