!
Ответа не было. Только Томас бубнил, что она может выйти только после него - он, дескать, все проверит. «Придурок чертов! У меня реакция лучше». Но Ваэла покорно выбралась вслед за ним из гондолы и, соскользнув по гладкому плазу наземь, устремилась к цеппелину. Спасательный люк широко распахнулся перед ними, и две пары крепких рук втянули Томаса и Ваэлу внутрь. В гондоле царили знакомые кровавые сумерки. Команда встретила их настороженно.
За спиной Ваэлы с грохотом захлопнулся люк, гондола, качнувшись, оторвалась от земли. Зажужжал скользящий по телу сканер, и кто-то над ухом девушки гаркнул:
- Чисты!
Только теперь она сообразила, что внутренняя дверь шлюза оставалась закрытой. Это могло означать только одно: нервоеды.
Нервоеды в округе!
Ваэлу переполнило чувство глубочайшей благодарности к корабельнику, который впустил их, рискуя заразиться паразитами. Она обернулась…
…и увидела длиннорукое чудовище, лишь отдаленно схожее с человеком.
- Мы отвезем вас в Первую лабораторию, - прохрипела беззубая черная пасть.
В припадке безумного исступления я сотворил разумное существо и тем взял на себя обязательство обеспечить по мере своих сил его счастье и благополучие. Но сверх этого долга есть и другой, первейший. Мой долг перед существами одного со мною вида стоит выше означенного, ибо исполнение его несет в себе большую долю радости или страдания.
Слова доктора Франкенштейна, из корабельных архивов.
Томас растянулся в гамаке и принялся разглядывать, как ползет по потолку его камеры муха. В тюрьме не было ни часов, ни иллюминаторов - никаких способов отмерять время.
Муха обогнула выступ сенсора.
- Значит, мы и твоих сородичей привезли с собой, - обратился к ней Томас. - Не удивлюсь, если где-нибудь под полом здесь снуют крысы… не человеческого рода, я имею в виду.
Муха замерла, потирая крылышки. Томас прислушался. За запертым люком его камеры постоянно кто-то проходил то в одну сторону, то в другую. Люк был заперт снаружи, а с этой стороны даже ручка отсутствовала.
Томас знал, что находится где-то в недрах печально знаменитого Редута, поселения-крепости Оукса на Черном Драконе. Всю одежду, все вещи у него отобрали, выдав взамен зеленый комб не по росту.
- Карантин! - фыркнул он, при привычке разговаривая с собой. - На Лунбазе у нас это называли «губа».
Кто-то пробежал по коридору. Здесь все торопятся. Интересно, подумал он, что там происходит? Что творится в Колонии? Куда отвезли Ваэлу? Ему сказали, что ведут на допрос, но после беглого осмотра, проведенного незнакомым медтехником, запихнули в эту камеру. «Карантин!» Пока его вели, Томас заметил табличку на стене: «Первая лаборатория». Значит, здесь есть своя Первая… или ее перевели сюда из Колонии.
Взгляд камеры-сенсора на потолке буравил ему темя. Обстановка в камере была спартанская - гамак, столик, раковина и допотопный сортир без стульчака.
Томас снова посмотрел на муху, добравшуюся уже до угла.
- Измаил, - проговорил он. - Нареку тебя Измаил…
…Руки его на всех, и руки всех на него; жить будет он пред лицем всех братьев своих.
Присутствие Корабля наполнило его душу так внезапно, что Томас невольно попытался заткнуть уши.
- Корабль!
Он закрыл и глаза, чувствуя, что вот-вот разрыдается. «Я не могу закатить истерику! Не имею права!»
- Почему нет, мой бес? В истериках есть свой смысл. Особенно для людей.
- Времени нет на истерики. - Томас открыл глаза, опустил руки и обратился к сенсору в потолке: - Мы должны решить Твою задачу на богоТворении. Они не слушают меня. Мне придется принять решительные меры.
- Это не Моя задача, - педантично поправил Корабль. - А ваша.
- Значит, моя. И я поделюсь ею с другими.
- Пора поговорить о финале, Радж.
Томас зло глянул на сенсор, словно оттуда исходил звучащий в его мозгу голос.
- Ты хочешь… сломать запись?
- Да. Пришло время.
Неужели в голосе Корабля послышалась печаль?
- А надо?
- Да.
Значит, Корабль говорит всерьез. Это не просто очередной повтор, очередной спектакль. Томас зажмурился на миг, чувствуя, как сохнет парализованный язык. Когда он вновь открыл глаза, муха улетела.
- И как… долго мы… Сколько?..
Отчетливая пауза.
- Семь дней.
- Этого мало! За шестьдесят - еще может быть. Дай мне шестьдесят суток. Что для Тебя эдакая капля времени?
- Вот именно, Радж, - капля. Падение капель в чувствительное место может стать пыткой. Семь суток, Радж, а потом Я отбуду по своим делам.
- Как можем мы найти верный способ богоТворить за семь дней? Мы за сотни лет не смогли удоволить Тебя, а…
- Келп умирает. До его полной гибели осталось семь дней. Оукс думает, что больше, но он ошибается. Семь суток. Для всех вас.
