Они умные, взрослые люди и прекрасно понимают, что делают, даже если и не знают, почему.
Из зарослей пальметто вновь раздался вой.
Бонни устремила взгляд в ту сторону.
– У меня такое чувство, что он запросто может бросить нас.
– Конечно, – согласился Августин и прямо спросил, любит ли она своего мужа.
Ни секунды не колеблясь, Бонни ответила:
– Я не знаю. Вот так-то.
Вдруг из зарослей неожиданно выскочил губернатор. Он был без рубашки, весь в поту, здоровый глаз красный, как редиска, стеклянный перекосился, обнажив пожелтевшую глазницу. Бонни торопливо подбежала к нему.
– Проклятье, – вымолвил Сцинк, тяжело дыша, – паршивая жаба попалась!
Августин засомневался в умении губернатора вытягивать яд из жабы и готовить его для вдыхания. Судя по его теперешнему состоянию, он что-то сделал совсем не так.
– Садитесь к костру, – предложила Бонни.
Губернатор вытянул ладони, в которых лежали покрытые пятнышками яйца. Августин насчитал двенадцать.
– Ужин! – объявил Сцинк.
– Чьи они?
– Это яйца, мой мальчик.
– Я понимаю, но чьи они?
– Понятия не имею. – Губернатор направился к костру, вокруг которого сидели рабочие, и вернулся через пять минут со сковородкой и початой бутылкой кетчупа.
Получилась вполне приличная яичница. Августин с удивлением наблюдал, как Бонни поглощает ее.
Когда они закончили есть, Сцинк объявил, что пора спать.
– Завтра нам предстоит трудный день. Вы берите спальные мешки, а я устроюсь в кустах. – И он исчез.
Августин вернул сковородку рабочим, которые были уже здорово пьяны, но не проявляли никакой агрессивности. Они сидели с Бонни обнявшись и молча наблюдали, как догорает костер. Костер погас и появились москиты, тогда Августин и Бонни забрались в один спальный мешок с головой и застегнули молнию. Бонни заметила, что они похожи на двух черепах под одним панцирем.
Они обнялись в темноте и неудержимо расхохотались. Когда Бонни перестала смеяться и перевела дыхание, она пожаловалась:
– Господи, как же здесь жарко.
– Это август во Флориде.
– Я разденусь.
– Не надо.
– Нет, разденусь. А вы мне поможете.
– Бонни, нам надо хоть немного поспать. Завтра будет трудный день.
– А мне нужна эта ночь, чтобы забыться. – Бонни изогнулась, пытаясь снять блузку. – Будьте любезны, сэр, помогите мне.
Августин послушался ее. Ведь в конце концов, они были умными, взрослыми людьми.
Глава 19
Смерть Тони Торреса не осталась незамеченной для детективов из отдела по расследованию убийств, поскольку распятие человека было редким явлением даже в Майами. Однако большинство расследований убийств оказались отложенными в сторону в эти суматошные дни, последовавшие за ураганом. Из-за беспорядка на дорогах у департамента полиции очень не хватало людей, полицейские всех рангов были задействованы в регулировке движения, облавах на мародеров или в сопровождении конвоев с гуманитарной помощью. В случае с неопознанным трупом N 92-312 (такое причудливое наименование было присвоено делу об убийстве Тонни Торреса) необязательность срочного расследования усиливал еще и тот факт, что труп не был опознан ни друзьями, ни родственниками, а значит, никто не разыскивал этого человека и, соответственно, мало кого тревожила его смерть.
Через два дня после того, как был обнаружен труп, специалист по отпечаткам пальцев прислал в морг факс с сообщением, что распятый мужчина идентифицирован: Антонио Родриго Гевара-Торрес, сорок пять лет. Отпечатки пальцев покойного мистера Торреса оказались в полицейской картотеке вследствие того, что в один из тяжелых периодов жизни он выписал тридцать семь ничем не обеспеченных чеков. Тюрьмы ему удалось избежать, Тони признал себя виновным и поклялся полностью возместить все расходы, но быстро забыл о своем обещании, занятый новой работой в качестве младшего помощника продавца в компании по продаже трейлеров «А-Плас-Аффордабл Хоумз», предоставлявшей покупателям скидки.
Поскольку данные полицейского досье были старыми, устаревшими оказались и домашний адрес, и номер телефона Тони Торреса. В последнем справочнике не нашлось и компании «А-Плас-Аффордабл Хоумз». Три безрезультатных запроса здорово расстроили молодого детектива, которому поручили дело об убийстве, и он облегченно вздохнул, когда лейтенант приказал ему отложить в сторону это дело, отправляться в Катлер-Ридж и дежурить на пересечении Еврека-драйв и 117-й авеню, блокируя движение для проезда президентского кортежа.
Молодой детектив вспомнил об убитом махинаторе с чеками и торговце трейлерами только спустя два дня, когда в департамент полиции поступил звонок от энергичной женщины, назвавшейся женой убитого.
