» - процитировал Томас.
- Точно! Так он и сказал! Но что это значит?
- Значит… что могущественные в годину бедствий становятся опасней - а то, что сделают они с корнями, отзовется до кончиков ветвей - во веки веков.
- Тогда зачем ты собрал это войско? Зачем тебе идти и…
- Я должен.
Томас вновь двинулся по узкой тропе и больше не отвечал. Нагоняли другие путники, напирая сзади. А другой возможности переговорить с ним Хали не представилось. Очень скоро они достигли подножия утесов, и она пошла по своим делам, в то время как Томас отправился на войну.
Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.
Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:
«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты - делу ратному».
Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.
- Оукс так и говорит.
Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.
Армия готовилась к выступлению. Паниль стоял поодаль, наблюдая. Хали побаивалась сбежавшихся демонов, но Керро уверял, что людей они не тронут, что дирижаблики наполнят сознание тварей ложными видениями.
Мимо проковылял Ферри, косясь на колечко в носу Хали. «Интересно, - подумала она, - что он думает о Томасе?» Тот без стеснения перемывал старику кости в его же присутствии.
- Реальной власти у старого дурака нет, - заявлял Томас. - Оуксу кажется, будто он подмял под себя всю власть - реальную и символическую - на Черном Драконе. И делиться властью он не станет. По сравнению с тем, что мы видели в Колонии, ему тут пришлось легко.
- Я говорил ему, что он торопится, - пробурчал Ферри.
Томас, не обращая на него внимания, обратился к Керро:
- Ферри - лжец, но может нам пригодиться. Он должен знать что-нибудь важное о планах Оукса.
- Ничего я не знаю. - Голос старика дрогнул.
Но тут Томаса отвлек его помощник, нормал, занимавшийся организационными вопросами в войске. Они ушли вместе; Томас поглядывал на метки над бровью помощника и бормотал: «Паршиво, когда лепишь армию из чужих отбросов».
Но смысл в его приказах был. Хали наблюдала, как клоны разбиваются на отряды по форме тела - бегуны, грузчики, носильщики… Обученных работников ставили отдельно - оператор, светотехник, сварщик, разнорабочий…
Какая, в конце концов, ей разница, как построит Томас свое войско, думала Хали, обустраивая лазарет в палатке. Те, кто попадет в этот шатер, будут просто ранеными.
Ваэла, помогавшая готовить место для собственных родов, ухватила Хали за руку.
- Почему ты так нервничаешь? Это из-за малышки?
- Нет, ничего подобного.
Ваэла услышала, как ее прежний внутренний голос, Честность, отмеряет оставшееся время. «Дитя родится скоро… скоро…» Она уставилась на Хали.
- Тогда что тебя тревожит?
Хали покосилась на выпирающий живот Ваэлы.
- Если бы дирижаблики не принесли нам из Колонии тот запас «порыва»…
- Там он никому больше не пригодится. В Колонии все мертвы.
- Я не об этом…
- Ты боишься, что мое дитя украдет годы твоей жизни, твоей юности…
- Не думаю, что оно так обойдется со мной.
- Тогда что?
- Ваэла, что мы здесь делаем?
- Пытаемся выжить.
- Ты говоришь прямо как Томас.
- Иногда он рассуждает вполне разумно.
В палатку ворвались трое спецклонов. Двое поддерживали за плечи третьего, безрукого. Все были сильно обожжены. Один пытался приладить оторванную руку на место, к покрытой кровавым песком культе.
- Кто здесь медтех? - спросил клон-карлик, пошевеливая длинными тонкими пальцами.
Ферри шагнул было вперед, но Хали остановила его:
- Посиди с Ваэлой. Понадоблюсь - зови.
- Я, знаешь ли, тоже врач, - с обидой напомнил старик.
- Знаю. Вот и останься с Ваэлой.
Хали отвела раненых в лазаретную палатку, под нависающий черный уступ. Культю она промыла, присыпала септальком и замотала клеткопластырем.
- Руку спасти нельзя? - спросил гном.
- Нет. Что там творится?
Гном сплюнул.
- Бардак чертов, вот что.
Наложив последний слой пластыря, Хали удивленно глянула на клона.
- О, мы и думать умеем, - бросил он, осознав причину ее изумления.
- Давай я и тебя подлатаю, - предложила она. Правая рука клона была обожжена сплошь. - Как тебя забрали дирижаблики? - спросила она, чтобы отвлечь пациента от боли.
- Льюис нас вышвырнул. Как мусор. Что это значит - сама понимаешь. А там - нервоеды. Почти никто не ушел. Хорошо бы нервоедам туда вон пробраться. - Он махнул здоровой рукой в сторону далекого Редута. - И сожрать этих бортососов до последнего!
