»
«Ты научишься».
Хали спустила ноги с желтой кушетки, подошла к экрану терминала, откуда началось это страшное путешествие. Внезапно она показалась себе очень древней - разум старухи, вмещенный в молодое тело.
«Я ведь действительно просила об этом. Я заварила эту кашу… в те далекие времена, когда я только и хотела, что заполучить Керро Паниля».
Она села за пульт и тупо уставилась в экран. Пальцы ее блуждали по клавиатуре. Знакомые сочетания клавиш казались чужими. Этих кнопок касался Керро… Внезапно Хали показалось, что терминал - это такая машинка, которая удерживает в отдалении твои воспоминания, чтобы тебе не пришлось сталкиваться с ними лицом к лицу. Машина делала чудовищное приемлемым. Хали глубоко вздохнула и набрала: «Архив, история древних времен - Иешуа/Иисус».
Корабль, впрочем, еще не закончил.
- Если пожелаешь лично увидеть что-нибудь из того, о чем прочтешь, Экель, только попроси.
Ее передернуло от одной этой мысли.
- Это мое тело. В нем я и останусь.
- Твой выбор, Экель, принадлежит не тебе одной.
Фантазия моя была слишком возбуждена первыми успехами, чтобы позволить мне усомниться в моей способности подарить жизнь существу столь чудесно и сложно устроенному, как человек.
Мэри Шелли, «Франкенштейн», из корабельных архивов.
- Я называю это место Теплицей, - заметил Мердок, проводя Рашель Демарест к люку.
Здесь было светло, и Рашель очень не нравилось, как шарахаются от Мердока молодые клоны. Она и сама была клоном, и ей доводилось слышать жуткие рассказы об этом месте. Ей хотелось задержаться, остановить происходящее. Но это был ее единственный шанс проникнуть в узкий круг соратников Оукса и Льюиса. Мердок крепко стиснул ее локоть, и Рашель знала, что при малейшем колебании он может сломать ей руку.
Остановившись у люка, Мердок глянул на свою подопечную.
«Эта больше никаких прошений подавать не станет», - удовлетворенно подумал он.
Голубоватая кожа на длинных, нервно вздрагивающих руках казалась ледяной.
- Возможно, мы с вами могли бы договориться, - заметила она, невзначай соприкоснувшись с Мердоком бедром.
Искушение было велико… но эта синеватая кожа!
- Извините, но это стандартная процедура для всех наших работников. Есть вещи, которые мы должны о вас знать… и вещи, которые стоит узнать вам.
Мердок и вправду сожалел о том, что должен был сделать. Он смутно помнил кое-что из случившегося с ним самим во время посвящения в Комнате ужасов. А кое-что - не помнилось, и это было еще страшнее. Но порядок есть порядок.
- Это то самое место, что у вас называется Комнатой ужасов? - прошептала Рашель едва слышно, не сводя взгляда с защелки люка.
- Это Теплица, - поправил Мердок. - Все эти прекрасные юные клоны… - он махнул рукой куда-то за спину, - явились отсюда.
Рашель захотелось оглянуться. В задних рядах толпы клонов она замечала странных уродцев, расцвеченных порой еще более странно, чем она сама. Но что-то в манерах Мердока остановило ее.
Он приложил ее ладонь к сенсорной панели у люка: «Записываем время входа». Панель слегка обожгла кожу.
Мердок невесело улыбнулся, свободной рукой дернув рубильник, запускающий механизм шлюзовой камеры. Люк с шипением открылся, и Мердок втолкнул Рашель в камеру.
- Вперед.
Дверь захлопнулась за ней, но Рашель не обернулась. Внимание ее приковал отворяющийся внутренний люк. Только когда он распахнулся полностью, она поняла, что гротескная статуя за ним - живое существо, помещенное в тяжелую раму, точно картина. И… по щекам этого создания текли слезы.
- Заходи, лапушка, - прохрипело оно, прихрюкивая.
Рашель осторожно ступила в комнату, чувствуя взгляд Мердока, направленный на нее через потолочные сенсоры. Развешанные по углам световые трубки наполняли помещение кровавым мерцанием.
Когда люк закрылся за ее спиной, химера ухватила Рашель за локоть и вытащила в центр комнаты.
«У него слишком длинные руки…»
- Я Джессуп, - прохрипело существо. - Закончишь здесь - иди ко мне.
Рашель оглядела окруживших ее ухмыляющихся существ - самцов и самок. Попадались среди них даже более уродливые, чем Джессуп. Короткорукий уродец с раздутой башкой, перегнувшись пополам, вцепился в собственный неимоверно огромный напряженный член и ткнул им в сторону гостьи.
«Они все настоящие, - осознала Рашель. - Это не сон, не кошмар!»
Доходившие до нее слухи даже отдаленно не передавали весь ужас этого места.
- Клоны, - прошептал Джессуп за ее плечом, будто читая мысли. - Все здесь клоны. Все обязаны жизнью Хесусу Льюису.