* * *
Авила позвонил в службу сопровождения «Джентльменский набор» и попросил к телефону Морганну. Она взяла трубку и объяснила:
– Я уже шесть месяцев не пользуюсь этим именем. Теперь я Джасмин.
– Хорошо, пусть будет Джасмин.
– А я тебя знаю, дорогой?
Авила напомнил ей бурную ночную пьянку в мотеле на Западной Флеглер-стрит.
– Господи, да я была там, наверное, с сотней парней.
– Ты тогда была с подругой. Дафна, Диана, что-то вроде этого. Рыжеволосая, с татуировкой на левой сиське.
– А что за татуировка?
– Что-то похожее на воздушный шар.
– Не припоминаю такую.
– Ну а парня, с которым вы были, ты наверняка вспомнишь. Пижон с жутко покореженной рожей.
– Малыш Пепе, у которого ожоги на лице?
– Нет, не Пепе с ожогами. Парня звали Кусака, у него сломанная, выпирающая челюсть. Вспомни. Он устраивал прощальную вечеринку, ему грозила тюрьма.
– Нет, все равно не припоминаю. А что ты делаешь вечером, дорогой? Хочешь со мной встретиться?
«Что за бездушный, дерьмовый мир, – подумал Авила. – В нем уже больше не существует таких вещей, как дружеская услуга, каждый стремится только извлечь выгоду».
– Встретимся в «Кискоз», – резко бросил Авила. – В девять в баре.
– Договорились, мой мальчик.
– Ты все еще блондинка?
– Если хочешь.
Авила опоздал в бар на двадцать минут, он долго принимал горячий душ после очередного «визита» в тайник с чужими деньгами. В паху жгло от намокших швов.
Джасмин сидела в баре и потягивала из горлышка «перье». На ней была ярко-красная мини-юбка, а на голове вызывающий парик в стиле Кэрол Чаннинг. Запах ее косметики напоминал запах фруктовой лавки. Авила осторожно уселся на соседний высокий стул и заказал пиво. В ладонь Джасмин он сунул сложенную бумажку в сто долларов.
Она улыбнулась.
– Вот теперь я тебя вспомнила.
– А как насчет Кусаки?
– Ты визжишь?
– Что?
– Ты визжишь, когда трахаешься. Как маленький счастливый хомяк.
Авила покраснел и занялся своим пивом.
– Да ты не смущайся, – успокоила Джасмин. Она взяла его левое запястье и осмотрела бусинки «колдовского» браслета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Из зарослей пальметто вновь раздался вой.
Бонни устремила взгляд в ту сторону.
– У меня такое чувство, что он запросто может бросить нас.
– Конечно, – согласился Августин и прямо спросил, любит ли она своего мужа.
Ни секунды не колеблясь, Бонни ответила:
– Я не знаю. Вот так-то.
Вдруг из зарослей неожиданно выскочил губернатор. Он был без рубашки, весь в поту, здоровый глаз красный, как редиска, стеклянный перекосился, обнажив пожелтевшую глазницу. Бонни торопливо подбежала к нему.
– Проклятье, – вымолвил Сцинк, тяжело дыша, – паршивая жаба попалась!
Августин засомневался в умении губернатора вытягивать яд из жабы и готовить его для вдыхания. Судя по его теперешнему состоянию, он что-то сделал совсем не так.
– Садитесь к костру, – предложила Бонни.
Губернатор вытянул ладони, в которых лежали покрытые пятнышками яйца. Августин насчитал двенадцать.
– Ужин! – объявил Сцинк.
– Чьи они?
– Это яйца, мой мальчик.
– Я понимаю, но чьи они?
– Понятия не имею. – Губернатор направился к костру, вокруг которого сидели рабочие, и вернулся через пять минут со сковородкой и початой бутылкой кетчупа.
Получилась вполне приличная яичница. Августин с удивлением наблюдал, как Бонни поглощает ее.
Когда они закончили есть, Сцинк объявил, что пора спать.
– Завтра нам предстоит трудный день. Вы берите спальные мешки, а я устроюсь в кустах. – И он исчез.
Августин вернул сковородку рабочим, которые были уже здорово пьяны, но не проявляли никакой агрессивности. Они сидели с Бонни обнявшись и молча наблюдали, как догорает костер. Костер погас и появились москиты, тогда Августин и Бонни забрались в один спальный мешок с головой и застегнули молнию. Бонни заметила, что они похожи на двух черепах под одним панцирем.
Они обнялись в темноте и неудержимо расхохотались. Когда Бонни перестала смеяться и перевела дыхание, она пожаловалась:
– Господи, как же здесь жарко.
– Это август во Флориде.
– Я разденусь.
– Не надо.
– Нет, разденусь. А вы мне поможете.
– Бонни, нам надо хоть немного поспать. Завтра будет трудный день.
