Много почерпнул я в этой книге. «Лаванда для сна». Как ты сожгла эти стрелы? Ты сама-то хоть знаешь? Я могу научить тебя, как добиться власти, как добиться того, чего ты хочешь. Я желаю тебе только добра, тебе и себе, нам обоим.
Рукоять меча в ее руке похолодела. Хью подошел вплотную, нагнулся и вынул меч из ее обмякшей руки. Его прикосновение грело, но глаза оставались ледяными.
Наконец она услышала этот странный глубокий тон его голоса. В Хартс-Рест она хорошо узнала, что он предвещает.
— Я не могу больше ждать, Лиат. Здесь нас никто не увидит.
— Я отдам тебе книгу, — прошептала она с трудом. О Владычица, она уже умоляла. Она лишается единственного и драгоценного сокровища, оставленного ей отцом, но лучше так, чем это, надвигающееся на нее.
Он нетерпеливо тряхнул головой:
— Ты уже отдала мне книгу, прошлой весной, вместе со своей покорностью. Вулфер украл у меня и то, и другое. Я долго ждал вашего возвращения.
Она, не в силах пошевелиться, чувствовала, как он снимает с нее лук и колчан со стрелами и мешки, как укладывает ее на жесткий дощатый пол. Но когда он поцеловал ее, когда его рука нашла ее пояс и расстегнула его, она сквозь ужас и оцепенение наконец вспомнила…
Дерево горит.
6
Обратная дорога к путешествующему двору короля оказалась так трудна, так насыщена всяческими трудностями, что Ханна начала сомневаться, успеет ли она вернуться с новостями о епископе Антонии раньше Вулфера. Сама она никогда не была в Аугенсбурге, но двое из трех оставшихся у нее «львов» жили в казармах Аугенсбургского дворца два года назад, когда несли службу при короле.
И вот, выйдя наконец из леса и поднявшись на обледенелый холм, они увидели деревню и широко раскинувшийся комплекс дворцовых построек.
— Я бы сказал, что дыма многовато, даже для дня Свечника, — скептически скривил губы Инго, старший из «львов».
— Клянусь кровью Владычицы, пожар! — почесал в затылке Лео.
Ханна шла пешком, чтобы дать лошади отдохнуть. После этого диалога ее мужественных спутников она вскочила в седло и, оставив «львов» позади, устремилась к дворцу. Скоро она увязла в толчее, образовавшейся от столкновения двух потоков людей. Одни убегали от пожара, другие — фермеры и лесники — спешили к нему, чтобы помочь тушить его, послужить своему королю. И те и другие старались пропускать ее, несмотря на это, она застряла у наружной стены. Слева от Ханны открывался вид на село и реку, впереди на небольшом холме дымился дворец. Лошадь прижимала уши, стараясь податься назад. От дыма здесь уже было трудно дышать.
Ни один из виденных ранее Ханной пожаров не шел ни в какое сравнение.
Пламя ревело. От него веяло жарким ветром, который, несмотря на холодную погоду и снег, обжигал кожу. Половина дворца уже полыхала, стена огня была как бы отражением оборонительной стены.
Пепел от дворца взлетал в воздух и падал на город, на женщин, уже грузивших тележки пожитками, па детей, таскавших к горящему дворцу воду в ведрах. Ханна вдохнула горячий пепел и закашлялась.
— Слишком мало воды! — крикнул Фолкин, самый быстроногий из «львов». Он догнал ее и, тяжело дыша, оперся на свое копье. — Так дворец не погасить. Надо молиться, чтобы не вспыхнул город.
Ханна спешилась и отдала повод «льву»:
— Оставь молодого Стефана с лошадью в городе, а сам с Инго и Лео следуй за мной. Попробуем хоть чем-нибудь помочь.
— Хоть бы там короля не было, — сказал он, но она взглянула на него, и он смолк, дотронувшись до своего кольца Единства.
Она побежала вверх по склону, обгоняя людей с ведрами. Навстречу тянулась пестрая процессия: некоторые с пустыми ведрами, некоторые с тележками, нагруженными мебелью, мешками, книгами и иным спасенным из огня скарбом. Монахиня с прижатым к груди древним манускриптом; лицо ее измазано, рукав порван, на коже красный ожог. За ней шли другие клирики, каждый из которых что-то нес: один — стопку не переплетенных листов рукописи. Женщина-клирик держала полу своего одеяния перед собой, как корзину, в которой были свалены в кучу чернильницы, перья, стилосы, таблички для письма. Сквозь роскошную вышивку одежды капали чернила. Последним шел самый молодой из них, выглядевший совсем ошеломленным. В его руках было великолепное орлиное перо и бутылочка красных чернил, запачкавших ему пальцы. Где-то плакал ребенок. Дворцовые слуги спотыкались под тяжестью постельных принадлежностей.
