Во всяком случае, забеременев, она с помощью знаний, полученных от отца, смогла не меняться в полнолуние. Самки вервольфов не могут иметь детей: перемена слишком потрясает организм, убивая плод. Но у матери Чарльза, как дочери своего отца, было и собственное волшебство. Она сумела выносить Чарльза до нормального срока, но так ослабла от усилий, что умерла вскоре после родов. Сыну она оставила два дара. Во-первых, он мог меняться быстрее и легче всех других. Во-вторых, он обладал даром волшебства, не характерного для вервольфов. Стае Брана не нужно было нанимать колдуна, чтобы уничтожить свои следы: у нее был Чарльз.
Бран, меньший их двух волков, продолжал двигаться туда, где я стояла. Сэмюэль неохотно посторонился, хотя по-прежнему занимал позицию между Ли и мной.
В Бране не чувствовалась сила, как она чувствуется в его сыновьях или Адаме, – не знаю, как это получается. Мне говорили, что даже некоторые вервольфы, у которых нюх острее моего, иногда по ошибке принимают его за настоящего волка или помесь волка с собакой – из-за его размера.
Не знаю, сколько ему лет. Знаю только, что когда в конце восемнадцатого века он в качестве траппера явился на этот континент, то был уже старым. Он пришел в Монтану вместе с картографом-валлийцем Дэвидом Томпсоном и поселился здесь со своей женой из племени плоскоголовых.
Он подошел ко мне и коснулся носом места у меня за ухом. Мне не обязательно было покорно прижиматься к земле, тем не менее я присела. Он сжал мне нос челюстями и тут же отпустил – одновременно приветствие и добродушная насмешка; впрочем, я не знала, почему он надо мной смеется.
Выпустив меня, он направился мимо Сэмюэля к своей жене, все еще лежавшей на снегу. Она тревожно завыла, но он, не смягчившись, оскалил зубы. Кажется, хоть он когда-то и попросил меня уехать, я все же не рассматриваюсь как добыча.
Повернувшись к жене спиной, Бран посмотрел на Чарльза, который завершил переход и стоял уже в виде человека. У Чарльза внешность настоящего плоскоголового, словно единственное, что он унаследовал от отца, это способность менять форму.
Мне известно, что коренные американцы относились к своему телу с застенчивостью. Это характерно и для Чарльза. Он сразу воспользовался волшебством, чтобы одеться; на нем были штаны из оленьей шкуры, и выглядел он так, словно явился из другого столетия.
Я, подобно большинству изменяющихся, нагой чувствую себя почти так же уверенно, как в одежде, – конечно, не в середине ноября высоко в Скалистых горах Монтаны под ледяным северо-западным канадским ветром. Снег наконец прекратился, и температура быстро падала. Как только Чарльз заговорит, я должна приобрести человеческую форму, чтобы ответить ему.
– Отец приветствует тебя на территории Маррока, – сказал Чарльз. Голос его звучал равномерно, как у большинства людей из племени его матери, и лишь немного чувствовался валлийский акцент, унаследованный от отца. У самого Брана такой акцент появляется только когда он сильно рассердится. – Однако удивлен тем, что ты пришла именно сейчас.
Я приняла человеческое обличье, сбросила с себя снег и наклонилась, чтобы оставаться ниже Брана. От холодного ветра и снега под ногами у меня перехватило дыхание. Сэмюэль встал так, чтобы заслонить меня от ветра. Это помогло, но лишь чуть-чуть.
– Я пришла по делу, – ответила я. Чарльз приподнял брови.
– От тебя пахнет кровью и смертью.
У Чарльза всегда было острое обоняние. Я кивнула.
– Я привезла с собой Альфу из стаи бассейна Колумбии. Он тяжело ранен. Еще я привезла тело другого волка, надеясь, что кто-нибудь объяснит мне, как он умер и кто его убил.
Бран издал негромкий звук, и Чарльз кивнул.
– Сейчас – только самое необходимое. Подробности позже.
И я как можно более сжато сообщила им все, что знала, начиная с истории Мака, как он мне ее рассказал, и заканчивая его смертью, ранением Адама и похищением Джесси. И даже вернувшись в форму койота, я не могла согреться.
Бран взглянул на Сэмюэля, тот коротко фыркнул и убежал.
– Бран закончит охоту с новыми волками, – объявил мне Чарльз. – Это их первая охота, и ее нельзя прерывать. Сэмюэль позаботится об Адаме. Он пошел коротким путем, по которому не проехать на машине, так что будет там раньше нас. Я поеду с тобой и позабочусь о твоем мертвеце.
Не успел Чарльз закончить, как Бран исчез в лесу, не взглянув на меня. Ли встала, заворчала на меня – как будто это моя вина, что она попала в неприятности, – и последовала за Браном.
Чарльз, по-прежнему находясь в облике человека, пошел к машинам. И в лучшие времена он был неразговорчив, а мне – ведь я бежала на четырех лапах и говорить не могла – он не посчитал нужным сказать и слова. Он терпеливо ждал на заднем сиденье фургона, пока я снова изменюсь и оденусь.
Он не возражал, как сделал бы Сэмюэль, против того, чтобы вела я. Я никогда не видела, чтобы Чарльз управлял машиной; он предпочитал ездить верхом или бегать волком. Пересаживаясь на пассажирское место, он оглянулся на закутанное в брезент тело. И без всяких комментариев пристегнулся ремнем.
Когда мы вернулись в мотель, я потянула дверь офиса. В конторе находился Карл с молодой рыжеволосой девушкой, должно быть, пропавшей Марли, хотя я не могла узнать в ней знакомую мне шестилетку.
– Мерседес нужна комната, – произнес Чарльз. Карл ни о чем не спрашивал, просто протянул мне ключ.
– По ту сторону дороги, самый дальний от номера один.
Я посмотрела на число «18» на ключе.
– Разве ты не в курсе, что теперь нельзя помечать ключи?
– У нас не бывает воровства, – с улыбкой ответил Карл. – К тому же, ты работала здесь года два и знаешь: один и тот ж ключ подходит ко всем номерам, кроме первого.
Я подбросила ключ в воздух.
– И то верно.
Чарльз открыл передо мной дверь.
– Если заберешь багаж и дашь мне ключи от твоей машины, я позабочусь о теле.
Должно быть, я выглядела удивленной.
– Не волнуйся, – сухо проговорил он. – Я попрошу вести Карла.
– У меня нет багажа. – Я достала ключи и протянула ему, но схватила его за руку, прежде чем он ее отдернул. – Мак был хорошим парнем, – сказала я, не знаю почему.
Чарльз ни к кому не притрагивается небрежно или случайно. Мне всегда казалось, что он меня презирает, хотя со мной он обращался так же отчужденно вежливо, как со всеми. Но теперь он положил свободную руку мне на голову и на мгновение прижал ее к своему плечу.
– Я о нем позабочусь, – пообещал он, тут же отступая.
– Его звали Алан Маккензи Фрейзер. Он кивнул.
– Я присмотрю, чтобы с ним обошлись достойно.
– Спасибо. – Я повернулась и пошла в свой номер, чтобы не заплакать при нем.
Глава шестая
На ночном столике лежала аккуратная стопка журналов «Нэйшнл джиогрэфик» и одинокий пейпербек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75