Однако ему придется потерпеть, по возрасту он пока что годится только для армии герцога Глостера. В бой твоему братишке надо идти не с деревянной шпагой, так ведь? Да, кстати, твоя сестра просила передать, что очень довольна своей работой, надеется, ты тоже.
Граф улыбнулся так обаятельно, что Эбигейл ответила – да, довольна.
Девочка радовалась, что находится в этом доме, хотя тут рано гасили свечи и старались экономить на всем. Ей казалось странным, что человек, который, по словам его жены, является гением и способен занимать высочайшую должность в стране, заботится о расходе свечей. Но она принимала это как странность великого человека и была довольна его присутствием.
Граф пробыл дома меньше недели, когда прискакал курьер с сообщением, что едет графиня Мальборо.
Сара Черчилл ворвалась в дом, будто ураган – как некогда Алиса характеризовала ее появление. Кастрюли и сковородки блистали чистотой, мебель тоже; с кухни доносились вкусные запахи. Граф так обрадовался предстоящей встрече с женой, что не поскупился на расходы. Эбигейл смотрела из окна, как он шел ей навстречу, как взял жену за руку, не подходя вплотную, словно желая получше рассмотреть ее, а потом надолго заключил в объятия. Шляпа леди Мальборо оказалась смятой. Что она скажет? Но графиня как будто ничуть не огорчилась. Эбигейл с удивлением заметила, что они оба смеются, она ни разу не видела, чтобы леди Мальборо смотрела с такой любовью на кого-то, и даже не могла предположить, что она на это способна.
Они вошли в дом, и Эбигейл тут же услышала ее громкий голос:
– А где моя семья? Почему меня никто не приветствует?
Все, разумеется, были на месте. Никому не могло прийти в голову вызвать недовольство графини.
Об Эбигейл Хилл леди Мальборо не спрашивала, и девочка поняла, что она забыла о ее существовании.
Счастливее всего леди Мальборо бывала в обществе мужа. Она любила интриги, но чтобы вести их, требовалось жить при дворе принцессы Анны, и хотя граф не мог добиться подобающей славы, находясь, по ее выражению, «в руках у жены», эти краткие приезды в Сент-Олбанс к мужу и семье были в жизни Сары Черчилл самыми радостными периодами.
На сей раз графиня приехала не ради удовольствия. Цель приезда она могла обсудить только с мужем, уединясь с ним в спальне.
Графиня сидела перед зеркалом, распустив по плечам волосы, которые так нравились ее супругу.
– Дорогой мой Маль, – сказала она, – это ожидание надоело мне до смерти. Как думаешь, долго он еще проживет?
– Этот вопрос, любовь моя, мы задаем себе уже очень давно.
– Хмм? Иногда я думаю, что он живет только назло нам.
Мальборо рассмеялся.
– Дорогая, вряд ли можно рассчитывать, что он умрет нам в угоду.
– Его смерть обрадовала бы не только нас. Хоть бы он вернулся к себе в Голландию. Мы бы вполне обошлись без него. Я рассчитывала, что к этому времени корона будет на голове моей толстой, глупой Морли.
– Тише!
– Ерунда, Маль. Нас никто не может услышать, а если б и услышали, то не посмели бы болтать о том, что я говорю.
– Враги могут оказаться повсюду.
– И у нас в доме? Дорогой мой, здесь мы в полной безопасности. Теперь я хочу поговорить о деле. Когда наступит великий день, мы должны быть готовы, не так ли? Дорогой мой Маль, ты – гений. Я это знаю. Сама я могу делать с Морли все, что захочу. Однако у нас есть неприятели, и, по-моему, пора выстраивать против них оборону.
– Кажется, моя дорогая Сара становится военачальником.
– Послушай, даже взойдя на трон, моя толстая подруга не станет всесильной. Она будет окружена министрами. Время абсолютной монархии прошло. Нам нужны друзья, Маль, очень нужны.
– Сара, милая, не думаю, что нас с тобой очень любят. Полностью я могу доверять только одному человеку. Этот человек – ты.
– Господи, Маль, мы с тобой едины, и ничто на свете не изменит этого. Но друзья нам понадобятся. Согласен?
– Друзья всегда полезны.
– Полезны? Они необходимы.
– Где же мы их найдем?
– Привяжем к себе.
– Как?
– Иногда мне кажется, что самый блестящий на свете воин слаб в стратегии.
– Слава Богу, у него есть жена, способная возместить этот недочет.
– Шутки в сторону. Ты забыл, что наши дочери достигли брачного возраста?
– Брачного? Да ведь Генриетте…
– Шестнадцать, Маль. Она вполне созрела для брака.
– Нет еще, нет.
– Ты такой же, как все отцы. Они готовы вечно считать дочерей детьми, дабы создавать у себя иллюзию юности.
Граф улыбнулся.