— Дорогу! — кричал человек в накидке «льва». — Дорогу принцессе!
Ханна отступила в сторону. Принцессу Сапиентию несли на походной кровати. Казалось, что она почти без чувств, но обеими руками она обхватила свой огромный живот и стонала. За принцессой следовали служанки, которые плакали и кудахтали, как куры. Они тащили ящики, сундуки, белье, которое то и дело рассыпалось. За ними слуги волокли резное тронное кресло короля Генриха, украшенное львами, драконами и орлиными крыльями, которое Ханна уже видела в другом дворце.
У ворот дворца мрачные стражи пропускали внутрь только тех, кто нес воду. Как будто это могло что-то изменить. Здесь было жарко, дым разъедал глаза.
Ханна пробилась к охране.
— Где король? — крикнула она.
— Благодарение Богу, на охоте, — крикнул один из солдат. Шлема на нем не было. Не было и части уха — но эта рана давно зажила, осталась от давних битв. Рыжие волосы опалены и испачканы пеплом. — Милостью Божьей внутри было мало людей, но погибшие наверняка есть.
— Я могу чем-нибудь помочь? — Приходилось кричать, иначе за ревом пламени ничего не было слышно.
— Нет, друг. Это не тот враг, которого мы можем победить. Но вот, — воскликнул он с облегчением, — одна из твоих подруг сошла с ума. Может быть, ты ей поможешь?
Проследив взглядом за его кивком, она увидела толпу из примерно двух десятков человек: некоторые в накидках «львов», несколько слуг. Один, златовласый мужчина в одежде аристократа, явно был здесь главным. Он кинулся вперед, чтобы помочь двум вынырнувшим из дыма спотыкающимся воинам и темноволосой женщине-«орлу», которая наполовину вела, наполовину тащила обожженного и перепачканного человека в накидке «льва».
— Лиат! — Ханна рванулась к подруге.
Раздался громкий треск, сопровождаемый мощным порывом раскаленного ветра. Люди отпрянули. Крыша задней части дворца рухнула, взметнув фонтан пламени, дыма и пепла. Четыре человека схватились за дышло телеги, тяжело нагруженной окованными ящиками королевской казны и сокровищницы.
— Лиат! — закричал златовласый аристократ, когда та снова исчезла в кипящем дыму. Он рванулся за ней. Трое солдат схватили и оттащили его, не пуская назад в бушующее пламя.
— Лиат! — кричала Ханна па бегу. Она неуклюже посторонилась, чтобы уступить дорогу телеге с казной, которую тащили и толкали солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Рукоять меча в ее руке похолодела. Хью подошел вплотную, нагнулся и вынул меч из ее обмякшей руки. Его прикосновение грело, но глаза оставались ледяными.
Наконец она услышала этот странный глубокий тон его голоса. В Хартс-Рест она хорошо узнала, что он предвещает.
— Я не могу больше ждать, Лиат. Здесь нас никто не увидит.
— Я отдам тебе книгу, — прошептала она с трудом. О Владычица, она уже умоляла. Она лишается единственного и драгоценного сокровища, оставленного ей отцом, но лучше так, чем это, надвигающееся на нее.
Он нетерпеливо тряхнул головой:
— Ты уже отдала мне книгу, прошлой весной, вместе со своей покорностью. Вулфер украл у меня и то, и другое. Я долго ждал вашего возвращения.
Она, не в силах пошевелиться, чувствовала, как он снимает с нее лук и колчан со стрелами и мешки, как укладывает ее на жесткий дощатый пол. Но когда он поцеловал ее, когда его рука нашла ее пояс и расстегнула его, она сквозь ужас и оцепенение наконец вспомнила…
Дерево горит.
6
Обратная дорога к путешествующему двору короля оказалась так трудна, так насыщена всяческими трудностями, что Ханна начала сомневаться, успеет ли она вернуться с новостями о епископе Антонии раньше Вулфера. Сама она никогда не была в Аугенсбурге, но двое из трех оставшихся у нее «львов» жили в казармах Аугенсбургского дворца два года назад, когда несли службу при короле.
И вот, выйдя наконец из леса и поднявшись на обледенелый холм, они увидели деревню и широко раскинувшийся комплекс дворцовых построек.
— Я бы сказал, что дыма многовато, даже для дня Свечника, — скептически скривил губы Инго, старший из «львов».
— Клянусь кровью Владычицы, пожар! — почесал в затылке Лео.
Ханна шла пешком, чтобы дать лошади отдохнуть. После этого диалога ее мужественных спутников она вскочила в седло и, оставив «львов» позади, устремилась к дворцу. Скоро она увязла в толчее, образовавшейся от столкновения двух потоков людей. Одни убегали от пожара, другие — фермеры и лесники — спешили к нему, чтобы помочь тушить его, послужить своему королю. И те и другие старались пропускать ее, несмотря на это, она застряла у наружной стены. Слева от Ханны открывался вид на село и реку, впереди на небольшом холме дымился дворец. Лошадь прижимала уши, стараясь податься назад. От дыма здесь уже было трудно дышать.
