— Любить двух братьев — это настоящая школа для воспитания чувств.
Группа подростков ввалилась в двери и метрдотель указал им кабинку, где можно сесть. Через минуту оттуда валил дым, как от погребального костра.
Сив долгое время сидел уставившись на них, а может, просто в пустоту. Наконец он повернулся к Сутан.
— По правде говоря, я боюсь.
— Боишься запутаться в отношениях? Все боятся. Он покачал головой. — Да нет, не этого. Во всяком случае, не главным образом этого. — Он оглянулся вокруг, ища глазами официанта. — Я хочу чего-нибудь выпить. — Он заказал виски и опрокинул себе в рот одним залпом. — Знаешь, чего я больше всего боюсь? Смерти.
— Это просто смешно, — сказала она. — С твоей-то профессией! Тогда тебе лучше бы быть бухгалтером или библиотекарем.
— Возможно. Но тогда я не мог бы жить в согласии с самим собой.
— Ага, понятно. Ты, значит, стал полицейским, чтобы доказать себе, что ты не трус.
Он кивнул.
— В каком-то смысле. — Он вспомнил о своем отце. Может, доказать это тебе, пап, подумал он. — Во всяком случае, в армию я записался именно поэтому. А когда вернулся домой, мне казалось логичным продолжать службу.
— Но при чем здесь твоя девушка?
— Видишь ли, достаточно скверно жить в страхе одному. А уж с семьей...
— А может, именно семья прогонит твой страх, — сказала Сутан. — Тебе такое в голову никогда не приходило? Семья ведь является продолжением жизни, даже после смерти.
Сив почувствовал, как тепло выпитого виски разливается по всему телу. Женщина в платье фирмы «Шанель» закончила свои устрицы. Теперь Сив заметил, что рядом с ней сидит кудрявый карликовый пудель, неподвижный, как изваяние, преданно глядя на хозяйку.
На другой стороне комнаты подростки совсем потерялись в сигаретном дыму. Потом двое из них — девочки в майках и юбках цвета полыни вынырнули из дымовой завесы и начали по очереди бросать друг дружку в рок-н-ролле в походе между рядами столиков. Официанты в белых смокингах степенно и с невероятным присутствием духа отступали на шаг, когда полынная ракета проносилась мимо. За свою службу они и не такое видали.
Сив закрыл глаза.
— Давай вернемся в отель? Что-то голова разболелась.
* * *
Когда Аликс открыла глаза, она увидела незнакомое лицо. Последнее, что она запомнила перед предшествуемым этому провалом, было ощущение, что ее везут на каталке, уже наполовину отключившуюся, в операционную комнату. Ощущение белизны и стерильности, сверкающие инструменты, анастезатор, приводимый в действие гигантским двигателем, пульсирующим, как бьющееся сердце.
А потом все тот же сон о том, как она бесконечно падает, падает... И чем ниже она падает, тем страшнее становится, потому что все сильнее убеждение, что ей не пережить конца падения. Потому что чем ниже она, тем стремительнее ее падение и тем ближе его конец.
И вот в сумрачном, неземном свете она видит Дика, стоящего на выступе скалы, мимо которой она падает. Она кричит ему что-то, он поворачивается к ней, улыбается, и она проносится мимо.
Она страшно кричит.
И вот внизу, на другом выступе, стоит Кристофер. Он расставил руки и она знает, что у него есть и сила, и решительность, чтобы попытаться поймать ее. Он не боится, как боялся Дик, что она своим весом и инерцией падения увлечет и его за собой в бездну.
Он улыбается, его расставленные руки все ближе и ближе. Теперь она почти уверена, что спасена. Почти до самого последнего момента уверена, — до того момента, когда он вдруг отдергивает руки.
Нет! - кричит она. Нет!
Падает.
Быстрее и быстрее, пока...
— Аликс, вы слышите меня? — спрашивает ее Макс Стейнер.
Аликс замигала глазами, пытаясь вспомнить имя которое можно было бы связать с этим незнакомым лицом.
— Я знаю вас? — спрашивает она.
Она видит, что на лице его появляется выражение, которое можно понять, как нечто среднее между озабоченностью и восторгом.
— Боже мой! — восклицает он. — Надо скорее позвать доктора. Вы заговорили!
Она неуверенно протягивает к нему руки. Все кажется еще таким нереальным. Она все еще продолжает падать, преданная и Диком, и Кристофером. Ухватившись за рукав его пиджака, ей как-то легче удержаться в сознательном состоянии. Но это слишком большое испытание для нее. Она слишком устала.
— Не уходите, — ее голос, больше похожий на кваканье, очень странно звучит, но ничего. Ничего!
— Меня зовут Макс Стейнер, — представился он. — Я старый друг Криса.
— Вы присматриваете за моим сыном. Он кивнул, весь сияя от счастья, что может с ней разговаривать. — Он прекрасный мальчик, Аликс.