Хали закончила перевязку, и гном, спрыгнув со стола, направился к выходу.
- Куда ты?
- Назад. Помочь чем могу.
Он отбросил клапан палатки, и в проеме Хали увидела рассеченную синими молниями равнину, а за ней - Редут. Воздух наполняли вопли и стоны.
- Ты не в состоянии…
- Раненых таскать сумею.
- Их еще много?
- Очень.
Гном выбежал, и клапан за его спиной упал.
Хали закрыла глаза. Перед внутренним ее взором встала кучка людей, превращаясь в толпу, толпа - в орду. Ветер нес соленый запах крови и гнилое дыхание. Мелькали то ровные края резаных ран, то пятна обширных ожогов и последними - перебитые голени висевшего на кресте.
- Так нельзя, - пробормотала она.
Подхватив прибокс и аптечку, она побежала к выходу, вылетела наружу. Карлик-клон был уже далеко, и Хали двинулась ему вслед.
- Куда ты? - тревожно окликнул ее Ферри.
- Там я нужнее, - бросила девушка, не оборачиваясь.
- А как же Ваэла?
- Ты и сам врач, - крикнула Хали, не отводя глаз от плывущих вдали клубов дыма.
Когда люди пытаются стать рупорами богов, смертность становится важнее морали. Мученичество исправляет это расхождение, но ненадолго. Самое горестное в мученичестве - что объяснить истинный смысл жертвы оказывается уже некому. И чудовищных результатов свершившегося мученик тоже не видит.
Раджа Томас, «Вы - делегаты от мучеников», из корабельных архивов.
Легата переключалась от одного сенсора к другому, пытаясь разобраться в показаниях приборов. Изображения смазывались, перетекали друг в друга, перспектива искажалась. Рвали равнину лучи резаков, виднелись тела, и что-то двигалось в дыму. Выли аварийные сирены, свидетельствуя, что периметр Редута прорван. Она смутно слышала, как Льюис рассылает команды ремонтников и бойцов. Заработали резаки со стен, управляемые операторами прямо из центра. Легата не могла позволить себе отвлекаться на что-то, кроме загадочно сбоивших камер. Когда она переключила экран на совмещенное изображение, расплываться начинали все квадратики одновременно - словно на камеры действовала некая внешняя сила.
Легата утерла лоб рукавом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
- Точно! Так он и сказал! Но что это значит?
- Значит… что могущественные в годину бедствий становятся опасней - а то, что сделают они с корнями, отзовется до кончиков ветвей - во веки веков.
- Тогда зачем ты собрал это войско? Зачем тебе идти и…
- Я должен.
Томас вновь двинулся по узкой тропе и больше не отвечал. Нагоняли другие путники, напирая сзади. А другой возможности переговорить с ним Хали не представилось. Очень скоро они достигли подножия утесов, и она пошла по своим делам, в то время как Томас отправился на войну.
Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.
Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:
«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты - делу ратному».
Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.
- Оукс так и говорит.
Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.
Армия готовилась к выступлению. Паниль стоял поодаль, наблюдая. Хали побаивалась сбежавшихся демонов, но Керро уверял, что людей они не тронут, что дирижаблики наполнят сознание тварей ложными видениями.
Мимо проковылял Ферри, косясь на колечко в носу Хали. «Интересно, - подумала она, - что он думает о Томасе?» Тот без стеснения перемывал старику кости в его же присутствии.
- Реальной власти у старого дурака нет, - заявлял Томас. - Оуксу кажется, будто он подмял под себя всю власть - реальную и символическую - на Черном Драконе. И делиться властью он не станет. По сравнению с тем, что мы видели в Колонии, ему тут пришлось легко.
- Я говорил ему, что он торопится, - пробурчал Ферри.
Томас, не обращая на него внимания, обратился к Керро:
- Ферри - лжец, но может нам пригодиться. Он должен знать что-нибудь важное о планах Оукса.
- Ничего я не знаю. - Голос старика дрогнул.
Но тут Томаса отвлек его помощник, нормал, занимавшийся организационными вопросами в войске. Они ушли вместе; Томас поглядывал на метки над бровью помощника и бормотал: «Паршиво, когда лепишь армию из чужих отбросов».
Но смысл в его приказах был. Хали наблюдала, как клоны разбиваются на отряды по форме тела - бегуны, грузчики, носильщики… Обученных работников ставили отдельно - оператор, светотехник, сварщик, разнорабочий…
Какая, в конце концов, ей разница, как построит Томас свое войско, думала Хали, обустраивая лазарет в палатке. Те, кто попадет в этот шатер, будут просто ранеными.