Ни один из виденных ранее Ханной пожаров не шел ни в какое сравнение.
Пламя ревело. От него веяло жарким ветром, который, несмотря на холодную погоду и снег, обжигал кожу. Половина дворца уже полыхала, стена огня была как бы отражением оборонительной стены.
Пепел от дворца взлетал в воздух и падал на город, на женщин, уже грузивших тележки пожитками, па детей, таскавших к горящему дворцу воду в ведрах. Ханна вдохнула горячий пепел и закашлялась.
— Слишком мало воды! — крикнул Фолкин, самый быстроногий из «львов». Он догнал ее и, тяжело дыша, оперся на свое копье. — Так дворец не погасить. Надо молиться, чтобы не вспыхнул город.
Ханна спешилась и отдала повод «льву»:
— Оставь молодого Стефана с лошадью в городе, а сам с Инго и Лео следуй за мной. Попробуем хоть чем-нибудь помочь.
— Хоть бы там короля не было, — сказал он, но она взглянула на него, и он смолк, дотронувшись до своего кольца Единства.
Она побежала вверх по склону, обгоняя людей с ведрами. Навстречу тянулась пестрая процессия: некоторые с пустыми ведрами, некоторые с тележками, нагруженными мебелью, мешками, книгами и иным спасенным из огня скарбом. Монахиня с прижатым к груди древним манускриптом; лицо ее измазано, рукав порван, на коже красный ожог. За ней шли другие клирики, каждый из которых что-то нес: один — стопку не переплетенных листов рукописи. Женщина-клирик держала полу своего одеяния перед собой, как корзину, в которой были свалены в кучу чернильницы, перья, стилосы, таблички для письма. Сквозь роскошную вышивку одежды капали чернила. Последним шел самый молодой из них, выглядевший совсем ошеломленным. В его руках было великолепное орлиное перо и бутылочка красных чернил, запачкавших ему пальцы. Где-то плакал ребенок. Дворцовые слуги спотыкались под тяжестью постельных принадлежностей.
— Дорогу! — кричал человек в накидке «льва». — Дорогу принцессе!
Ханна отступила в сторону. Принцессу Сапиентию несли на походной кровати. Казалось, что она почти без чувств, но обеими руками она обхватила свой огромный живот и стонала. За принцессой следовали служанки, которые плакали и кудахтали, как куры. Они тащили ящики, сундуки, белье, которое то и дело рассыпалось. За ними слуги волокли резное тронное кресло короля Генриха, украшенное львами, драконами и орлиными крыльями, которое Ханна уже видела в другом дворце.
У ворот дворца мрачные стражи пропускали внутрь только тех, кто нес воду. Как будто это могло что-то изменить. Здесь было жарко, дым разъедал глаза.
Ханна пробилась к охране.
— Где король? — крикнула она.
— Благодарение Богу, на охоте, — крикнул один из солдат. Шлема на нем не было. Не было и части уха — но эта рана давно зажила, осталась от давних битв. Рыжие волосы опалены и испачканы пеплом. — Милостью Божьей внутри было мало людей, но погибшие наверняка есть.
— Я могу чем-нибудь помочь? — Приходилось кричать, иначе за ревом пламени ничего не было слышно.
— Нет, друг. Это не тот враг, которого мы можем победить. Но вот, — воскликнул он с облегчением, — одна из твоих подруг сошла с ума. Может быть, ты ей поможешь?
Проследив взглядом за его кивком, она увидела толпу из примерно двух десятков человек: некоторые в накидках «львов», несколько слуг. Один, златовласый мужчина в одежде аристократа, явно был здесь главным. Он кинулся вперед, чтобы помочь двум вынырнувшим из дыма спотыкающимся воинам и темноволосой женщине-«орлу», которая наполовину вела, наполовину тащила обожженного и перепачканного человека в накидке «льва».
— Лиат! — Ханна рванулась к подруге.
Раздался громкий треск, сопровождаемый мощным порывом раскаленного ветра. Люди отпрянули. Крыша задней части дворца рухнула, взметнув фонтан пламени, дыма и пепла. Четыре человека схватились за дышло телеги, тяжело нагруженной окованными ящиками королевской казны и сокровищницы.
— Лиат! — закричал златовласый аристократ, когда та снова исчезла в кипящем дыму. Он рванулся за ней. Трое солдат схватили и оттащили его, не пуская назад в бушующее пламя.
— Лиат! — кричала Ханна па бегу. Она неуклюже посторонилась, чтобы уступить дорогу телеге с казной, которую тащили и толкали солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148