Ее не оставляло предчувствие, что своими назойливыми вопросами Уэнна пытается заманить ее в ловушку, а Мелисанда вовсе не хотела выдавать своего благодетеля, который так много для нее сделал. Нет, сэра Чарльза она ни за что не выдаст, и на всю жизнь останется ему благодарна.
– В монастыре обо мне заботились, кормили… дали образование. Теперь я выросла и могу себя обеспечить.
– Но вам, должно быть, интересно узнать, кем были ваши родители, да и что это за опекун, наконец. На вашем месте я навела бы о них справки.
– Понимаете, в монастыре я воспитывалась с детьми, большинство из которых ничего о своих родственниках не знали. Спасибо вам за совет. Все так добры ко мне. Вы, Пег. Мне здесь очень хорошо.
Но избавиться от Уэнны оказалось не просто.
– Жаль, что вы появились у нас так поздно. Наш дом до смерти миссис Тревеннинг был таким радостным, – сказала назойливая горничная.
– Да, ее кончина – настоящая трагедия.
– О, эта женщина была просто ангел. Почти всю жизнь я служила у нее.
– Искренне вам соболезную. Для вас смерть хозяйки – огромное горе.
– И надо же, такая женщина умерла! Всегда добрая, деликатная. А умерла она, простудившись на холоде. Никто не позаботился принести ей шаль. Когда я подошла, миссис Тревеннинг уже была холодна как лед. Никогда этого не забуду. Такого не должно было случиться.
Мелисанда смотрела на женщину и видела, как в ней постепенно закипает злоба.
– Если бы этого не произошло, – медленно произнесла Уэнна, – вы бы здесь не оказались. Ведь так? Остались бы в своем монастыре, а не лежали бы в теплой уютной постели перед горящим камином. Вот что было бы, если бы наша хозяйка не умерла.
Девушка растерялась и не знала, как ей ответить. Слова горничной прозвучали так зло, словно Мелисанда была виновна в смерти супруги сэра Чарльза.
– Будь миссис Тревеннинг жива, не думаю, что ее дочери потребовалась бы компаньонка.
– Скоро, очень скоро мисс Каролина выйдет замуж… – робко начала Мелисанда, но горничная прервала ее:
– Да, молодая леди выйдет замуж и уедет отсюда. А я поеду вместе с ней.
– Вы, должно быть, очень любите мисс Каролину, – заметила девушка, на что горничная ничего не ответила.
– Значит, вам ничего не нужно, – выдержав паузу, сказала Уэнна.
– Нет, большое спасибо.
Уэнна ушла, а Мелисанда легла на спину, продолжая смотреть на дверь, за которой исчезла служанка.
«Какая странная женщина!» – подумала девушка. Она никак не могла избавиться от неприятного ощущения, вызванного появлением горничной. «Почему эта злая женщина так дотошно меня расспрашивала? Зачем она вообще приходила?»
Мелисанда еще долго не могла заснуть, тщетно пытаясь понять истинную цель прихода этой неприятной особы. Затем она все-таки заснула, но несколько раз просыпалась среди ночи и с опаской поглядывала на дверь, боясь, что она вот-вот откроется, и в комнату снова войдет Уэнна.
Недели сменяли друг друга, и каждый день пребывания Мелисанды на новом месте был наполнен волнующими впечатлениями. Девушке столько еще хотелось узнать и увидеть. Она любила смотреть из окон своей комнаты на виднеющееся вдали море. Оно находилось всего в какой-то миле от дома Тревеннингов. В первое же утро Мелисанда, подбежав к окну, сверкавшими от восторга глазами завороженно уставилась на большой пологий холм, лежавший по другую сторону синего залива. Очертаниями он напоминал ей громадного торчавшего из воды барана. Она наблюдала за плывущими по небу облаками, которые позолотили лучи восходящего солнца, любовалась необыкновенным цветом моря – в это раннее утро оно приобрело коралловый оттенок.
Отныне ей предстояло жить в огромном замке, расположенном в изумительном по красоте месте, познакомиться с окрестными обитателями. А многочисленная прислуга дома Тревеннингов? В первую очередь она, соблюдая те самые английские условности, о которых упомянула мисс Каролина, должна будет сделать все, чтобы расположить к себе всех домочадцев. Слуги, конечно же, отнесутся к ней настороженно, поскольку стоит она пусть и не на той ступеньке социальной лестницы, что их хозяева, но все же и не прислуга. Для самой Мелисанды социальные различия не имели никакого значения. Слуг она считала людьми, живущими с ней под одной крышей, и горела желанием с ними познакомиться.