– Хорошо, за кого ты хочешь выдать Генриетту?
– У Годолфина есть сын, Френсис.
Мальборо уставился на супругу.
– Ну? – спросила Сара. – Какие возражения могут быть у вас, милорд, против этого союза? Годолфин – один из умнейших людей в стране. Он – сила сам по себе, как и ты, дорогой Маль; но вместе… Понимаешь, о чем я? – О союзе между Черчиллами и Годолфинами.
– Да, и можно ли прочнее, чем браком, скрепить этот союз? Внуки Годолфина будут и нашими внуками. Мы станем одной семьей, а не двумя. Разве это плохо?
– Ты забыла об одном.
– О чем же?
– Помнишь, как мы решили пожениться?
– Да, и твоя семья воспротивилась. Черчиллы не видели во мне ровню. Я не забыла. У них на примете для тебя была другая.
– Вот-вот. Но никто бы меня не заставил жениться на ком-то, кроме тебя.
– Не сомневаюсь.
– Поэтому я и говорю, что ты упускаешь из виду чувства Генриетты.
– Генриетта поступит так, как ей будет велено.
– Но ведь она наша дочь.
– Ерунда! – сказала Сара. – Я не потерплю неповиновения от своих детей.
Граф взял жену за руку.
– Будь помягче, – попросил он.
– Ты учишь меня, как обращаться с моей дочерью?
– Советую, как обращаться с моей.
Графиня улыбнулась. Она обожала мужа, никто на свете, кроме него, не мог ее урезонить.
– Итак? – спросила леди Мальборо.
– Мы пригласим сюда Френсиса с отцом. И не станем заговаривать о браке, пока не увидим, что молодой человек и Генриетта нравятся друг другу.
– Романтическая чушь! – сказала Сара.
Но согласилась.
Сара давно приглядывалась к Сидни Годолфину, так как считала, что с ним лучше пребывать в дружбе, чем во вражде. Годолфины были знатным корнуэльским родом, Сидни пользовался расположением Карла Второго, который резюмировал свое отношение к нему одной выразительной фразой: «Он никогда не стоит ни поперек дороги, ни в стороне». В устах Карла это было высокой похвалой. Нередко случается, что человек, находившийся в чести у одного монарха, при следующем оказывается в немилости. Умный Годолфин не допустил, чтобы с ним это произошло. Он получил титул, когда Карл доверил ему одно из министерств. А после смерти Карла остался одним из самых доверенных министров короля Якова и получил должность казначея у королевы Марии Беатрисы. Он принадлежал к тем тори, которые дольше всех сохраняли верность Якову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Граф улыбнулся так обаятельно, что Эбигейл ответила – да, довольна.
Девочка радовалась, что находится в этом доме, хотя тут рано гасили свечи и старались экономить на всем. Ей казалось странным, что человек, который, по словам его жены, является гением и способен занимать высочайшую должность в стране, заботится о расходе свечей. Но она принимала это как странность великого человека и была довольна его присутствием.
Граф пробыл дома меньше недели, когда прискакал курьер с сообщением, что едет графиня Мальборо.
Сара Черчилл ворвалась в дом, будто ураган – как некогда Алиса характеризовала ее появление. Кастрюли и сковородки блистали чистотой, мебель тоже; с кухни доносились вкусные запахи. Граф так обрадовался предстоящей встрече с женой, что не поскупился на расходы. Эбигейл смотрела из окна, как он шел ей навстречу, как взял жену за руку, не подходя вплотную, словно желая получше рассмотреть ее, а потом надолго заключил в объятия. Шляпа леди Мальборо оказалась смятой. Что она скажет? Но графиня как будто ничуть не огорчилась. Эбигейл с удивлением заметила, что они оба смеются, она ни разу не видела, чтобы леди Мальборо смотрела с такой любовью на кого-то, и даже не могла предположить, что она на это способна.
Они вошли в дом, и Эбигейл тут же услышала ее громкий голос:
– А где моя семья? Почему меня никто не приветствует?
Все, разумеется, были на месте. Никому не могло прийти в голову вызвать недовольство графини.
Об Эбигейл Хилл леди Мальборо не спрашивала, и девочка поняла, что она забыла о ее существовании.
Счастливее всего леди Мальборо бывала в обществе мужа. Она любила интриги, но чтобы вести их, требовалось жить при дворе принцессы Анны, и хотя граф не мог добиться подобающей славы, находясь, по ее выражению, «в руках у жены», эти краткие приезды в Сент-Олбанс к мужу и семье были в жизни Сары Черчилл самыми радостными периодами.
На сей раз графиня приехала не ради удовольствия. Цель приезда она могла обсудить только с мужем, уединясь с ним в спальне.
Графиня сидела перед зеркалом, распустив по плечам волосы, которые так нравились ее супругу.
– Дорогой мой Маль, – сказала она, – это ожидание надоело мне до смерти. Как думаешь, долго он еще проживет?
