Джерри – это его сын. Он вервольф.
– А что случилось? – спросила я.
– Рак костей. – Доктор Уоллес покачал головой. – Мне сказали, что он зашел слишком далеко. Ничего, кроме месяцев в постели и надежды умереть до того, как перестанут действовать уколы морфия. У всего есть своя цена, но этого я перенести не мог. Поэтому попросил Брана.
– Большинство людей не переживают Перемену, особенно если они уже больны, – заметила я.
– Бран говорит, что я слишком упрям, чтобы умереть. – Он снова улыбнулся, и его улыбка начала меня тревожить: было в ней нечто такое, чего у доктора Уоллеса, моего доктора Уоллеса, никогда не было. Я забыла, как быть знакомым с человеком по обе стороны Перемены, забыла, насколько волк меняет личность человека. Особенно когда человек его не контролирует.
– Я хотел возобновить практику, но Бран не разрешает. – Доктор Уоллес чуть раскачивался на каблуках и щурил глаза, словно видел то, чего не видела я. – Дело в запахе мяса. Со мной все в порядке, пока нет крови.
Последнюю фразу он произнес шепотом, и в его голосе я услышала желание.
С глубоким вздохом он взял себя в руки и посмотрел на меня глазами, которые были лишь чуть темней снега.
– Помнишь, годами я утверждал, что вервольфы не очень отличаются от диких хищников.
«Как большая белая акула или гризли», – говорил он мне.
– Помню, – ответила я.
– Самцы гризли не нападают на своих самок, Мерси.
Они не жаждут насилия и крови. – Он закрыл глаза. – Несколько дней назад я едва не убил свою дочь за то, что она сказала что-то такое, с чем я был не согласен. Если бы Бран не остановил… – Он покачал головой. – Я стал не животным, а чудовищем. И никогда не смогу снова быть ветеринаром. Пока я жив, моя семья никогда не будет в безопасности.
Последние его слова отозвались эхом. «Черт побери, – думала я. – К этому времени у него уже должен быть прочный контроль. Если он уже целый год волк и все еще не в состоянии контролировать себя в гневе, значит, никогда не сможет, а контроль необходим для выживания. Волки, не умеющие себя контролировать, уничтожаются ради безопасности стаи. На самом деле единственный вопрос: почему Бран до сих пор не принял меры?»
Хотя ответ я знала: доктор Уоллес был одним из немногих, кого Бран считал своим другом.
– Я бы хотел, чтобы Джерри вернулся на День благодарения, – заявил доктор Уоллес. – Но я рад и возможности увидеться с тобой до твоего отъезда.
– А почему здесь нет Джерри? – спросила я. Джерри всегда куда-то ездил по поручениям Брана, но, конечно, он может вернуться до того, как его отец…
Доктор Уоллес провел рукой по моей щеке, и я поняла, что плачу.
– У него дела. Он присматривает за одинокими волками, которые находятся вне стаи. Это важно, Конечно, важно. Но если доктор Уоллес скоро умрет, сын его должен быть здесь.
– Обычно жить легче, чем умирать, Мерси, девочка, – произнес он ласково, повторив любимое высказывание моего приемного отца. – Танцуй, когда зовет луна, и не думай о неприятностях, которые еще не пришли.
Улыбка его смягчилась, и на мгновение я ясно увидела человека, каким он был когда-то.
– Здесь холодно, Мерси, и куртка тебе не очень помогает. Согрейся, девочка. Я не знала, как с ним попрощаться, поэтому ничего не сказала. Просто повернулась и ушла.
Когда часы пробили полдень, я покинула свой номер и направилась к фургону, который Чарльз – или Карл – подогнал к самой двери номера один. «Если Адам не готов ехать, ему придется искать другую машину. Я и минуты здесь не останусь».
Я открыла заднюю дверь, чтобы проверить антифриз: у фургона была небольшая течь, которую я еще не ликвидировала. А когда закрыла, рядом стоял Сэмюэль, держа полный брезентовый саквояж.
– Что ты здесь делаешь? – осторожно спросила я.
– Разве отец тебе не сообщил? – Он лениво улыбнулся той улыбкой, от которой у меня всегда начинало сильнее биться сердце. Я была в отчаянии от того, что улыбка по-прежнему на меня действует. – Он посылает меня с тобой. Кто-то должен разобраться с бандитами, которые напали на Адама, а сам он пока это сделать не в состоянии.
Я резко повернулась, но остановилась, потому что не знала, где найти Брана. И потому что Сэмюэль прав, черт побери. Мне нужна помощь.
К счастью, прежде чем я нашла подходящее оправдание своему явному отчаянию, дверь номера открылась.
Адам выглядел так, словно за последние сутки потерял двадцать фунтов. На нем были чужие штаны из шкуры оленя и куртка, расстегнутая на голой груди. Кожа вся в синяках: пурпурные, синие и черные пятна чередовались с чуть более светлыми, красными, но открытых ран не было. Адам всегда очень тщательно следил за своей одеждой и лицом, но сейчас его щеки покрывала темная щетина, а волосы были встрепаны. Он хромал и опирался на трость.
Я не ожидала, что он так быстро сможет ходить; должно быть, это удивление отразилось на моем лице, потому что он слегка улыбнулся.
– Мотивация ускоряет выздоравливание, – сказал он. – Мне нужно найти Джесси.
– Мотивация способствует глупости, – пробормотал рядом со мной Сэмюэль, и улыбка Адама стала шире, хотя потеряла свою веселость.
– Я должен найти Джесси. – Вот все, чем ответил Адам на явное неодобрение Сэмюэля. – Мерси, если бы ты не пришла вовремя, я был бы мертв. Спасибо.
Я еще не определила, каковы теперь наши взаимоотношения, и то, что теперь я знала: Бран просил его присмотреть за мной, не облегчало понимание. Но даже теперь я не могла удержаться, чтобы не подразнить его: слишком серьезно он воспринимает жизнь.
– Всегда готова прийти на выручку, – оживленно откликнулась я и с радостью увидела, как гневно вспыхнули его глаза. Но потом он рассмеялся.
Ему пришлось остановиться и справиться с дыханием.
– Черт возьми, – проронил он, закрыв глаза. – Не поступай так со мной.
Сэмюэль незаметно подошел ближе, но успокоился, видя, что Адам смог возобновить движение, не упав. Я открыла боковую дверь за пассажирским сиденьем.
– Хочешь лечь? – спросила я его. – Или будешь располагаться полусидя. Сидеть прямо тебе нельзя – трудно будет заходить и выходить.
– Я сяду. Когда ложусь, болят ребра.
Когда Адам подошел к фургону, я отступила, а Сэмюэль помог ему устроиться.
– Мерси. – За моей спиной возник Бран. Он застал меня врасплох, потому что я следила за выражением лица Адама.
Бран держал несколько одеял.
– Я хотел прийти раньше и объявить, что Сэмюэль едет с тобой, – произнес Бран, протягивая мне одеяла. – Но было дело, которое задержало меня дольше, чем я предполагал.
– А ты уже решил, что пошлешь его, когда беседовал Ар мной прошлым вечером? – осведомилась я.
Он улыбнулся.
– Да, я считал это вероятным. Хотя после ухода от тебя я еще раз переговорил с Адамом, и это кое-что прояснило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75