Малю нужно понять, что тори противятся продолжению войны, твердым сторонником которой он является. Находясь во Фландрии, ему трудно уяснить, что происходит дома, поэтому принять на себя командование внутренним фронтом – ее долг.
Четверо новых пэров-тори, чтобы принять Билль в палате лордов! Допустить этого Сара не могла. Она потребует, чтобы появился хотя бы еще один новый пэр-виг.
Это было наилучшим лекарством от горя. Сара немедленно отправилась из Сент-Олбанса в Сент-Джеймский дворец.
Ворвавшись в покои королевы, она увидела сидящую за клавесином Эбигейл Хилл и сладко дремлющую в кресле Анну.
Когда Сара вошла, Эбигейл перестала играть, а на лице Анны появилось восторженное выражение.
– Моя дражайшая, дражайшая миссис Фримен!
– Да, миссис Морли, это я!
– Рада вас видеть! Очень рада!
Они любовно обнялись. Анна чуть не плакала.
– Поверьте, все это долгое, мучительное время я думала о вас. И приехала бы в Сент-Олбанс, если бы вы мне позволили.
– Я боялась, что сойду с ума от горя. Окружающие страшились за мой разум. Мистер Фримен готов был отказаться от всего… от всего, лишь бы находиться рядом со мной.
– Дорогой, дорогой мистер Фримен! Какая отрада. Я понимаю, как тяжела ваша утрата. Конечно, вы находите утешение в обществе мужа. До чего схожи наши жизни, дорогая миссис Фримен.
Привыкшая вести себя вольно Сара что-то недовольно буркнула. Ее вывело из себя сравнение Маля, красавца и блестящего гения, с ленивым, безмозглым датским принцем.
– Ну вот, я здесь, – сказала она, – и хочу знать, как поживала миссис Морли в мое отсутствие.
– Постоянно мечтала о нашей встрече.
– Услышав тревожные новости, я не смогла больше находиться вдали от двора.
– Тревожные новости, миссис Фримен?
– Четверо тори возведены в звание пэров ради принятия Билля!
– Миссис Фримен, я уверена, мои министры знают, как лучше.
– А я, миссис Морли, отнюдь не уверена.
Анна негромко ахнула от изумления. Пока Сары не было, ей никто не возражал так резко, и теперь ее это потрясло.
Сара глянула на сидевшую у клавесина Эбигейл.
– Можешь уйти.
Девушка обратила взгляд на королеву, и Анна поняла ее безмолвный вопрос: «Я должна повиноваться вам или герцогине?»
Королева кивком отпустила горничную, и Эбигейл вышла. Она-то думала, что прочно заняла место в сердце королевы, но появление Сары открыло ей, до чего это место ненадежно. Сара может сегодня же сказать: «Увольте Хилл». И Анна кротко повинуется. Может, и окажет легкое сопротивление, только оно тут же будет сломлено.
А эта история с Биллем о единоверии? Чем она завершится? Насколько Эбигейл понимала, самая острая полемика в стране велась из-за религии. Осложнения с Биллем это подтверждали. Тест-Акт требовал, чтобы все государственные служащие при вступлении в должность давали присягу в соответствии с обрядами англиканской церкви; после этого они могли молиться по любому обряду. Акт этот был принят в царствование Карла Второго, стремившегося примирить оба направления веры. Для этого требовалось лишь временное единоверие. Тори хотели отменить этот закон и принять гораздо более строгий, налагающий крупный штраф на человека, который, приняв присягу и вступив в должность, посетит впоследствии диссидентскую службу. Второе посещение влекло бы за собой еще более крупный штраф и отстранение от должности на три года.
Анна симпатизировала тори и была очень набожна; члены правительства убедили ее, что Билль о единоверии необходим для блага государства. Как ни странно, палата лордов отвергла его, поскольку Вильгельм Третий был вигом и за время правления возвел в епископский сан многих священников, не принадлежавших англиканской церкви.
И то, что для принятия этого Билля возвели в пэры четверых тори, заставило Сару вспомнить о своих взглядах и поспешить ко двору.
Оставляя королеву и герцогиню вдвоем, Эбигейл думала не столько о достоинствах и недостатках этого документа, сколько о власти Сары над Анной. То, что произошло сейчас, было знаменательно. Сара выступила не только против королевы, но и против палаты общин, где преобладали тори.
Едва дверь закрылась за девушкой, Сара сказала:
– Столь важные дела нельзя обсуждать в присутствии слуг.
– Хилл в высшей степени сдержанна.
– Знаю. Потому-то и привела ее к вам. Как вижу, вы ею очень довольны.
– Такое доброе создание!