– Этот вопрос, любовь моя, мы задаем себе уже очень давно.
– Хмм? Иногда я думаю, что он живет только назло нам.
Мальборо рассмеялся.
– Дорогая, вряд ли можно рассчитывать, что он умрет нам в угоду.
– Его смерть обрадовала бы не только нас. Хоть бы он вернулся к себе в Голландию. Мы бы вполне обошлись без него. Я рассчитывала, что к этому времени корона будет на голове моей толстой, глупой Морли.
– Тише!
– Ерунда, Маль. Нас никто не может услышать, а если б и услышали, то не посмели бы болтать о том, что я говорю.
– Враги могут оказаться повсюду.
– И у нас в доме? Дорогой мой, здесь мы в полной безопасности. Теперь я хочу поговорить о деле. Когда наступит великий день, мы должны быть готовы, не так ли? Дорогой мой Маль, ты – гений. Я это знаю. Сама я могу делать с Морли все, что захочу. Однако у нас есть неприятели, и, по-моему, пора выстраивать против них оборону.
– Кажется, моя дорогая Сара становится военачальником.
– Послушай, даже взойдя на трон, моя толстая подруга не станет всесильной. Она будет окружена министрами. Время абсолютной монархии прошло. Нам нужны друзья, Маль, очень нужны.
– Сара, милая, не думаю, что нас с тобой очень любят. Полностью я могу доверять только одному человеку. Этот человек – ты.
– Господи, Маль, мы с тобой едины, и ничто на свете не изменит этого. Но друзья нам понадобятся. Согласен?
– Друзья всегда полезны.
– Полезны? Они необходимы.
– Где же мы их найдем?
– Привяжем к себе.
– Как?
– Иногда мне кажется, что самый блестящий на свете воин слаб в стратегии.
– Слава Богу, у него есть жена, способная возместить этот недочет.
– Шутки в сторону. Ты забыл, что наши дочери достигли брачного возраста?
– Брачного? Да ведь Генриетте…
– Шестнадцать, Маль. Она вполне созрела для брака.
– Нет еще, нет.
– Ты такой же, как все отцы. Они готовы вечно считать дочерей детьми, дабы создавать у себя иллюзию юности.
Граф улыбнулся.
– Хорошо, за кого ты хочешь выдать Генриетту?
– У Годолфина есть сын, Френсис.
Мальборо уставился на супругу.
– Ну? – спросила Сара. – Какие возражения могут быть у вас, милорд, против этого союза? Годолфин – один из умнейших людей в стране. Он – сила сам по себе, как и ты, дорогой Маль; но вместе… Понимаешь, о чем я? – О союзе между Черчиллами и Годолфинами.
– Да, и можно ли прочнее, чем браком, скрепить этот союз? Внуки Годолфина будут и нашими внуками. Мы станем одной семьей, а не двумя. Разве это плохо?
– Ты забыла об одном.
– О чем же?
– Помнишь, как мы решили пожениться?
– Да, и твоя семья воспротивилась. Черчиллы не видели во мне ровню. Я не забыла. У них на примете для тебя была другая.
– Вот-вот. Но никто бы меня не заставил жениться на ком-то, кроме тебя.
– Не сомневаюсь.
– Поэтому я и говорю, что ты упускаешь из виду чувства Генриетты.
– Генриетта поступит так, как ей будет велено.
– Но ведь она наша дочь.
– Ерунда! – сказала Сара. – Я не потерплю неповиновения от своих детей.
Граф взял жену за руку.
– Будь помягче, – попросил он.
– Ты учишь меня, как обращаться с моей дочерью?
– Советую, как обращаться с моей.
Графиня улыбнулась. Она обожала мужа, никто на свете, кроме него, не мог ее урезонить.
– Итак? – спросила леди Мальборо.
– Мы пригласим сюда Френсиса с отцом. И не станем заговаривать о браке, пока не увидим, что молодой человек и Генриетта нравятся друг другу.
– Романтическая чушь! – сказала Сара.
Но согласилась.
Сара давно приглядывалась к Сидни Годолфину, так как считала, что с ним лучше пребывать в дружбе, чем во вражде. Годолфины были знатным корнуэльским родом, Сидни пользовался расположением Карла Второго, который резюмировал свое отношение к нему одной выразительной фразой: «Он никогда не стоит ни поперек дороги, ни в стороне». В устах Карла это было высокой похвалой. Нередко случается, что человек, находившийся в чести у одного монарха, при следующем оказывается в немилости. Умный Годолфин не допустил, чтобы с ним это произошло. Он получил титул, когда Карл доверил ему одно из министерств. А после смерти Карла остался одним из самых доверенных министров короля Якова и получил должность казначея у королевы Марии Беатрисы. Он принадлежал к тем тори, которые дольше всех сохраняли верность Якову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109