И лезешь не в свое дело.
Он повернулся и внимательно посмотрел ей в лицо.
— Мой отец сказал мне именно эти слова, когда я ему сказал, что знаю о том, что он изменяет моей матери. — Он улыбнулся. Он чувствовал себя, как, наверно, чувствует себя корабль, порвавший якорные цепи и мчащийся на всех парусах прочь от земли. Наконец, свободен. — Я сказал ему, что она моя мать, и дело, следовательно, — мое, и ударил его по лицу. Я тебе говорил, что мой отец родом из Уэллса? У уэллсцев есть поговорка: «Пусть твоя кровь течет у тебя спереди», что означает, как объяснял отец, что надо всегда поворачиваться лицом к опасности... Однако, мое вмешательство не помогло. Через полгода отец развелся с матерью, а еще через год она умерла. А потом он и с новой развелся. Сейчас он женат по третьему разу.
— Но я не твоя мать, — возразила Аликс. — Почему ты считаешь, что и это — твое дело?
Теперь Крис понял, что он хотел такого сказать и сделать, о чем потом, возможно, пожалеет.
— А вот потому! — ответил он и приблизившись к Аликс, крепко обнял ее и поцеловал прямо в губы.
Она высвободилась. Ее серые глаза изучали его.
— Если ты думал, что мне это понравится, — сказала она, — то ты ошибся.
— Разве?
— Не будь таким самоуверенным. Женщины тают в объятиях только в телесериалах. Да и то только тогда, когда в объятия их заключает герой. — Ее глаза смотрели на него, не мигая. — А ты не герой.
— Это верно, — согласился он и поцеловал ее снова.
— Я не ошиблась и в своем первом определении. Ты действительно нахал.
— Ты не ошиблась относительно меня только в одном. Мне и в голову не приходило взять на себя какое-нибудь дело pro bono publico уже года полтора.
— А-а-а, понятно.
— Что тебе понятно?
Она улыбнулась.
— Просто а-а-а, и больше ничего.
— И еще кое в чем ты не ошиблась, — сказал Крис. — Маркус Гейбл, по-видимому, действительно убил свою жену.
— Забудь об этом, — сказала Аликс. — Поезд уже ушел.
— Как это забыть? Никогда не поздно пригвоздить убийцу к позорному столбу.
Аликс рассмеялась.
— Господи, ты говоришь напыщенно, как обманутый любовник. Обиделся, что он солгал тебе? Так он лгал всему миру. Почему он должен делать для тебя исключения?
— Я — его адвокат.
— Судя по твоей репутации, мне кажется, что у него была особая причина скрывать от тебя правду. Крис удивленно посмотрел на нее.
— Ну, может быть, в других отношениях Брэм и подонок, но надо отдать ему должное, — что он — хороший друг, — сказала она. — Он о тебе очень высокого мнения. Постоянно говорит о тебе.
— Мне казалось, что он слишком занят другим, чтобы думать обо мне, — сказал Крис.
— Ты хочешь сказать, своими клиентками? — спросила Аликс. — Я об этом знаю. Давно обнаружила, что я — звено в длинной и нескончаемой цепочке.
— И что же ты сделала, обнаружив?
Она улыбнулась. — Никогда не любила толпы. Но, по-моему настоянию, мы с ним остались друзьями. Для Брэма это главный приоритет.
— А какой другой приоритет?
Она засмеялась.
— Если бы Дэнни не было рядом, я бы показала. — И, обхватив его руками за шею, прильнула к нему. Ее губы смягчились и раскрылись. Он почувствовал прикосновение ее языка, почувствовал ее нежное, горячее тело.
И вдруг, как феникс, возрождающийся из пепла, — воспоминание о том, как Терри приезжал в отпуск в своей армейской форме, — герой, увешанный медалями, от которого многие в городе отворачивались, осуждая действия американцев во Вьетнаме. Нечего было Америке соваться туда, говорили они. Но отец гордился Терри. Он, помнящий Суэц, Индию и другие горячие точки на планете, подточившие мощь Британской империи, одобрял американское присутствие в Юго-Восточной Азии! Со слезами на глазах подливал Терри в стакан, обнимал его так, как никогда не обнимал Криса, и целовал в обе щеки.
А Крис, только что вернувшийся из своего добровольного изгнания во Францию, прихрамывающий на покалеченную ногу, чьи мечты въехать в Париж в желтой майке лидера разлетелись в прах на мокрой от дождя беговой дорожке, чужой в собственной семье Крис беспомощно смотрел на растрогавшегося родителя и героя-брата.
Тур де Франс остался для него незабываемым впечатлением. Что еще он привез с собой из добровольного изгнания? В промежутках между тренировками он стучал на разбитой портативной машинке, пытаясь писать роман: он всегда мечтал стать писателем. И вот он вернулся домой, с искалеченной ногой и совершенно безнадежной рукописью...