– А мне нужна эта ночь, чтобы забыться. – Бонни изогнулась, пытаясь снять блузку. – Будьте любезны, сэр, помогите мне.
Августин послушался ее. Ведь в конце концов, они были умными, взрослыми людьми.
Глава 19
Смерть Тони Торреса не осталась незамеченной для детективов из отдела по расследованию убийств, поскольку распятие человека было редким явлением даже в Майами. Однако большинство расследований убийств оказались отложенными в сторону в эти суматошные дни, последовавшие за ураганом. Из-за беспорядка на дорогах у департамента полиции очень не хватало людей, полицейские всех рангов были задействованы в регулировке движения, облавах на мародеров или в сопровождении конвоев с гуманитарной помощью. В случае с неопознанным трупом N 92-312 (такое причудливое наименование было присвоено делу об убийстве Тонни Торреса) необязательность срочного расследования усиливал еще и тот факт, что труп не был опознан ни друзьями, ни родственниками, а значит, никто не разыскивал этого человека и, соответственно, мало кого тревожила его смерть.
Через два дня после того, как был обнаружен труп, специалист по отпечаткам пальцев прислал в морг факс с сообщением, что распятый мужчина идентифицирован: Антонио Родриго Гевара-Торрес, сорок пять лет. Отпечатки пальцев покойного мистера Торреса оказались в полицейской картотеке вследствие того, что в один из тяжелых периодов жизни он выписал тридцать семь ничем не обеспеченных чеков. Тюрьмы ему удалось избежать, Тони признал себя виновным и поклялся полностью возместить все расходы, но быстро забыл о своем обещании, занятый новой работой в качестве младшего помощника продавца в компании по продаже трейлеров «А-Плас-Аффордабл Хоумз», предоставлявшей покупателям скидки.
Поскольку данные полицейского досье были старыми, устаревшими оказались и домашний адрес, и номер телефона Тони Торреса. В последнем справочнике не нашлось и компании «А-Плас-Аффордабл Хоумз». Три безрезультатных запроса здорово расстроили молодого детектива, которому поручили дело об убийстве, и он облегченно вздохнул, когда лейтенант приказал ему отложить в сторону это дело, отправляться в Катлер-Ридж и дежурить на пересечении Еврека-драйв и 117-й авеню, блокируя движение для проезда президентского кортежа.
Молодой детектив вспомнил об убитом махинаторе с чеками и торговце трейлерами только спустя два дня, когда в департамент полиции поступил звонок от энергичной женщины, назвавшейся женой убитого.
* * *
Авила позвонил в службу сопровождения «Джентльменский набор» и попросил к телефону Морганну. Она взяла трубку и объяснила:
– Я уже шесть месяцев не пользуюсь этим именем. Теперь я Джасмин.
– Хорошо, пусть будет Джасмин.
– А я тебя знаю, дорогой?
Авила напомнил ей бурную ночную пьянку в мотеле на Западной Флеглер-стрит.
– Господи, да я была там, наверное, с сотней парней.
– Ты тогда была с подругой. Дафна, Диана, что-то вроде этого. Рыжеволосая, с татуировкой на левой сиське.
– А что за татуировка?
– Что-то похожее на воздушный шар.
– Не припоминаю такую.
– Ну а парня, с которым вы были, ты наверняка вспомнишь. Пижон с жутко покореженной рожей.
– Малыш Пепе, у которого ожоги на лице?
– Нет, не Пепе с ожогами. Парня звали Кусака, у него сломанная, выпирающая челюсть. Вспомни. Он устраивал прощальную вечеринку, ему грозила тюрьма.
– Нет, все равно не припоминаю. А что ты делаешь вечером, дорогой? Хочешь со мной встретиться?
«Что за бездушный, дерьмовый мир, – подумал Авила. – В нем уже больше не существует таких вещей, как дружеская услуга, каждый стремится только извлечь выгоду».
– Встретимся в «Кискоз», – резко бросил Авила. – В девять в баре.
– Договорились, мой мальчик.
– Ты все еще блондинка?
– Если хочешь.
Авила опоздал в бар на двадцать минут, он долго принимал горячий душ после очередного «визита» в тайник с чужими деньгами. В паху жгло от намокших швов.
Джасмин сидела в баре и потягивала из горлышка «перье». На ней была ярко-красная мини-юбка, а на голове вызывающий парик в стиле Кэрол Чаннинг. Запах ее косметики напоминал запах фруктовой лавки. Авила осторожно уселся на соседний высокий стул и заказал пиво. В ладонь Джасмин он сунул сложенную бумажку в сто долларов.
Она улыбнулась.
– Вот теперь я тебя вспомнила.
– А как насчет Кусаки?
– Ты визжишь?
– Что?
– Ты визжишь, когда трахаешься. Как маленький счастливый хомяк.
Авила покраснел и занялся своим пивом.
– Да ты не смущайся, – успокоила Джасмин. Она взяла его левое запястье и осмотрела бусинки «колдовского» браслета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107