Королева с удовольствием уселась в кресло. Насколько приятнее говорить о добродетелях славной Хилл, за которую следует благодарить дражайшую миссис Фримен, чем о политике.
Но Сара, естественно, приехала не за тем, чтобы вести речь о служанках.
– Признаюсь, миссис Морли, я в высшей степени обеспокоена. К чему мы придем, если ради принятия закона людей станут возводить в звание пэров?
– Так поступали всегда…
– Так что же? Вновь творить беззаконие? Избиения, убийства тоже совершались раньше, миссис Морли, но нельзя же считать, что это хорошо, разумно и надо совершать их вновь.
– Миссис Фримен неправильно поняла меня.
– Я все поняла правильно! Билль о единоверии не принят палатой лордов… поэтому ваши министры посоветовали вам возвести четырех тори в звание пэров, чтобы принять его. Это недопустимо.
– Это уже сделано.
– Я этого не потерплю!
Анна обомлела. Ей очень хотелось видеть при дворе миссис Фримен. Но стоило Саре появиться, начался этот неприятный разговор. Спорить ей не хочется. Споры ей ненавистны. Но даже дражайшая миссис Фримен не может своими требованиями решать вопросы государственной политики.
– Присядьте рядом со мной, – попросила Анна. – Я хочу узнать все ваши новости.
– Новости мои, миссис Морли, безрадостны. Последнее время я думала только о своей утрате.
– Моя бедная, бедная миссис Фримен. Никто не может понять вас лучше вашей несчастной Морли.
– Однако, – резко ответила Сара, – необходимо забывать о своем горе. Предаваться ему без конца эгоистично.
Анна чуть вздрогнула. Разумеется, радостно видеть блестящую красавицу Сару, но слишком беспокойно.
– Я приехала поговорить с вами об этой постыдной истории. Четверо пэров-тори! Возмутительно. Тогда возведите в это звание хотя бы одного вига. Я настаиваю.
– Дорогая миссис Фримен, это забота министров.
– Нет, это наша забота, – поправила Сара.
И принялась расхаживать по комнате, говоря о недостатках Билля. Он чудовищен. Фанатичен. Анна спокойно повторяла:
– Это забота министров.
– Министров! – возмутилась Сара. – Чем они интересуются, кроме собственных успехов? Мы должны крепко держать их в руках. Вспомните, как трудно было добиться ренты для принца. Вот вам ваши министры.
– Я помню и буду вечно благодарна вам с мистером Фрименом за труды ради него.
– Вспомните еще, что решение о ренте принято большинством в один голос и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Четверо новых пэров-тори, чтобы принять Билль в палате лордов! Допустить этого Сара не могла. Она потребует, чтобы появился хотя бы еще один новый пэр-виг.
Это было наилучшим лекарством от горя. Сара немедленно отправилась из Сент-Олбанса в Сент-Джеймский дворец.
Ворвавшись в покои королевы, она увидела сидящую за клавесином Эбигейл Хилл и сладко дремлющую в кресле Анну.
Когда Сара вошла, Эбигейл перестала играть, а на лице Анны появилось восторженное выражение.
– Моя дражайшая, дражайшая миссис Фримен!
– Да, миссис Морли, это я!
– Рада вас видеть! Очень рада!
Они любовно обнялись. Анна чуть не плакала.
– Поверьте, все это долгое, мучительное время я думала о вас. И приехала бы в Сент-Олбанс, если бы вы мне позволили.
– Я боялась, что сойду с ума от горя. Окружающие страшились за мой разум. Мистер Фримен готов был отказаться от всего… от всего, лишь бы находиться рядом со мной.
– Дорогой, дорогой мистер Фримен! Какая отрада. Я понимаю, как тяжела ваша утрата. Конечно, вы находите утешение в обществе мужа. До чего схожи наши жизни, дорогая миссис Фримен.
Привыкшая вести себя вольно Сара что-то недовольно буркнула. Ее вывело из себя сравнение Маля, красавца и блестящего гения, с ленивым, безмозглым датским принцем.
– Ну вот, я здесь, – сказала она, – и хочу знать, как поживала миссис Морли в мое отсутствие.
– Постоянно мечтала о нашей встрече.
– Услышав тревожные новости, я не смогла больше находиться вдали от двора.
– Тревожные новости, миссис Фримен?
– Четверо тори возведены в звание пэров ради принятия Билля!
– Миссис Фримен, я уверена, мои министры знают, как лучше.
– А я, миссис Морли, отнюдь не уверена.
Анна негромко ахнула от изумления. Пока Сары не было, ей никто не возражал так резко, и теперь ее это потрясло.
Сара глянула на сидевшую у клавесина Эбигейл.
– Можешь уйти.
Девушка обратила взгляд на королеву, и Анна поняла ее безмолвный вопрос: «Я должна повиноваться вам или герцогине?»