Все, что случилось с ним в то лето, когда он участвовал в Тур де Франс, было связано с такими болезненными воспоминаниями, что он долгое время старался забыть, желал забыть и, в конце концов, сумел забыть.
Ты не герой, сказала ему Аликс. Боже мой, она и половины не знает всего этого!
* * *
Сутан не знала, что делать, и поэтому решила вернуться к Муну. Кузен давал ей чувство защищенности, как в свое время Терри. Но к Терри у нее была и физическая любовь, и это не могло не окрашивать ее общее суждение о том, что он ей давал.
Мун жил в построенной еще в тринадцатом веке вилле в маленьком городке под названием Вене. Она была в запущенном состоянии, когда они набрели на нее впервые много лет назад. А когда-то это была шикарная резиденция могущественного Епископа Венского.
Ей показалось тогда безумием покупать эту груду камней, кое-где слепленную цементом. Но он увидел в этом нечто иное. — Я повидал так много разрушений, — говорил он ей, давая инструкции целой армии рабочих, нанятых им для восстановления виллы, — что для меня великое счастье возвратить чему-то прежнюю красоту.
Не торопясь, любовно отстроил Мун стены Романского стиля. В Тарасконе, расположенном неподалеку к западу, он присмотрел деревянные ворота с резьбой, изображающей Успение Богородицы, и транспортировал их в Вене. Заменил обычную черепицу на покатой крыше глазированной, генуэзской, проследив, чтобы каждую черепичку тщательно очистили.
С севера виллу защищала от мистраля кипарисовая аллея, а с южной стороны подымали вверх свои скрюченные, будто артритом, сучья раскидистые платаны, в тени которых было так приятно посидеть летом. А ниже по усаженному валунами склону, на котором стояла вилла, стена густого кустарника и древних деревьев надежно отгораживали ее от всего мира.
Большинство людей находили Муна и Сутан очень похожими внешне. Кузен был немного выше ростом, пошире в плечах, но осанка — совсем как у Сутан. Лицо Муна отличалось разве только тем, что было обветренным, как у настоящего провансальского фермера, которым он, в сущности, и стал.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Мун. Они сидели во внутреннем дворике виллы, построенной П-образно. Миндальные деревья были в розовом цвету, воздух пропитан запахом дикого тимьяна и майорана. Плющ обвился вокруг каменного фонтана в виде двух дельфинов, изо рта которых лилась вода на лазурный кафель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Он повернулся и внимательно посмотрел ей в лицо.
— Мой отец сказал мне именно эти слова, когда я ему сказал, что знаю о том, что он изменяет моей матери. — Он улыбнулся. Он чувствовал себя, как, наверно, чувствует себя корабль, порвавший якорные цепи и мчащийся на всех парусах прочь от земли. Наконец, свободен. — Я сказал ему, что она моя мать, и дело, следовательно, — мое, и ударил его по лицу. Я тебе говорил, что мой отец родом из Уэллса? У уэллсцев есть поговорка: «Пусть твоя кровь течет у тебя спереди», что означает, как объяснял отец, что надо всегда поворачиваться лицом к опасности... Однако, мое вмешательство не помогло. Через полгода отец развелся с матерью, а еще через год она умерла. А потом он и с новой развелся. Сейчас он женат по третьему разу.
— Но я не твоя мать, — возразила Аликс. — Почему ты считаешь, что и это — твое дело?
Теперь Крис понял, что он хотел такого сказать и сделать, о чем потом, возможно, пожалеет.
— А вот потому! — ответил он и приблизившись к Аликс, крепко обнял ее и поцеловал прямо в губы.
Она высвободилась. Ее серые глаза изучали его.
— Если ты думал, что мне это понравится, — сказала она, — то ты ошибся.
— Разве?
— Не будь таким самоуверенным. Женщины тают в объятиях только в телесериалах. Да и то только тогда, когда в объятия их заключает герой. — Ее глаза смотрели на него, не мигая. — А ты не герой.
— Это верно, — согласился он и поцеловал ее снова.
— Я не ошиблась и в своем первом определении. Ты действительно нахал.
— Ты не ошиблась относительно меня только в одном. Мне и в голову не приходило взять на себя какое-нибудь дело pro bono publico уже года полтора.
— А-а-а, понятно.
— Что тебе понятно?
Она улыбнулась.
— Просто а-а-а, и больше ничего.
— И еще кое в чем ты не ошиблась, — сказал Крис. — Маркус Гейбл, по-видимому, действительно убил свою жену.
— Забудь об этом, — сказала Аликс. — Поезд уже ушел.
— Как это забыть? Никогда не поздно пригвоздить убийцу к позорному столбу.
Аликс рассмеялась.
— Господи, ты говоришь напыщенно, как обманутый любовник. Обиделся, что он солгал тебе? Так он лгал всему миру. Почему он должен делать для тебя исключения?