- И что Ты сделаешь затем?
- Оставлю вас, зная, что вы погубите себя сами.
- Здесь я ничего не могу сделать! - вскричал Томас, спрыгивая с гамака. - Чего Ты ждешь от…
- Эй ты, Томас!
Это прозвучал мужской голос из скрытого динамика. Радже показалось, что он узнает Хесуса Льюиса.
- Льюис, это ты?
- Да. Ты с кем болтаешь?
Томас уставился на сенсор.
- Мне нужно поговорить с Оуксом.
- Зачем?
- Корабль уничтожит вас.
«Позволю вам погибнуть», - мягко, но сурово прозвучало в его мозгу.
- Ты из-за этого раскричался? Мерещится, что ты с кораблем говоришь? - В голосе Льюиса звучало презрение.
- Я говорил с Кораблем! Наше богоТворение его не устраивает! Корабль требует, чтобы мы научились…
- Корабль требует! Эту железку давно следовало поставить на место. Она просто функциональная…
- Где Ваэла? - взвыл Томас в отчаянии.
Ему нужна была помощь. Ваэла могла бы понять…
- Ваэла беременна. Ее отправили на борт, к наталям. Здесь пока нет родильных палат.
- Льюис, послушай меня, пожалуйста, поверь, я тебя умоляю. Корабль вывел меня из гибернации, чтобы предупредить вас. У вас почти не осталось времени…
- Времени у нас - до конца света!
- Именно! До конца света осталось семь дней! Корабль требует, чтобы мы научились богоТворить, прежде чем…
- БогоТворения! Мы не можем тратить времени на эту ерунду. Нам нужно навести порядок на целой планете!
- Льюис, я должен поговорить с Оуксом.
- Ты думаешь, я стану тревожить кэпа ради твоего бреда?
- Я тоже кэп.
- Ты бешеный клон.
- Если ты не послушаешь меня, вам всем крышка. Корабль сломает… человечеству придет конец.
- Томас, на твой счет у меня есть приказ, и я его исполню. Здесь нет места для двух кэпов.
Люк за спиной Томаса отворился. В проеме стояла освещенная желтыми коридорными лампами туша спецклона-охранника: огромная башка, круглая черная дырка вместо рта, свисающие до колен руки, налитые кровью глазища навыкате.
- Ты! - пророкотала круглая пасть. - На выход!
Могучая длань ухватила Томаса за шею и вытянула в проход.
- БогоТворить… - прохрипел Томас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Ответа не было. Только Томас бубнил, что она может выйти только после него - он, дескать, все проверит. «Придурок чертов! У меня реакция лучше». Но Ваэла покорно выбралась вслед за ним из гондолы и, соскользнув по гладкому плазу наземь, устремилась к цеппелину. Спасательный люк широко распахнулся перед ними, и две пары крепких рук втянули Томаса и Ваэлу внутрь. В гондоле царили знакомые кровавые сумерки. Команда встретила их настороженно.
За спиной Ваэлы с грохотом захлопнулся люк, гондола, качнувшись, оторвалась от земли. Зажужжал скользящий по телу сканер, и кто-то над ухом девушки гаркнул:
- Чисты!
Только теперь она сообразила, что внутренняя дверь шлюза оставалась закрытой. Это могло означать только одно: нервоеды.
Нервоеды в округе!
Ваэлу переполнило чувство глубочайшей благодарности к корабельнику, который впустил их, рискуя заразиться паразитами. Она обернулась…
…и увидела длиннорукое чудовище, лишь отдаленно схожее с человеком.
- Мы отвезем вас в Первую лабораторию, - прохрипела беззубая черная пасть.
В припадке безумного исступления я сотворил разумное существо и тем взял на себя обязательство обеспечить по мере своих сил его счастье и благополучие. Но сверх этого долга есть и другой, первейший. Мой долг перед существами одного со мною вида стоит выше означенного, ибо исполнение его несет в себе большую долю радости или страдания.
Слова доктора Франкенштейна, из корабельных архивов.
Томас растянулся в гамаке и принялся разглядывать, как ползет по потолку его камеры муха. В тюрьме не было ни часов, ни иллюминаторов - никаких способов отмерять время.
Муха обогнула выступ сенсора.
- Значит, мы и твоих сородичей привезли с собой, - обратился к ней Томас. - Не удивлюсь, если где-нибудь под полом здесь снуют крысы… не человеческого рода, я имею в виду.
Муха замерла, потирая крылышки. Томас прислушался. За запертым люком его камеры постоянно кто-то проходил то в одну сторону, то в другую. Люк был заперт снаружи, а с этой стороны даже ручка отсутствовала.
Томас знал, что находится где-то в недрах печально знаменитого Редута, поселения-крепости Оукса на Черном Драконе. Всю одежду, все вещи у него отобрали, выдав взамен зеленый комб не по росту.
- Карантин! - фыркнул он, при привычке разговаривая с собой. - На Лунбазе у нас это называли «губа».