— С ним все нормально? — Ее веки сами собой опускаются. У нее нет сил держать их открытыми. Но надо так много сказать, так о многом попросить. Прежде всего о Дике. Она не хочет, чтобы Дик сюда приходил. И еще она хочет, чтобы Макс не пускал его к Дэнни.
Но она падает, все быстрее и быстрее. Падает в ночь.
* * *
— Господи Иисусе, ты только посмотри на себя! — ужаснулся Брэд Вульф. Его люди перепрыгивали из катера к ней в лодку. Они ловчее легавых псов.
Он сделал знак рукой, и высокий лысоватый человек в очках и с лицом, покрытым пигментными пятнами, с треском открыл старомодный докторский саквояж.
— Осмотрите ее по-быстрому, — попросил он.
Диана, завернутая в грубошерстное одеяло, сидела, прислонившись спиной к переборке. Брэд Вульф откликнулся на ее звонок в рекордно короткий срок. Не зря Сив всецело доверял ему.
Она сообщила Вульфу десять цифр.
— Проверь их в телефонной компании. Может, что-нибудь интересное получится, — сказала она. — Эти цифры набрал Паркес, когда я напала на него. — Она сморщилась, когда врач ощупывал место, куда ей врезал ногой этот ублюдок.
— Ничто не сломано, — пробурчал доктор, обращаясь, кажется к своим пигментным пятнам.
Вульф смотрел на тело Паркеса, вокруг которого суетились криминалисты.
— Ты, по-видимому, обучалась айкидо не в академии.
Диана слегка улыбнулась, потом опять закусила губу, когда доктор снова прикоснулся к больному месту.
— Брала дополнительно частные уроки.
— У кого? У бульдозера?
Теперь она уж по-настоящему засмеялась.
— О нет! Мой учитель был более утонченным.
— Ничего утонченного не было в том, как ты разделала Паркеса.
— Он меня чуть не убил.
— Эй, ты что! — резко повернулся он к ней. — Это вовсе не в упрек тебе. Я чертовски рад, что послал сюда тебя, а не другого оперативного работника, менее подготовленного, чтобы тягаться с этим чудовищем.
— И все же я убила своими руками нашу единственную зацепочку. Из того, что он сказал, можно заключить, что ты был прав. Моника была его прикрытием.
— Но ты все-таки заполучила телефончик. — Указал Вульф, потом, не подумав, потрепал ее по плечу, чтобы подбодрить. — Прости, — пробормотал он, заметив, что она поморщилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Группа подростков ввалилась в двери и метрдотель указал им кабинку, где можно сесть. Через минуту оттуда валил дым, как от погребального костра.
Сив долгое время сидел уставившись на них, а может, просто в пустоту. Наконец он повернулся к Сутан.
— По правде говоря, я боюсь.
— Боишься запутаться в отношениях? Все боятся. Он покачал головой. — Да нет, не этого. Во всяком случае, не главным образом этого. — Он оглянулся вокруг, ища глазами официанта. — Я хочу чего-нибудь выпить. — Он заказал виски и опрокинул себе в рот одним залпом. — Знаешь, чего я больше всего боюсь? Смерти.
— Это просто смешно, — сказала она. — С твоей-то профессией! Тогда тебе лучше бы быть бухгалтером или библиотекарем.
— Возможно. Но тогда я не мог бы жить в согласии с самим собой.
— Ага, понятно. Ты, значит, стал полицейским, чтобы доказать себе, что ты не трус.
Он кивнул.
— В каком-то смысле. — Он вспомнил о своем отце. Может, доказать это тебе, пап, подумал он. — Во всяком случае, в армию я записался именно поэтому. А когда вернулся домой, мне казалось логичным продолжать службу.
— Но при чем здесь твоя девушка?
— Видишь ли, достаточно скверно жить в страхе одному. А уж с семьей...
— А может, именно семья прогонит твой страх, — сказала Сутан. — Тебе такое в голову никогда не приходило? Семья ведь является продолжением жизни, даже после смерти.
Сив почувствовал, как тепло выпитого виски разливается по всему телу. Женщина в платье фирмы «Шанель» закончила свои устрицы. Теперь Сив заметил, что рядом с ней сидит кудрявый карликовый пудель, неподвижный, как изваяние, преданно глядя на хозяйку.
На другой стороне комнаты подростки совсем потерялись в сигаретном дыму. Потом двое из них — девочки в майках и юбках цвета полыни вынырнули из дымовой завесы и начали по очереди бросать друг дружку в рок-н-ролле в походе между рядами столиков. Официанты в белых смокингах степенно и с невероятным присутствием духа отступали на шаг, когда полынная ракета проносилась мимо. За свою службу они и не такое видали.
Сив закрыл глаза.
— Давай вернемся в отель? Что-то голова разболелась.