— Я — его адвокат.
— Судя по твоей репутации, мне кажется, что у него была особая причина скрывать от тебя правду. Крис удивленно посмотрел на нее.
— Ну, может быть, в других отношениях Брэм и подонок, но надо отдать ему должное, — что он — хороший друг, — сказала она. — Он о тебе очень высокого мнения. Постоянно говорит о тебе.
— Мне казалось, что он слишком занят другим, чтобы думать обо мне, — сказал Крис.
— Ты хочешь сказать, своими клиентками? — спросила Аликс. — Я об этом знаю. Давно обнаружила, что я — звено в длинной и нескончаемой цепочке.
— И что же ты сделала, обнаружив?
Она улыбнулась. — Никогда не любила толпы. Но, по-моему настоянию, мы с ним остались друзьями. Для Брэма это главный приоритет.
— А какой другой приоритет?
Она засмеялась.
— Если бы Дэнни не было рядом, я бы показала. — И, обхватив его руками за шею, прильнула к нему. Ее губы смягчились и раскрылись. Он почувствовал прикосновение ее языка, почувствовал ее нежное, горячее тело.
И вдруг, как феникс, возрождающийся из пепла, — воспоминание о том, как Терри приезжал в отпуск в своей армейской форме, — герой, увешанный медалями, от которого многие в городе отворачивались, осуждая действия американцев во Вьетнаме. Нечего было Америке соваться туда, говорили они. Но отец гордился Терри. Он, помнящий Суэц, Индию и другие горячие точки на планете, подточившие мощь Британской империи, одобрял американское присутствие в Юго-Восточной Азии! Со слезами на глазах подливал Терри в стакан, обнимал его так, как никогда не обнимал Криса, и целовал в обе щеки.
А Крис, только что вернувшийся из своего добровольного изгнания во Францию, прихрамывающий на покалеченную ногу, чьи мечты въехать в Париж в желтой майке лидера разлетелись в прах на мокрой от дождя беговой дорожке, чужой в собственной семье Крис беспомощно смотрел на растрогавшегося родителя и героя-брата.
Тур де Франс остался для него незабываемым впечатлением. Что еще он привез с собой из добровольного изгнания? В промежутках между тренировками он стучал на разбитой портативной машинке, пытаясь писать роман: он всегда мечтал стать писателем. И вот он вернулся домой, с искалеченной ногой и совершенно безнадежной рукописью...
Все, что случилось с ним в то лето, когда он участвовал в Тур де Франс, было связано с такими болезненными воспоминаниями, что он долгое время старался забыть, желал забыть и, в конце концов, сумел забыть.
Ты не герой, сказала ему Аликс. Боже мой, она и половины не знает всего этого!
* * *
Сутан не знала, что делать, и поэтому решила вернуться к Муну. Кузен давал ей чувство защищенности, как в свое время Терри. Но к Терри у нее была и физическая любовь, и это не могло не окрашивать ее общее суждение о том, что он ей давал.
Мун жил в построенной еще в тринадцатом веке вилле в маленьком городке под названием Вене. Она была в запущенном состоянии, когда они набрели на нее впервые много лет назад. А когда-то это была шикарная резиденция могущественного Епископа Венского.
Ей показалось тогда безумием покупать эту груду камней, кое-где слепленную цементом. Но он увидел в этом нечто иное. — Я повидал так много разрушений, — говорил он ей, давая инструкции целой армии рабочих, нанятых им для восстановления виллы, — что для меня великое счастье возвратить чему-то прежнюю красоту.
Не торопясь, любовно отстроил Мун стены Романского стиля. В Тарасконе, расположенном неподалеку к западу, он присмотрел деревянные ворота с резьбой, изображающей Успение Богородицы, и транспортировал их в Вене. Заменил обычную черепицу на покатой крыше глазированной, генуэзской, проследив, чтобы каждую черепичку тщательно очистили.
С севера виллу защищала от мистраля кипарисовая аллея, а с южной стороны подымали вверх свои скрюченные, будто артритом, сучья раскидистые платаны, в тени которых было так приятно посидеть летом. А ниже по усаженному валунами склону, на котором стояла вилла, стена густого кустарника и древних деревьев надежно отгораживали ее от всего мира.
Большинство людей находили Муна и Сутан очень похожими внешне. Кузен был немного выше ростом, пошире в плечах, но осанка — совсем как у Сутан. Лицо Муна отличалось разве только тем, что было обветренным, как у настоящего провансальского фермера, которым он, в сущности, и стал.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Мун. Они сидели во внутреннем дворике виллы, построенной П-образно. Миндальные деревья были в розовом цвету, воздух пропитан запахом дикого тимьяна и майорана. Плющ обвился вокруг каменного фонтана в виде двух дельфинов, изо рта которых лилась вода на лазурный кафель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176