Королева кивком отпустила горничную, и Эбигейл вышла. Она-то думала, что прочно заняла место в сердце королевы, но появление Сары открыло ей, до чего это место ненадежно. Сара может сегодня же сказать: «Увольте Хилл». И Анна кротко повинуется. Может, и окажет легкое сопротивление, только оно тут же будет сломлено.
А эта история с Биллем о единоверии? Чем она завершится? Насколько Эбигейл понимала, самая острая полемика в стране велась из-за религии. Осложнения с Биллем это подтверждали. Тест-Акт требовал, чтобы все государственные служащие при вступлении в должность давали присягу в соответствии с обрядами англиканской церкви; после этого они могли молиться по любому обряду. Акт этот был принят в царствование Карла Второго, стремившегося примирить оба направления веры. Для этого требовалось лишь временное единоверие. Тори хотели отменить этот закон и принять гораздо более строгий, налагающий крупный штраф на человека, который, приняв присягу и вступив в должность, посетит впоследствии диссидентскую службу. Второе посещение влекло бы за собой еще более крупный штраф и отстранение от должности на три года.
Анна симпатизировала тори и была очень набожна; члены правительства убедили ее, что Билль о единоверии необходим для блага государства. Как ни странно, палата лордов отвергла его, поскольку Вильгельм Третий был вигом и за время правления возвел в епископский сан многих священников, не принадлежавших англиканской церкви.
И то, что для принятия этого Билля возвели в пэры четверых тори, заставило Сару вспомнить о своих взглядах и поспешить ко двору.
Оставляя королеву и герцогиню вдвоем, Эбигейл думала не столько о достоинствах и недостатках этого документа, сколько о власти Сары над Анной. То, что произошло сейчас, было знаменательно. Сара выступила не только против королевы, но и против палаты общин, где преобладали тори.
Едва дверь закрылась за девушкой, Сара сказала:
– Столь важные дела нельзя обсуждать в присутствии слуг.
– Хилл в высшей степени сдержанна.
– Знаю. Потому-то и привела ее к вам. Как вижу, вы ею очень довольны.
– Такое доброе создание!
Королева с удовольствием уселась в кресло. Насколько приятнее говорить о добродетелях славной Хилл, за которую следует благодарить дражайшую миссис Фримен, чем о политике.
Но Сара, естественно, приехала не за тем, чтобы вести речь о служанках.
– Признаюсь, миссис Морли, я в высшей степени обеспокоена. К чему мы придем, если ради принятия закона людей станут возводить в звание пэров?
– Так поступали всегда…
– Так что же? Вновь творить беззаконие? Избиения, убийства тоже совершались раньше, миссис Морли, но нельзя же считать, что это хорошо, разумно и надо совершать их вновь.
– Миссис Фримен неправильно поняла меня.
– Я все поняла правильно! Билль о единоверии не принят палатой лордов… поэтому ваши министры посоветовали вам возвести четырех тори в звание пэров, чтобы принять его. Это недопустимо.
– Это уже сделано.
– Я этого не потерплю!
Анна обомлела. Ей очень хотелось видеть при дворе миссис Фримен. Но стоило Саре появиться, начался этот неприятный разговор. Спорить ей не хочется. Споры ей ненавистны. Но даже дражайшая миссис Фримен не может своими требованиями решать вопросы государственной политики.
– Присядьте рядом со мной, – попросила Анна. – Я хочу узнать все ваши новости.
– Новости мои, миссис Морли, безрадостны. Последнее время я думала только о своей утрате.
– Моя бедная, бедная миссис Фримен. Никто не может понять вас лучше вашей несчастной Морли.
– Однако, – резко ответила Сара, – необходимо забывать о своем горе. Предаваться ему без конца эгоистично.
Анна чуть вздрогнула. Разумеется, радостно видеть блестящую красавицу Сару, но слишком беспокойно.
– Я приехала поговорить с вами об этой постыдной истории. Четверо пэров-тори! Возмутительно. Тогда возведите в это звание хотя бы одного вига. Я настаиваю.
– Дорогая миссис Фримен, это забота министров.
– Нет, это наша забота, – поправила Сара.
И принялась расхаживать по комнате, говоря о недостатках Билля. Он чудовищен. Фанатичен. Анна спокойно повторяла:
– Это забота министров.
– Министров! – возмутилась Сара. – Чем они интересуются, кроме собственных успехов? Мы должны крепко держать их в руках. Вспомните, как трудно было добиться ренты для принца. Вот вам ваши министры.
– Я помню и буду вечно благодарна вам с мистером Фрименом за труды ради него.
– Вспомните еще, что решение о ренте принято большинством в один голос и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109