Сначала Мелисанда очаровала мистера Микера и ливрейного лакея, а затем восторг, выраженный по поводу изумительных пирогов и другой выпечки миссис Соади, снискал ей уважение и чудо-кухархи. Горничные были смущены и одновременно рады, что компаньонка совсем не кичилась своим положением и даже предложила им в случае необходимости обращаться к ней за помощью. Слуги-мужчины наперебой говорили о ее красоте и не обыкновенном обаянии. Успех Мелисанды у обслуги дома Тревеннингов был несомненен.
Особый восторг у слуг вызывало ее французское происхождение. Порой Мелисанда неправильно произносила английские слова, забавно коверкала фразы, а это давало тем, кто ее слушал, ощущение некоторого превосходства. Вместе со всеми девушка смеялась над своими ошибками и при этом говорила: «Ой, опять я смешно выразилась. Скажите, как это следовало произнести».
Мелисанда с серьезным видом слушала того, кто ее поправлял, а потом искренне благодарила. Она хотела знать буквально все, тем не менее, вела себя сдержанно, не обращала внимания на мелочи. Вся прислуга заметила ее хорошие манеры.
«Вот если бы Тревеннинги так относились ко мне, как их слуги!» – думала Мелисанда.
Сэр Чарльз все это время был занят делами, и девушка почти его не видела. Мисс Каролина в присутствии Мелисанды сразу же становилась чопорной и немного раздраженной. Всем своим видом она давала компаньонке понять, кто в доме хозяйка. Мелисанда чувствовала, что та одержима одним-единственным желанием – попросить ее уехать из дома. Но для этого мисс Каролине надо было прежде получить согласие отца.
На следующий день после приезда Мелисанды мисс Каролина сказала ей:
– У меня никогда не было компаньонки. Только гувернантки. Думаю, что положение компаньонки такое же, как и у них. Обедали они в маленькой комнате, соседней с классной. Полагаю, что будет лучше, если и вы будете там обедать. Вы же не хотите обедать с нашей семьей, правда? Конечно, в особых случаях вы будете садиться за наш стол. Помнится, мои гувернантки обеда ли с нами раз в неделю. Их приглашали, чтобы мои папа и мама могли справиться у них о моих успехах. Иногда на торжественном ужине требовалось присутствие еще одной дамы. В таких случаях тоже приглашали одну из моих воспитательниц. Но в остальные дни гувернанткам подавали еду в той маленькой комнате. Видите, какие сложности? Нельзя же, чтобы вы сидели за одним сто лом со слугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– В монастыре обо мне заботились, кормили… дали образование. Теперь я выросла и могу себя обеспечить.
– Но вам, должно быть, интересно узнать, кем были ваши родители, да и что это за опекун, наконец. На вашем месте я навела бы о них справки.
– Понимаете, в монастыре я воспитывалась с детьми, большинство из которых ничего о своих родственниках не знали. Спасибо вам за совет. Все так добры ко мне. Вы, Пег. Мне здесь очень хорошо.
Но избавиться от Уэнны оказалось не просто.
– Жаль, что вы появились у нас так поздно. Наш дом до смерти миссис Тревеннинг был таким радостным, – сказала назойливая горничная.
– Да, ее кончина – настоящая трагедия.
– О, эта женщина была просто ангел. Почти всю жизнь я служила у нее.
– Искренне вам соболезную. Для вас смерть хозяйки – огромное горе.
– И надо же, такая женщина умерла! Всегда добрая, деликатная. А умерла она, простудившись на холоде. Никто не позаботился принести ей шаль. Когда я подошла, миссис Тревеннинг уже была холодна как лед. Никогда этого не забуду. Такого не должно было случиться.
Мелисанда смотрела на женщину и видела, как в ней постепенно закипает злоба.
– Если бы этого не произошло, – медленно произнесла Уэнна, – вы бы здесь не оказались. Ведь так? Остались бы в своем монастыре, а не лежали бы в теплой уютной постели перед горящим камином. Вот что было бы, если бы наша хозяйка не умерла.
Девушка растерялась и не знала, как ей ответить. Слова горничной прозвучали так зло, словно Мелисанда была виновна в смерти супруги сэра Чарльза.
– Будь миссис Тревеннинг жива, не думаю, что ее дочери потребовалась бы компаньонка.
– Скоро, очень скоро мисс Каролина выйдет замуж… – робко начала Мелисанда, но горничная прервала ее:
– Да, молодая леди выйдет замуж и уедет отсюда. А я поеду вместе с ней.
– Вы, должно быть, очень любите мисс Каролину, – заметила девушка, на что горничная ничего не ответила.
– Значит, вам ничего не нужно, – выдержав паузу, сказала Уэнна.
