Писатели-виги восстанавливали людей против Харли. Он предатель, утверждали они, он прячется за спину Грегга, а клика Мальборо вожделенно ждала, что Грегг предаст своего начальника.
Эбигейл привела Харли в зеленый кабинет.
– Дорогой друг! – воскликнула Анна со слезами на глазах. – Я прекрасно понимаю, чего добиваются ваши враги. И не допущу этого. Вы знаете, что я доверяю вам.
– Доброта вашего величества поразительна, – ответил Харли. – Теперь мне ничего не страшно.
– Какая неприятность! – вздохнула королева. – И в такое время!
Она глянула на принца, откинувшегося на спинку кресла. Он дышал тяжело, было видно, что мучается он больше, чем обычно.
– Мэшем провела со мной всю ночь, – сказала королева. – Моему бедному ангелу нужно неусыпное внимание. Он не слышит, что мы говорим. Боюсь, ему очень плохо. И все эти беспокойства…
– Мадам, – сказал Харли, – я подам в отставку. Думаю, это избавит вас от беспокойства в такое время.
– Мистер Харли, я ее не приму.
– Мадам, вашего внимания требует его высочество. Сейчас вам не до министерских склок.
– Дорогой друг, не знаю, что буду делать без вас.
– Я не предлагаю вам обходиться без моих советов. Я всегда к вашим услугам. Единственная цель моей жизни – служить вашему величеству. Моя кузина, вернейшая ваша служанка, будет приводить меня сюда, как и раньше. Мы будем обсуждать все вопросы, которые вас беспокоят, и если мои взгляды представляют для вашего величества какую-то ценность, я буду высказывать их. От моей отставки, мадам, ничего не изменится. Я выйду из правительства, но буду по-прежнему всеми силами служить вам.
– То есть станете приходить сюда, как раньше? Давать мне советы… и вместе с тем прекратите эти ужасные склоки?
– Я оставлю вам Мальборо и Годолфина, мадам. И буду оказывать услуги… пока вы нуждаетесь в них.
– Кажется, нужно позвать Мэшем. Мэшем, дорогая моя, вызови врачей принца.
На другой день Георгу стало получше. Анна вызвала герцога и сообщила ему об отставке Харли.
Фракция Мальборо пришла в восторг, но герцог первый усомнился в том, что победа эта полная. Друзья Харли – Сент-Джон, сэр Саймон Харкур и сэр Томас Мэнселл – ушли в отставку вместе с ним, и места их заняли виги.
Главной темой для сплетен стало дело Грегга и связанный с этим уход из правительства Харли. Харли посоветовали не появляться на улицах, чтобы не подвергнуться нападению. Сара могла поздравить себя с тем, что этот небольшой бунт скоро окончится, а маленькая бесцеремонная горничная и ее учитель – как она называла Харли – будут изгнаны. Харли окажется в забвении – для честолюбивого политика это сущий ад, а Эбигейл снова в грязи.
Королева сильно огорчалась, но все ее чувства заглушались нарастающим беспокойством за мужа. Было ясно, что конец его близится.
И она, и Эбигейл не знали покоя по ночам. Анна спала очень чутко, услышав, что принц начинает задыхаться, она звала Эбигейл, они вдвоем приподнимали его, поддерживали, а Сэмюэл мчался за кем-нибудь из врачей. Арбетнот говорил, что принц жив лишь благодаря любви и заботе королевы и миссис Мэшем.
Зачастую, когда принц вел жестокие сражения за жизнь, глаза женщин встречались, взгляд Анны выражал благодарность, Эбигейл – безграничную преданность.
Обе понимали, что такую дружбу, как у них, может оборвать только смерть, и эти ночные бдения связывали их такими крепкими узами, на которые Сара с ее вызывающей красотой не могла надеяться.
Эбигейл была молода, и бессонные ночи, казалось, не сказывались на ней, но Анна выглядела очень усталой, и болезнь глаз, беспокоившая ее с детства, усилилась.
В довершение всего людей будоражило это ужасное дело Грегга.
Однажды ночью, потягивая принесенное Эбигейл бренди, когда Георг наконец уснул, Анна сказала:
– Ужасно видеть такие страдания, Мэшем, особенно страдания любимого человека… Я размышляла об этом бедняге Грегге.
– Мистер Харли не имеет к этому никакого отношения, ваше величество, – сказала Эбигейл с большей горячностью, чем обычно.
– Знаю, знаю. Бедняга, пусть он виновен, но ведь явно был очень беден и совершил этот ужасный поступок из-за денег. А теперь сидит в тюрьме. Говорят, он смертельно болен.
– Если он умрет, мадам, это избавит от трудов палача.
– Оно так, – вздохнула Анна. – Грегг изменник, и я как королева должна вынести ему смертный приговор. Это огорчает меня, Мэшем.
– Но этот человек преступник. Он действовал во вред вашему величеству. Во вред мистеру Харли… отдал его врагам.
– Однако он сейчас в тюрьме, больной, голодный. И знает, что его ждет смертная казнь. Это один из моих подданных, а я когда-то говорила тебе, что чувствую себя матерью всем подданным… даже тем, кто приносит мне зло. Завтра я отправлю к нему Арбетнота, пусть передаст гостинцы с кухни.
– Доброта вашего величества не перестает меня удивлять, – сказала Эбигейл, и подумала, что Мальборо, узнав о гостинцах, посланных Анной Греггу, сочтут ее твердой сторонницей Харли… что ж, тем лучше.
Когда Арбетнот посетил Грегга, враги Харли запротестовали. Годолфин явился к Анне, и та с самым невозмутимым видом сказала ему, что у нее есть обычай заботиться о том, дабы приговоренный к смерти прожил последние дни в наилучших условиях, какие возможны. Другие дела не бывали столь шумными, но приговоренных она никогда не оставляла без внимания.
С этим пришлось смириться, а Уильям Грегг перед казнью отдал собрату-клерку письмо, в котором полностью оправдывал своего начальника Роберта Харли.
Победа уже не казалась бесспорной. Мальборо прекрасно знал, что без жертв ничего нельзя достичь. Харли изгнали из правительства, однако Годолфин, с которым он сотрудничал, оказался в затруднении. Лорд-казначей чувствовал, что стареет, слабеет, что здоровье его портится. Герцог был единственным человеком, которому он мог доверять, но Мальборо больше военный, нежели политик.
Людей начало раздражать засилье вигов. Вокруг говорили, что виги – сторонники войны. А что несла народу война, которую вел Мальборо… помимо славы побед?
Тем временем Харли выжидал. Он стал надеждой тори, а его дорогая кузина Эбигейл Мэшем старалась, чтобы он почаще бывал у королевы.
Теперь, когда Харли лишился должности, Сара добивалась выдворения Эбигейл. Она не могла отогнать мысли об этой бледнорожей твари, как окрестила ее, и тратила много времени, придумывая ей новые прозвища. Всякий раз, осыпая Эбигейл бранью, задавалась вопросом, как она, Сара, могла быть такой дурой, что позволила этой особе возвыситься до нынешнего положения.
Герцогиня терпеть не могла оказываться в дурах – а люди повсюду обсуждали ее падение и возвышение Эбигейл Мэшем.
Она взывала к герцогу, Годолфину, Сандерленду и другим членам правительства, имевшим отношение к семейству Мальборо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109