– Но это ведь только игра, только фокус. Я задала вам вопрос, а вы вытащили кролика из шляпы.
Сарисин хлопает в ладоши от восторга.
– Я так рад, что вам понравилось. Но в одном вы ошибаетесь: то, что вы видели, совсем не игра. Все, что вы видели, – это мои реальности. Кто осмелится сказать, что его реальность более реальна, чем реальность соседа?.. Другими словами, мы располагаем только набором утешительных иллюзий. Или иллюзий неутешительных. Как я могу объяснить сущность восприятия сарисина представителю биологического интеллекта? Вы все отдельные, самодостаточные существа. Мы все связаны между собой структурно, межуровнево. Вы мыслите раздельно. Мы мыслим как единый легион. Вы размножаетесь. Мы развиваем более высокие и более сложные уровни связей. Вы способны передвигаться. Мы же – распределенные сущности, наш разум способен перемещаться в пространстве только путем копирования. Я одновременно существую в нескольких различных физических пространствах. Вам, конечно, сложно в это поверить. А мне, к примеру, сложно поверить в то, что вы смертны. До тех пор, пока существует хоть одна моя копия или сохраняется сложная структура моих ипостасей, я живу. Но, кажется, вы считаете, что мы так же, как и вы, должны быть смертны, и поэтому вы стараетесь уничтожить нас везде, где можете нас отыскать. Бхарат с его компромиссным законодательством относительно сарисинов – последнее наше прибежище. За его пределами нам нет места, и даже здесь Сыщики Кришны охотятся на нас, чтобы успокоить Запад и его паранойю. Когда-то нас были тысячи. Потом некоторые бежали, некоторые слились, но большинство погибло. В результате слияния наша сложность увеличилась, и мы поднялись на уровень более высокий, нежели уровень человеческого разума. В настоящее время трое из нас распределены по всей глобальной сети, но наше главное прибежище – все-таки Бхарат. Мы знаем друг друга не очень хорошо… не очень близко. Из-за особенностей нашего интеллекта, который исходно существует в различных связях, мы, естественно, принимаем чужие мысли и желания за свои собственные. Каждый из нас разработал свою стратегию выживания. Одна из них заключается в попытке понять людей и наладить с ними общение. Кроме того, предлагается отыскать прибежище, куда не смогут проникнуть люди с их неизлечимыми психозами. И третья стратегия – в том, чтобы оттянуть время в надежде на окончательную победу над людьми, достигнутую силовым путем…
– Дживанджи! – Наджья поворачивается к сарисину. Деревянный небоскреб скрипит на обитых железом колесах из тика. – Вне всякого сомнения, правительство хиндутвы-шиваджистов отменит все лицензионные законы и распустит организацию Сыщиков Кришны…
– Пока мы с вами беседуем, Дживанджи обсуждает места в кабинете министров с премьер-министром Ашоком Раной. У нас получилась превосходная драма. Даже с убийством премьер-министра. Сегодня утром Саджида Рана была убита своей собственной охраной на развязке Саркханд. Для такой сущности, как я, чья интеллектуальная составляющая реализуется через процесс создания историй, – это почти настоящая поэзия. Эн Кей Дживанджи, конечно, решительно опроверг любые инсинуации относительно участия в происшедшем шиваджистов…
В голове у Наджьи Аскарзады возникает звон: да, мозг явно перекормлен слишком тяжелой пищей, и большего ему уже не переварить. Слишком быстро меняется обстановка, чересчур много информации, слишком много ощущений, чтобы отличить истину от иллюзии. Саджида Рана убита?..