– Нет, большое спасибо.
Уэнна ушла, а Мелисанда легла на спину, продолжая смотреть на дверь, за которой исчезла служанка.
«Какая странная женщина!» – подумала девушка. Она никак не могла избавиться от неприятного ощущения, вызванного появлением горничной. «Почему эта злая женщина так дотошно меня расспрашивала? Зачем она вообще приходила?»
Мелисанда еще долго не могла заснуть, тщетно пытаясь понять истинную цель прихода этой неприятной особы. Затем она все-таки заснула, но несколько раз просыпалась среди ночи и с опаской поглядывала на дверь, боясь, что она вот-вот откроется, и в комнату снова войдет Уэнна.
Недели сменяли друг друга, и каждый день пребывания Мелисанды на новом месте был наполнен волнующими впечатлениями. Девушке столько еще хотелось узнать и увидеть. Она любила смотреть из окон своей комнаты на виднеющееся вдали море. Оно находилось всего в какой-то миле от дома Тревеннингов. В первое же утро Мелисанда, подбежав к окну, сверкавшими от восторга глазами завороженно уставилась на большой пологий холм, лежавший по другую сторону синего залива. Очертаниями он напоминал ей громадного торчавшего из воды барана. Она наблюдала за плывущими по небу облаками, которые позолотили лучи восходящего солнца, любовалась необыкновенным цветом моря – в это раннее утро оно приобрело коралловый оттенок.
Отныне ей предстояло жить в огромном замке, расположенном в изумительном по красоте месте, познакомиться с окрестными обитателями. А многочисленная прислуга дома Тревеннингов? В первую очередь она, соблюдая те самые английские условности, о которых упомянула мисс Каролина, должна будет сделать все, чтобы расположить к себе всех домочадцев. Слуги, конечно же, отнесутся к ней настороженно, поскольку стоит она пусть и не на той ступеньке социальной лестницы, что их хозяева, но все же и не прислуга. Для самой Мелисанды социальные различия не имели никакого значения. Слуг она считала людьми, живущими с ней под одной крышей, и горела желанием с ними познакомиться.
Сначала Мелисанда очаровала мистера Микера и ливрейного лакея, а затем восторг, выраженный по поводу изумительных пирогов и другой выпечки миссис Соади, снискал ей уважение и чудо-кухархи. Горничные были смущены и одновременно рады, что компаньонка совсем не кичилась своим положением и даже предложила им в случае необходимости обращаться к ней за помощью. Слуги-мужчины наперебой говорили о ее красоте и не обыкновенном обаянии. Успех Мелисанды у обслуги дома Тревеннингов был несомненен.
Особый восторг у слуг вызывало ее французское происхождение. Порой Мелисанда неправильно произносила английские слова, забавно коверкала фразы, а это давало тем, кто ее слушал, ощущение некоторого превосходства. Вместе со всеми девушка смеялась над своими ошибками и при этом говорила: «Ой, опять я смешно выразилась. Скажите, как это следовало произнести».
Мелисанда с серьезным видом слушала того, кто ее поправлял, а потом искренне благодарила. Она хотела знать буквально все, тем не менее, вела себя сдержанно, не обращала внимания на мелочи. Вся прислуга заметила ее хорошие манеры.
«Вот если бы Тревеннинги так относились ко мне, как их слуги!» – думала Мелисанда.
Сэр Чарльз все это время был занят делами, и девушка почти его не видела. Мисс Каролина в присутствии Мелисанды сразу же становилась чопорной и немного раздраженной. Всем своим видом она давала компаньонке понять, кто в доме хозяйка. Мелисанда чувствовала, что та одержима одним-единственным желанием – попросить ее уехать из дома. Но для этого мисс Каролине надо было прежде получить согласие отца.
На следующий день после приезда Мелисанды мисс Каролина сказала ей:
– У меня никогда не было компаньонки. Только гувернантки. Думаю, что положение компаньонки такое же, как и у них. Обедали они в маленькой комнате, соседней с классной. Полагаю, что будет лучше, если и вы будете там обедать. Вы же не хотите обедать с нашей семьей, правда? Конечно, в особых случаях вы будете садиться за наш стол. Помнится, мои гувернантки обеда ли с нами раз в неделю. Их приглашали, чтобы мои папа и мама могли справиться у них о моих успехах. Иногда на торжественном ужине требовалось присутствие еще одной дамы. В таких случаях тоже приглашали одну из моих воспитательниц. Но в остальные дни гувернанткам подавали еду в той маленькой комнате. Видите, какие сложности? Нельзя же, чтобы вы сидели за одним сто лом со слугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110