* * *
Когда Аликс открыла глаза, она увидела незнакомое лицо. Последнее, что она запомнила перед предшествуемым этому провалом, было ощущение, что ее везут на каталке, уже наполовину отключившуюся, в операционную комнату. Ощущение белизны и стерильности, сверкающие инструменты, анастезатор, приводимый в действие гигантским двигателем, пульсирующим, как бьющееся сердце.
А потом все тот же сон о том, как она бесконечно падает, падает... И чем ниже она падает, тем страшнее становится, потому что все сильнее убеждение, что ей не пережить конца падения. Потому что чем ниже она, тем стремительнее ее падение и тем ближе его конец.
И вот в сумрачном, неземном свете она видит Дика, стоящего на выступе скалы, мимо которой она падает. Она кричит ему что-то, он поворачивается к ней, улыбается, и она проносится мимо.
Она страшно кричит.
И вот внизу, на другом выступе, стоит Кристофер. Он расставил руки и она знает, что у него есть и сила, и решительность, чтобы попытаться поймать ее. Он не боится, как боялся Дик, что она своим весом и инерцией падения увлечет и его за собой в бездну.
Он улыбается, его расставленные руки все ближе и ближе. Теперь она почти уверена, что спасена. Почти до самого последнего момента уверена, — до того момента, когда он вдруг отдергивает руки.
Нет! - кричит она. Нет!
Падает.
Быстрее и быстрее, пока...
— Аликс, вы слышите меня? — спрашивает ее Макс Стейнер.
Аликс замигала глазами, пытаясь вспомнить имя которое можно было бы связать с этим незнакомым лицом.
— Я знаю вас? — спрашивает она.
Она видит, что на лице его появляется выражение, которое можно понять, как нечто среднее между озабоченностью и восторгом.
— Боже мой! — восклицает он. — Надо скорее позвать доктора. Вы заговорили!
Она неуверенно протягивает к нему руки. Все кажется еще таким нереальным. Она все еще продолжает падать, преданная и Диком, и Кристофером. Ухватившись за рукав его пиджака, ей как-то легче удержаться в сознательном состоянии. Но это слишком большое испытание для нее. Она слишком устала.
— Не уходите, — ее голос, больше похожий на кваканье, очень странно звучит, но ничего. Ничего!
— Меня зовут Макс Стейнер, — представился он. — Я старый друг Криса.
— Вы присматриваете за моим сыном. Он кивнул, весь сияя от счастья, что может с ней разговаривать. — Он прекрасный мальчик, Аликс.
— С ним все нормально? — Ее веки сами собой опускаются. У нее нет сил держать их открытыми. Но надо так много сказать, так о многом попросить. Прежде всего о Дике. Она не хочет, чтобы Дик сюда приходил. И еще она хочет, чтобы Макс не пускал его к Дэнни.
Но она падает, все быстрее и быстрее. Падает в ночь.
* * *
— Господи Иисусе, ты только посмотри на себя! — ужаснулся Брэд Вульф. Его люди перепрыгивали из катера к ней в лодку. Они ловчее легавых псов.
Он сделал знак рукой, и высокий лысоватый человек в очках и с лицом, покрытым пигментными пятнами, с треском открыл старомодный докторский саквояж.
— Осмотрите ее по-быстрому, — попросил он.
Диана, завернутая в грубошерстное одеяло, сидела, прислонившись спиной к переборке. Брэд Вульф откликнулся на ее звонок в рекордно короткий срок. Не зря Сив всецело доверял ему.
Она сообщила Вульфу десять цифр.
— Проверь их в телефонной компании. Может, что-нибудь интересное получится, — сказала она. — Эти цифры набрал Паркес, когда я напала на него. — Она сморщилась, когда врач ощупывал место, куда ей врезал ногой этот ублюдок.
— Ничто не сломано, — пробурчал доктор, обращаясь, кажется к своим пигментным пятнам.
Вульф смотрел на тело Паркеса, вокруг которого суетились криминалисты.
— Ты, по-видимому, обучалась айкидо не в академии.
Диана слегка улыбнулась, потом опять закусила губу, когда доктор снова прикоснулся к больному месту.
— Брала дополнительно частные уроки.
— У кого? У бульдозера?
Теперь она уж по-настоящему засмеялась.
— О нет! Мой учитель был более утонченным.
— Ничего утонченного не было в том, как ты разделала Паркеса.
— Он меня чуть не убил.
— Эй, ты что! — резко повернулся он к ней. — Это вовсе не в упрек тебе. Я чертовски рад, что послал сюда тебя, а не другого оперативного работника, менее подготовленного, чтобы тягаться с этим чудовищем.
— И все же я убила своими руками нашу единственную зацепочку. Из того, что он сказал, можно заключить, что ты был прав. Моника была его прикрытием.
— Но ты все-таки заполучила телефончик. — Указал Вульф, потом, не подумав, потрепал ее по плечу, чтобы подбодрить. — Прости, — пробормотал он, заметив, что она поморщилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176