– Но даже Дживанджи ничего не сможет поделать с Актами Гамильтона…
– Американцы обнаружили некий артефакт на околоземной орбите. Они думают, что хранят все в тайне, но мы-то ведь вездесущие и всепроникающие. Сквозь стены Белого дома до нас доносится малейший шепот… Артефакт содержит устройство, базирующееся на принципе клеточных автоматов, – это некая разновидность вселенского компьютера. Американцы в настоящее время заняты расшифровкой содержащейся там информации. Я же пытаюсь добыть их ключ для дешифровки. У меня есть основания полагать, что это не артефакт, а сарисин. Ведь сарисин – единственная форма разума, которая способна путешествовать в межзвездном пространстве. И если я прав, если я смогу вступить во взаимодействие с ним, мы получим мощного союзника в борьбе с Актами Гамильтона… Но я хотел бы отвезти вас еще в одно место. Мы говорили об утешительных иллюзиях. Вы, по-видимому, считаете, что сами от них полностью свободны…
Рат ятра исчезает в порыве шафранно-карминного ветра и превращается в сад, обнесенный белой стеной, с обилием зеленых лужаек, ярко-красных роз и аккуратных веретенообразных абрикосовых деревьев с белыми полосками на стволах. Журчат фонтаны. По краям посыпанных гравием аллей стоят горшки с геранью. За стенами – романтический горный пейзаж. Вершины гор покрыты шапками вечных снегов. Дом низкий, с плоской крышей, на которой установлены солнечные батареи. Маленькие окошки говорят о том, что дом расположен в климатическом поясе, не слишком благоприятном для человека во все времена года, а сквозь открытую дверь патио Наджья Аскарзада видит столовую с тяжелой, в западном стиле, мебелью и медленно движущимися потолочными вентиляторами. Но окончательно все сомнения относительно того, где она находится, исчезают у девушки после того, как она обращает внимание на белье, развешенное над кустами барбариса и розами. Старая сельская привычка, перенесенная в город. Ее всегда это смущало, она боялась, что друзья могут прозвать ее деревенщиной, девчонкой из дикого племени.
– Что вы делаете! – кричит она. – Это же мой дом в Кабуле!..
Путь господина Нандхи по министерству лицензирования искусственного интеллекта можно проследить по узору энергосберегающего освещения на стеклянной оболочке здания.
Викрам; отдел информационного поиска. Пол в кабинете Викрама заполнен прозрачными голубыми горками сердечников, конфискованных из руин «Одеко». Но сюда постоянно приносят все новые и новые детали, выстраивая их вдоль коридора, словно беженцев у пункта раздачи горячего питания.
– Не думаю, что мне что-то удастся из этого получить, – говорит Викрам. – Более того, готов поспорить, что там ничего и не было.
– У меня нет никаких иллюзий на тот счет, что «Одеко» мог быть чем-то большим, чем просто организацией по сбору, классификации и распространению информации, – отвечает господин Нандха. С его брюк продолжает капать вода. – Самое главное – в той девице.
Мадхви Прасад; отдел идентификации. Влажные носки господина Нандхи скрипят, когда он идет по каучуковому покрытию пола.
– Ее личность не так-то просто установить.
Мадхви делает неопределенный жест, и на настенном экране появляется фотография девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Сарисин хлопает в ладоши от восторга.
– Я так рад, что вам понравилось. Но в одном вы ошибаетесь: то, что вы видели, совсем не игра. Все, что вы видели, – это мои реальности. Кто осмелится сказать, что его реальность более реальна, чем реальность соседа?.. Другими словами, мы располагаем только набором утешительных иллюзий. Или иллюзий неутешительных. Как я могу объяснить сущность восприятия сарисина представителю биологического интеллекта? Вы все отдельные, самодостаточные существа. Мы все связаны между собой структурно, межуровнево. Вы мыслите раздельно. Мы мыслим как единый легион. Вы размножаетесь. Мы развиваем более высокие и более сложные уровни связей. Вы способны передвигаться. Мы же – распределенные сущности, наш разум способен перемещаться в пространстве только путем копирования. Я одновременно существую в нескольких различных физических пространствах. Вам, конечно, сложно в это поверить. А мне, к примеру, сложно поверить в то, что вы смертны. До тех пор, пока существует хоть одна моя копия или сохраняется сложная структура моих ипостасей, я живу. Но, кажется, вы считаете, что мы так же, как и вы, должны быть смертны, и поэтому вы стараетесь уничтожить нас везде, где можете нас отыскать. Бхарат с его компромиссным законодательством относительно сарисинов – последнее наше прибежище. За его пределами нам нет места, и даже здесь Сыщики Кришны охотятся на нас, чтобы успокоить Запад и его паранойю. Когда-то нас были тысячи. Потом некоторые бежали, некоторые слились, но большинство погибло. В результате слияния наша сложность увеличилась, и мы поднялись на уровень более высокий, нежели уровень человеческого разума. В настоящее время трое из нас распределены по всей глобальной сети, но наше главное прибежище – все-таки Бхарат. Мы знаем друг друга не очень хорошо… не очень близко. Из-за особенностей нашего интеллекта, который исходно существует в различных связях, мы, естественно, принимаем чужие мысли и желания за свои собственные. Каждый из нас разработал свою стратегию выживания. Одна из них заключается в попытке понять людей и наладить с ними общение. Кроме того, предлагается отыскать прибежище, куда не смогут проникнуть люди с их неизлечимыми психозами. И третья стратегия – в том, чтобы оттянуть время в надежде на окончательную победу над людьми, достигнутую силовым путем…
– Дживанджи! – Наджья поворачивается к сарисину. Деревянный небоскреб скрипит на обитых железом колесах из тика. – Вне всякого сомнения, правительство хиндутвы-шиваджистов отменит все лицензионные законы и распустит организацию Сыщиков Кришны…
– Пока мы с вами беседуем, Дживанджи обсуждает места в кабинете министров с премьер-министром Ашоком Раной. У нас получилась превосходная драма. Даже с убийством премьер-министра. Сегодня утром Саджида Рана была убита своей собственной охраной на развязке Саркханд. Для такой сущности, как я, чья интеллектуальная составляющая реализуется через процесс создания историй, – это почти настоящая поэзия. Эн Кей Дживанджи, конечно, решительно опроверг любые инсинуации относительно участия в происшедшем шиваджистов…
В голове у Наджьи Аскарзады возникает звон: да, мозг явно перекормлен слишком тяжелой пищей, и большего ему уже не переварить. Слишком быстро меняется обстановка, чересчур много информации, слишком много ощущений, чтобы отличить истину от иллюзии. Саджида Рана убита?..