«Клоны? Это даже не клоны. Это рекомбинантные уродцы!»
- Клоны - это люди, - выдавила Рашель.
Все еще стискивающий член большеголовый приблизился к ней на один шаг.
- Клоны - это вещи, - ответил Джессуп твердо, но все с тем же похрюкиванием. - Так говорит Льюис. Так есть. Тебе некоторые из них могут… понравиться.
Он двинулся прочь, но Рашель ухватила его за руку. Как холодна его плоть!
- Нет… погоди!
- Да? - Хрюк.
- Что… что здесь творится?
Джессуп оглядел кольцо выжидательно застывших уродцев.
- Это лишь дети, просто дети. Им всего пара недель.
- Но они…
- Льюис может за несколько дней вырастить взрослого клона.
- Дней? - Рашель готова была тянуть время под любым предлогом. - Как… я хочу сказать, энергия…
- Мы здесь питаемся «порывом». Льюис говорит, ради этого его люди изобрели «порыв».
Рашель непроизвольно кивнула. Голод… будет неимоверно усугублен массовым изготовлением эликсира.
- И Льюис научился многим замечательным штучкам. От келпа. - добавил Джессуп, нагнувшись к самому ее уху.
Она глянула ему в лицо - слишком широкое для безгубого рта и высоких острых скул, глазки-бусинки, покатый лоб и острый подбородок. Взгляд ее скользнул ниже - могучая грудь и продавленное средостение… узкие бедра и длинные ноги… Он был… нет, не он - оно было обоеполо, и теперь Рашель поняла причину беспрестанного хрюканья. Оно трахало себя. Мелкие мышцы в паху сокращались, шевеля…
Рашель резко отвернулась, лихорадочно соображая, что бы еще сказать.
- Почему ты плачешь? - Голос ее сорвался.
- Я плачу всегда. Это ничего не значит.
Большеголовый снова шагнул вперед, и весь круг двинулся вместе с ним.
- Пора веселиться, - проговорил Джессуп и грубо толкнул Рашель в объятия большеголового.
Чьи-то лапы схватили ее, вцепились… а затем память оставила ее, и, слыша потом долго-долго чьи-то вопли, она лишь вяло раздумывала - не воет ли это она сама.
Отличительный признак религии - абсолютная зависимость. Она позиционирует фигуры просителя и дарителя. Проситель пользуется ритуалами и молитвами, чтобы повлиять на (иными словами, обрести власть над) дарителя. Следует отметить сходство между подобными отношениями и абсолютной монархией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
«Ты научишься».
Хали спустила ноги с желтой кушетки, подошла к экрану терминала, откуда началось это страшное путешествие. Внезапно она показалась себе очень древней - разум старухи, вмещенный в молодое тело.
«Я ведь действительно просила об этом. Я заварила эту кашу… в те далекие времена, когда я только и хотела, что заполучить Керро Паниля».
Она села за пульт и тупо уставилась в экран. Пальцы ее блуждали по клавиатуре. Знакомые сочетания клавиш казались чужими. Этих кнопок касался Керро… Внезапно Хали показалось, что терминал - это такая машинка, которая удерживает в отдалении твои воспоминания, чтобы тебе не пришлось сталкиваться с ними лицом к лицу. Машина делала чудовищное приемлемым. Хали глубоко вздохнула и набрала: «Архив, история древних времен - Иешуа/Иисус».
Корабль, впрочем, еще не закончил.
- Если пожелаешь лично увидеть что-нибудь из того, о чем прочтешь, Экель, только попроси.
Ее передернуло от одной этой мысли.
- Это мое тело. В нем я и останусь.
- Твой выбор, Экель, принадлежит не тебе одной.
Фантазия моя была слишком возбуждена первыми успехами, чтобы позволить мне усомниться в моей способности подарить жизнь существу столь чудесно и сложно устроенному, как человек.
Мэри Шелли, «Франкенштейн», из корабельных архивов.
- Я называю это место Теплицей, - заметил Мердок, проводя Рашель Демарест к люку.
Здесь было светло, и Рашель очень не нравилось, как шарахаются от Мердока молодые клоны. Она и сама была клоном, и ей доводилось слышать жуткие рассказы об этом месте. Ей хотелось задержаться, остановить происходящее. Но это был ее единственный шанс проникнуть в узкий круг соратников Оукса и Льюиса. Мердок крепко стиснул ее локоть, и Рашель знала, что при малейшем колебании он может сломать ей руку.
Остановившись у люка, Мердок глянул на свою подопечную.
«Эта больше никаких прошений подавать не станет», - удовлетворенно подумал он.
Голубоватая кожа на длинных, нервно вздрагивающих руках казалась ледяной.
- Возможно, мы с вами могли бы договориться, - заметила она, невзначай соприкоснувшись с Мердоком бедром.
Искушение было велико… но эта синеватая кожа!
- Извините, но это стандартная процедура для всех наших работников. Есть вещи, которые мы должны о вас знать… и вещи, которые стоит узнать вам.
