- Ты права, - подтвердила Мила. - В доме действительно много ценностей. Я знаю, что у Прайса есть коллекция дорогих часов, которая, наверное, стоит несколько сотен тысяч долларов. Кроме того, в гардеробной действительно стоит большой сейф, но его еще нужно открыть…
- Короче, - сказала Мейбелин, - если бы ты была на свободе, ты могла бы неплохо устроиться.
Скажем, спереть эти часы, деньги, драгоценности и дернуть в Мексику. Отсиделась бы там, пока пыль не уляжется, и все. Ты могла бы стать по-настоящему богатой, Мила.
- Верно, - согласилась та.
- Но можно сделать еще лучше, - добавила Мейбелин, слегка понизив голос. - Ты нарисуешь мне план дома, отметишь на нем, где что лежит, и напишешь, как отключить сигнализацию.
- Чтобы ты могла…
- Не я. Но я могла бы это организовать.
- А что мне с того, что кто-то обчистит Прайса?
- Как - что? За эти деньги мой брат замочит твоего Ленни Голдена. Он у меня настоящий мастак по этой части.
Мила надолго задумалась.
- Это самое правильное решение, - продолжала Мейбелин. - Дюк сделает все очень чисто. - Последовала коротенькая пауза. - Ну, что скажешь?
Мила лихорадочно пыталась сообразить, что делать. Что бы ни говорил Тедди в суде, его слова не имели особенного значения. Значит, Ленни Голден действительно был единственным человеком, способным уличить ее во лжи. А раз так…
И она молча кивнула, чувствуя одновременно и облегчение, и страх.
- Вот и отлично! - обрадовалась Мейбелин. - Вот что, я постараюсь как можно скорее известить обо всем Дюка, - добавила она таким будничным тоном, словно речь шла о походе в магазин. - Когда начнутся слушания, он придет в суд, проследит за Ленни Голденом до его дома и замочит. Как видишь, все очень просто и вместе с тем безопасно. Никому и в голову не придет связать это с тобой. А если даже и придет, то доказать это все равно будет невозможно.
- Неплохой план, - согласилась Мила, борясь с пронизывающим холодом, который разливался по ее жилам. - А если твой брат не захочет в это ввязываться? - спросила она вдруг.
- С чего бы? - Мейбелин пожала плечами. - Ему сейчас все равно нечего делать. К тому же для меня он готов на все, потому что мы - двойняшки.
Разве я тебе не говорила?
- Нет, ты ничего мне не сказала, - покачала головой Мила.
- Мы с Дюком очень похожи, мы даже думаем одинаково.
Мила внимательно посмотрела на свою новую подругу. Мейбелин казалась ей единственным человеком, который был на ее стороне, и, набравшись храбрости, она рассказала своей новой подруге о револьвере с отпечатками пальцев Тедди.
- Что?! - вскричала Мейбелин, удивленно тараща на Милу глаза. - У тебя в руках такая улика, и ты ничего не сказала о ней своему адвокату?
- Я ему не доверяю, - мрачно ответила Мила. - Если револьвер попадет к нему в руки, он прямиком побежит к Прайсу, который не пожалеет полмиллиона, чтобы вернуть себе игрушку. Вот если бы твой брат сумел взять револьвер из того места, куда я его спрятала, и сохранить для меня, пока настанет подходящий момент…
- Что ж, это разумно, - согласилась Мейбелин, решив, что в словах Милы действительно есть рациональное зерно. - Только скажи, где ты его прячешь, и Дюк захватит его… когда будет проходить мимо. - Она хитро улыбнулась.
И Мила рассказала ей все. Потом она начертила на обрывке бумаги подробный план особняка, особо указав место, где находятся сейф и датчики охранной системы. На оборотной стороне бумаги она написала последовательность цифр, с помощью которые сигнализацию можно было отключить.
И вот теперь, сидя на жестком сиденье тюремного фургона, она гадала, не натрепалась ли ей ее новая подруга.
Может быть - да.
Может быть - нет.
Скоро она это узнает.
Глава 20
Бриджит казалось, что еще немного, и она сойдет с ума. Еще никогда в жизни она не испытывала такой муки. В ее тело как будто впивались когтями тысячи демонов, и каждая клеточка вопила о пощаде, но спасения ждать было неоткуда.
Карло бросил ее одну в пустом доме, в глухом, заброшенном месте. Он не стал запирать Бриджит, но она все равно не знала, куда ей податься. Впрочем, в ее теперешнем состоянии это не имело никакого смысла - Бриджит была не в состоянии сделать самостоятельно и десяти шагов.
Уезжая, Карло обещал, что вернется через несколько часов и привезет врача и сиделку. С тех пор прошла неделя, но он так и не вернулся, а эти семь дней обернулись для Бриджит худшим в ее жизни кошмаром.
Сначала она была спокойна, так как еще не до конца понимала, а вернее, просто не хотела верить в то, что ждало ее в ближайшем будущем. Несколько часов она потратила на то, чтобы осмотреться в этом охотничьем домике, потом вернулась в спальню и в изнеможении упала на кровать.
Она заснула довольно быстро. Когда Бриджит проснулась, было уже утро, но Карло не вернулся, и это повергло ее в ужас, поскольку она уже начинала ощущать настоятельную необходимость в уколе или порции порошка.
Сначала ее просто подташнивало, но Бриджит не обратила на это внимания, решив, что начинается запоздалый токсикоз, от которого она была счастливо избавлена в первые месяцы беременности. Потом - ближе к полудню - появились первые, пока еще слабые, боли. С каждой минутой они становились сильнее, и уже очень скоро Бриджит чувствовала себя так, словно ее руки и ноги выворачивались из суставов, а в жилах тек расплавленный свинец. Все это сопровождалось потливостью, судорогами, поносом и новыми болями, от которых она готова была лезть на стену.
На следующий день она уже кричала в голос, но поблизости никого не было, и никто ее не слышал.
Несколько часов кряду Бриджит выкрикивала проклятья в адрес Карло, который бросил ее одну.
К этому моменту ей уже стало ясно, что он обманул ее и что никакой врач никогда сюда не приедет. Из всех способов лечения наркотической зависимости Карло избрал самый простой и самый жестокий - ей предстояло самой пережить «ломку». Пережить или сдохнуть.
И Бриджит действительно хотелось умереть. Когда-то она читала о муках, которые испытывают наркоманы, не получая привычных таблеток или уколов, но она и представить себе не могла, что они будут настолько сильными. Бриджит готова была зубами перегрызть себе вены на запястьях, и только мысль о ребенке останавливала ее. Ради ребенка она должна была выжить.
Как прошел третий день - Бриджит не помнила.
На четвертый день судороги сделались такими сильными, а она так ослабела, что у нее открылось кровотечение. Несколько часов спустя Бриджит потеряла ребенка.
Эта новая боль была пустяком по сравнению с тем, через что она уже прошла.
То теряя сознание, то снова приходя в себя, Бриджит лежала на полу в луже собственной крови и не в силах была пошевелить ни рукой, ни ногой. Страшная жажда мучила ее. Бриджит чувствовала, что умирает, и приветствовала смерть как долгожданную избавительницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82