Кто-то пробежал по коридору. Здесь все торопятся. Интересно, подумал он, что там происходит? Что творится в Колонии? Куда отвезли Ваэлу? Ему сказали, что ведут на допрос, но после беглого осмотра, проведенного незнакомым медтехником, запихнули в эту камеру. «Карантин!» Пока его вели, Томас заметил табличку на стене: «Первая лаборатория». Значит, здесь есть своя Первая… или ее перевели сюда из Колонии.
Взгляд камеры-сенсора на потолке буравил ему темя. Обстановка в камере была спартанская - гамак, столик, раковина и допотопный сортир без стульчака.
Томас снова посмотрел на муху, добравшуюся уже до угла.
- Измаил, - проговорил он. - Нареку тебя Измаил…
…Руки его на всех, и руки всех на него; жить будет он пред лицем всех братьев своих.
Присутствие Корабля наполнило его душу так внезапно, что Томас невольно попытался заткнуть уши.
- Корабль!
Он закрыл и глаза, чувствуя, что вот-вот разрыдается. «Я не могу закатить истерику! Не имею права!»
- Почему нет, мой бес? В истериках есть свой смысл. Особенно для людей.
- Времени нет на истерики. - Томас открыл глаза, опустил руки и обратился к сенсору в потолке: - Мы должны решить Твою задачу на богоТворении. Они не слушают меня. Мне придется принять решительные меры.
- Это не Моя задача, - педантично поправил Корабль. - А ваша.
- Значит, моя. И я поделюсь ею с другими.
- Пора поговорить о финале, Радж.
Томас зло глянул на сенсор, словно оттуда исходил звучащий в его мозгу голос.
- Ты хочешь… сломать запись?
- Да. Пришло время.
Неужели в голосе Корабля послышалась печаль?
- А надо?
- Да.
Значит, Корабль говорит всерьез. Это не просто очередной повтор, очередной спектакль. Томас зажмурился на миг, чувствуя, как сохнет парализованный язык. Когда он вновь открыл глаза, муха улетела.
- И как… долго мы… Сколько?..
Отчетливая пауза.
- Семь дней.
- Этого мало! За шестьдесят - еще может быть. Дай мне шестьдесят суток. Что для Тебя эдакая капля времени?
- Вот именно, Радж, - капля. Падение капель в чувствительное место может стать пыткой. Семь суток, Радж, а потом Я отбуду по своим делам.
- Как можем мы найти верный способ богоТворить за семь дней? Мы за сотни лет не смогли удоволить Тебя, а…
- Келп умирает. До его полной гибели осталось семь дней. Оукс думает, что больше, но он ошибается. Семь суток. Для всех вас.
- И что Ты сделаешь затем?
- Оставлю вас, зная, что вы погубите себя сами.
- Здесь я ничего не могу сделать! - вскричал Томас, спрыгивая с гамака. - Чего Ты ждешь от…
- Эй ты, Томас!
Это прозвучал мужской голос из скрытого динамика. Радже показалось, что он узнает Хесуса Льюиса.
- Льюис, это ты?
- Да. Ты с кем болтаешь?
Томас уставился на сенсор.
- Мне нужно поговорить с Оуксом.
- Зачем?
- Корабль уничтожит вас.
«Позволю вам погибнуть», - мягко, но сурово прозвучало в его мозгу.
- Ты из-за этого раскричался? Мерещится, что ты с кораблем говоришь? - В голосе Льюиса звучало презрение.
- Я говорил с Кораблем! Наше богоТворение его не устраивает! Корабль требует, чтобы мы научились…
- Корабль требует! Эту железку давно следовало поставить на место. Она просто функциональная…
- Где Ваэла? - взвыл Томас в отчаянии.
Ему нужна была помощь. Ваэла могла бы понять…
- Ваэла беременна. Ее отправили на борт, к наталям. Здесь пока нет родильных палат.
- Льюис, послушай меня, пожалуйста, поверь, я тебя умоляю. Корабль вывел меня из гибернации, чтобы предупредить вас. У вас почти не осталось времени…
- Времени у нас - до конца света!
- Именно! До конца света осталось семь дней! Корабль требует, чтобы мы научились богоТворить, прежде чем…
- БогоТворения! Мы не можем тратить времени на эту ерунду. Нам нужно навести порядок на целой планете!
- Льюис, я должен поговорить с Оуксом.
- Ты думаешь, я стану тревожить кэпа ради твоего бреда?
- Я тоже кэп.
- Ты бешеный клон.
- Если ты не послушаешь меня, вам всем крышка. Корабль сломает… человечеству придет конец.
- Томас, на твой счет у меня есть приказ, и я его исполню. Здесь нет места для двух кэпов.
Люк за спиной Томаса отворился. В проеме стояла освещенная желтыми коридорными лампами туша спецклона-охранника: огромная башка, круглая черная дырка вместо рта, свисающие до колен руки, налитые кровью глазища навыкате.
- Ты! - пророкотала круглая пасть. - На выход!
Могучая длань ухватила Томаса за шею и вытянула в проход.
- БогоТворить… - прохрипел Томас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106