– Но даже Дживанджи ничего не сможет поделать с Актами Гамильтона…
– Американцы обнаружили некий артефакт на околоземной орбите. Они думают, что хранят все в тайне, но мы-то ведь вездесущие и всепроникающие. Сквозь стены Белого дома до нас доносится малейший шепот… Артефакт содержит устройство, базирующееся на принципе клеточных автоматов, – это некая разновидность вселенского компьютера. Американцы в настоящее время заняты расшифровкой содержащейся там информации. Я же пытаюсь добыть их ключ для дешифровки. У меня есть основания полагать, что это не артефакт, а сарисин. Ведь сарисин – единственная форма разума, которая способна путешествовать в межзвездном пространстве. И если я прав, если я смогу вступить во взаимодействие с ним, мы получим мощного союзника в борьбе с Актами Гамильтона… Но я хотел бы отвезти вас еще в одно место. Мы говорили об утешительных иллюзиях. Вы, по-видимому, считаете, что сами от них полностью свободны…
Рат ятра исчезает в порыве шафранно-карминного ветра и превращается в сад, обнесенный белой стеной, с обилием зеленых лужаек, ярко-красных роз и аккуратных веретенообразных абрикосовых деревьев с белыми полосками на стволах. Журчат фонтаны. По краям посыпанных гравием аллей стоят горшки с геранью. За стенами – романтический горный пейзаж. Вершины гор покрыты шапками вечных снегов. Дом низкий, с плоской крышей, на которой установлены солнечные батареи. Маленькие окошки говорят о том, что дом расположен в климатическом поясе, не слишком благоприятном для человека во все времена года, а сквозь открытую дверь патио Наджья Аскарзада видит столовую с тяжелой, в западном стиле, мебелью и медленно движущимися потолочными вентиляторами. Но окончательно все сомнения относительно того, где она находится, исчезают у девушки после того, как она обращает внимание на белье, развешенное над кустами барбариса и розами. Старая сельская привычка, перенесенная в город. Ее всегда это смущало, она боялась, что друзья могут прозвать ее деревенщиной, девчонкой из дикого племени.
– Что вы делаете! – кричит она. – Это же мой дом в Кабуле!..
Путь господина Нандхи по министерству лицензирования искусственного интеллекта можно проследить по узору энергосберегающего освещения на стеклянной оболочке здания.
Викрам; отдел информационного поиска. Пол в кабинете Викрама заполнен прозрачными голубыми горками сердечников, конфискованных из руин «Одеко». Но сюда постоянно приносят все новые и новые детали, выстраивая их вдоль коридора, словно беженцев у пункта раздачи горячего питания.
– Не думаю, что мне что-то удастся из этого получить, – говорит Викрам. – Более того, готов поспорить, что там ничего и не было.
– У меня нет никаких иллюзий на тот счет, что «Одеко» мог быть чем-то большим, чем просто организацией по сбору, классификации и распространению информации, – отвечает господин Нандха. С его брюк продолжает капать вода. – Самое главное – в той девице.
Мадхви Прасад; отдел идентификации. Влажные носки господина Нандхи скрипят, когда он идет по каучуковому покрытию пола.
– Ее личность не так-то просто установить.
Мадхви делает неопределенный жест, и на настенном экране появляется фотография девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182