Мердок и вправду сожалел о том, что должен был сделать. Он смутно помнил кое-что из случившегося с ним самим во время посвящения в Комнате ужасов. А кое-что - не помнилось, и это было еще страшнее. Но порядок есть порядок.
- Это то самое место, что у вас называется Комнатой ужасов? - прошептала Рашель едва слышно, не сводя взгляда с защелки люка.
- Это Теплица, - поправил Мердок. - Все эти прекрасные юные клоны… - он махнул рукой куда-то за спину, - явились отсюда.
Рашель захотелось оглянуться. В задних рядах толпы клонов она замечала странных уродцев, расцвеченных порой еще более странно, чем она сама. Но что-то в манерах Мердока остановило ее.
Он приложил ее ладонь к сенсорной панели у люка: «Записываем время входа». Панель слегка обожгла кожу.
Мердок невесело улыбнулся, свободной рукой дернув рубильник, запускающий механизм шлюзовой камеры. Люк с шипением открылся, и Мердок втолкнул Рашель в камеру.
- Вперед.
Дверь захлопнулась за ней, но Рашель не обернулась. Внимание ее приковал отворяющийся внутренний люк. Только когда он распахнулся полностью, она поняла, что гротескная статуя за ним - живое существо, помещенное в тяжелую раму, точно картина. И… по щекам этого создания текли слезы.
- Заходи, лапушка, - прохрипело оно, прихрюкивая.
Рашель осторожно ступила в комнату, чувствуя взгляд Мердока, направленный на нее через потолочные сенсоры. Развешанные по углам световые трубки наполняли помещение кровавым мерцанием.
Когда люк закрылся за ее спиной, химера ухватила Рашель за локоть и вытащила в центр комнаты.
«У него слишком длинные руки…»
- Я Джессуп, - прохрипело существо. - Закончишь здесь - иди ко мне.
Рашель оглядела окруживших ее ухмыляющихся существ - самцов и самок. Попадались среди них даже более уродливые, чем Джессуп. Короткорукий уродец с раздутой башкой, перегнувшись пополам, вцепился в собственный неимоверно огромный напряженный член и ткнул им в сторону гостьи.
«Они все настоящие, - осознала Рашель. - Это не сон, не кошмар!»
Доходившие до нее слухи даже отдаленно не передавали весь ужас этого места.
- Клоны, - прошептал Джессуп за ее плечом, будто читая мысли. - Все здесь клоны. Все обязаны жизнью Хесусу Льюису.
«Клоны? Это даже не клоны. Это рекомбинантные уродцы!»
- Клоны - это люди, - выдавила Рашель.
Все еще стискивающий член большеголовый приблизился к ней на один шаг.
- Клоны - это вещи, - ответил Джессуп твердо, но все с тем же похрюкиванием. - Так говорит Льюис. Так есть. Тебе некоторые из них могут… понравиться.
Он двинулся прочь, но Рашель ухватила его за руку. Как холодна его плоть!
- Нет… погоди!
- Да? - Хрюк.
- Что… что здесь творится?
Джессуп оглядел кольцо выжидательно застывших уродцев.
- Это лишь дети, просто дети. Им всего пара недель.
- Но они…
- Льюис может за несколько дней вырастить взрослого клона.
- Дней? - Рашель готова была тянуть время под любым предлогом. - Как… я хочу сказать, энергия…
- Мы здесь питаемся «порывом». Льюис говорит, ради этого его люди изобрели «порыв».
Рашель непроизвольно кивнула. Голод… будет неимоверно усугублен массовым изготовлением эликсира.
- И Льюис научился многим замечательным штучкам. От келпа. - добавил Джессуп, нагнувшись к самому ее уху.
Она глянула ему в лицо - слишком широкое для безгубого рта и высоких острых скул, глазки-бусинки, покатый лоб и острый подбородок. Взгляд ее скользнул ниже - могучая грудь и продавленное средостение… узкие бедра и длинные ноги… Он был… нет, не он - оно было обоеполо, и теперь Рашель поняла причину беспрестанного хрюканья. Оно трахало себя. Мелкие мышцы в паху сокращались, шевеля…
Рашель резко отвернулась, лихорадочно соображая, что бы еще сказать.
- Почему ты плачешь? - Голос ее сорвался.
- Я плачу всегда. Это ничего не значит.
Большеголовый снова шагнул вперед, и весь круг двинулся вместе с ним.
- Пора веселиться, - проговорил Джессуп и грубо толкнул Рашель в объятия большеголового.
Чьи-то лапы схватили ее, вцепились… а затем память оставила ее, и, слыша потом долго-долго чьи-то вопли, она лишь вяло раздумывала - не воет ли это она сама.
Отличительный признак религии - абсолютная зависимость. Она позиционирует фигуры просителя и дарителя. Проситель пользуется ритуалами и молитвами, чтобы повлиять на (иными словами, обрести власть над) дарителя. Следует отметить сходство между подобными отношениями и абсолютной монархией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106