- Ваата! Помоги нам!
Разума его коснулась прежняя Аваата - ослабевшая, но не утерявшая ничего. Ваата впитала ее целиком… и сверх того. Собственная дочь виделась Керро Панилю вместилищем бессчетных эпох памяти и мудрости Авааты, но слитых с памятью человечества. Ваата потянулась к тем, кто оставался на борту Корабля, даже спящим в гибербаках, даруя им новое богоТворение, сплетая в единое целое. Сознания их вливались в общий поток… даже Оукс. И, слитые воедино, тончайшими нитями они проникли в тело Томаса, заживляя раны, восстанавливая клетки.
А потом дело было сделано, и мирно спящий Томас распростерся на носилках.
Керро судорожно вздохнул, окидывая равнину взглядом. Вместе с Томасом исцелились и все раненые. Валялись вокруг тела погибших, но среди живых не осталось ни одного увечного. И вся эта толпа молча стояла в накрывшей равнину глубокой тени.
«Легата!» - воззвал Корабль.
- Да, Господи? - откликнулась та дрожащим голосом, еще не оправившись от потрясения.
«Ты отняла Моего лучшего друга, Легата. Теперь Оукс Мой. Это справедливый обмен. Там, куда Я направлюсь, он будет нужен Мне больше, чем тебе».
Легата подняла глаза на окаймленный лучами Реги силуэт.
- Ты улетаешь?
«Я ухожу вратами Быка, Легата. Врата Быка - Мое рождение и Моя вечность».
Ей вспомнился Бычок Бикеля, это хранилище зашифрованных данных, где она нашла разгадку происхождения Оукса, полумистический компьютер, где рождалось неведомое. Сознание ее слилось с архивами Корабля, и слияние это разделили, при посредстве Вааты, все, кто стоял на кровавом поле.
А слова Корабля все лились:
- Безграничность фантазии таит в себе бесконечность ужасов. Поэты облекают свои кошмары в слова. Но сны богов обретают плоть и собственную жизнь. Их уже не сотрешь с листа. Врата Быка - моя совесть. Каждый символ в моем сознании должен пройти ими, чтобы воплотиться. Иные мои символы живут и дышат, как Хесус Льюис. Другие - поют строфами стихов.
Оукс пал на колени.
- Не забирай меня, Корабль! - взмолился он. - Я не хочу!
- Но ты нужен Мне, Морган Оукс. Я лишился Томаса, Моего любимого беса, и ты Мне нужен.
Тень Корабля начала соскальзывать с равнины в сторону утесов. И когда солнечный луч коснулся Оукса, тот сгинул - только белый силуэт мелькнул над песком.
Легата смотрела на вмятины, оставленные коленями Моргана Оукса, и по щекам ее, непрошенные, катились слезы.
Хали поднялась, не отходя от носилок, где спал ее пациент. Она чувствовала себя опустошенной и озлобленной, лишенной привычной роли.
«Так это я должна была объяснить им?» - вопросила она мысленно у проплывающей в вышине громады.
- Покажи им, Экель!
Хали гневно бросила в поток всеобщего сознания образ распятия.
- Корабль! - вскричала она. - Так было и с Иешуа? Неужели он всего лишь пылинка одного из Твоих снов?
- А какая разница, Экель? Разве оттого, что сказка - ложь, преподанный ею урок менее ценен? Случай, которому ты стала свидетелем, слишком важен, чтобы обсуждать его на уровне «было - не было». Иешуа жил. Он был воплощением совершенного добра. А как можно познать подобное добро, не испытав его противоположности?
Тень уплыла в сторону скал, а с ней уплывали вдаль последние осколки прежнего человечества - натали, сторожа гибернаторов, рабочие гидропонных садов…
- Корабль уходит, - проговорила Легата, становясь рядом с Панилем.
И при этих словах она, как и все на равнине, ощутила полыхнувшее в мозгу знание. Последний дар Корабля - его архивы, все прошлое человечества, спрессованное в одну долгую мысль, в одну живую клетку.
- Мы вышли из колыбели, - проговорил Керро. - Теперь нам идти самим.
- И сосцы более не напоят нас, - присоединилась к ним Хали.
- Но слово «одиночество» устарело навек, - заметил Керро.
- Может, так и расширяется Вселенная? - спросила Легата. - Может, это боги бегут, оставив позади дело рук своих?
- Боги задают иные вопросы, - ответил Керро. Он посмотрел Хали в глаза. - Ты стала повитухой для всех нас, когда принесла в мир Ваату и место лобное.
- Ваата пришла сама, - поправила поэта Хали, беря его за руку. - Есть силы, которым ни к чему повитуха.
- Или кэп, - добавила Легата и улыбнулась. - Но эту роль мы уже знаем, верно? - Она покачала головой. - У меня только один вопрос остался: что сделает Корабль с теми, кто остался там, на борту?
Она ткнула пальцем в исчезающую в вышине махину.
И тогда голос Корабля в последний раз наполнил мысли всех стоящих на равнине, чтобы, стихнув, навеки остаться в памяти:
«Порази меня, Святая Бездна!»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106