Ваэла, помогавшая готовить место для собственных родов, ухватила Хали за руку.
- Почему ты так нервничаешь? Это из-за малышки?
- Нет, ничего подобного.
Ваэла услышала, как ее прежний внутренний голос, Честность, отмеряет оставшееся время. «Дитя родится скоро… скоро…» Она уставилась на Хали.
- Тогда что тебя тревожит?
Хали покосилась на выпирающий живот Ваэлы.
- Если бы дирижаблики не принесли нам из Колонии тот запас «порыва»…
- Там он никому больше не пригодится. В Колонии все мертвы.
- Я не об этом…
- Ты боишься, что мое дитя украдет годы твоей жизни, твоей юности…
- Не думаю, что оно так обойдется со мной.
- Тогда что?
- Ваэла, что мы здесь делаем?
- Пытаемся выжить.
- Ты говоришь прямо как Томас.
- Иногда он рассуждает вполне разумно.
В палатку ворвались трое спецклонов. Двое поддерживали за плечи третьего, безрукого. Все были сильно обожжены. Один пытался приладить оторванную руку на место, к покрытой кровавым песком культе.
- Кто здесь медтех? - спросил клон-карлик, пошевеливая длинными тонкими пальцами.
Ферри шагнул было вперед, но Хали остановила его:
- Посиди с Ваэлой. Понадоблюсь - зови.
- Я, знаешь ли, тоже врач, - с обидой напомнил старик.
- Знаю. Вот и останься с Ваэлой.
Хали отвела раненых в лазаретную палатку, под нависающий черный уступ. Культю она промыла, присыпала септальком и замотала клеткопластырем.
- Руку спасти нельзя? - спросил гном.
- Нет. Что там творится?
Гном сплюнул.
- Бардак чертов, вот что.
Наложив последний слой пластыря, Хали удивленно глянула на клона.
- О, мы и думать умеем, - бросил он, осознав причину ее изумления.
- Давай я и тебя подлатаю, - предложила она. Правая рука клона была обожжена сплошь. - Как тебя забрали дирижаблики? - спросила она, чтобы отвлечь пациента от боли.
- Льюис нас вышвырнул. Как мусор. Что это значит - сама понимаешь. А там - нервоеды. Почти никто не ушел. Хорошо бы нервоедам туда вон пробраться. - Он махнул здоровой рукой в сторону далекого Редута. - И сожрать этих бортососов до последнего!
Хали закончила перевязку, и гном, спрыгнув со стола, направился к выходу.
- Куда ты?
- Назад. Помочь чем могу.
Он отбросил клапан палатки, и в проеме Хали увидела рассеченную синими молниями равнину, а за ней - Редут. Воздух наполняли вопли и стоны.
- Ты не в состоянии…
- Раненых таскать сумею.
- Их еще много?
- Очень.
Гном выбежал, и клапан за его спиной упал.
Хали закрыла глаза. Перед внутренним ее взором встала кучка людей, превращаясь в толпу, толпа - в орду. Ветер нес соленый запах крови и гнилое дыхание. Мелькали то ровные края резаных ран, то пятна обширных ожогов и последними - перебитые голени висевшего на кресте.
- Так нельзя, - пробормотала она.
Подхватив прибокс и аптечку, она побежала к выходу, вылетела наружу. Карлик-клон был уже далеко, и Хали двинулась ему вслед.
- Куда ты? - тревожно окликнул ее Ферри.
- Там я нужнее, - бросила девушка, не оборачиваясь.
- А как же Ваэла?
- Ты и сам врач, - крикнула Хали, не отводя глаз от плывущих вдали клубов дыма.
Когда люди пытаются стать рупорами богов, смертность становится важнее морали. Мученичество исправляет это расхождение, но ненадолго. Самое горестное в мученичестве - что объяснить истинный смысл жертвы оказывается уже некому. И чудовищных результатов свершившегося мученик тоже не видит.
Раджа Томас, «Вы - делегаты от мучеников», из корабельных архивов.
Легата переключалась от одного сенсора к другому, пытаясь разобраться в показаниях приборов. Изображения смазывались, перетекали друг в друга, перспектива искажалась. Рвали равнину лучи резаков, виднелись тела, и что-то двигалось в дыму. Выли аварийные сирены, свидетельствуя, что периметр Редута прорван. Она смутно слышала, как Льюис рассылает команды ремонтников и бойцов. Заработали резаки со стен, управляемые операторами прямо из центра. Легата не могла позволить себе отвлекаться на что-то, кроме загадочно сбоивших камер. Когда она переключила экран на совмещенное изображение, расплываться начинали все квадратики одновременно - словно на камеры действовала некая внешняя сила.
Легата утерла лоб рукавом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106