– «Пришли к нам великие лыцари, а голым задом и ежа убить не вбьют…»
– Ха-ха! – раскатилось громкое эхо по крепости. – Ха-ха!
– «Твоего войска мы не боимся, землею и водою будемо с тобой, собачий сын, биться! Вражий да ишачий ты сын, вавилонский кухарь! Македонский колесник! Иерусалимский сагайдачник!» – разошелся украинец.
– Ха-ха! – снова раскатилось эхо.
– Го-го! 0-го-го!
– Строчи, поп, далее, – заговорили все.
– «…Где бывают рати великие, там ложатся трупы многие. Нас, казаков, от веку веков никто в осаде живых не имывал. Вы наш промысел над собою сами увидите. И от нашей казачьей руки страмота, и стыд, и укоризна ему вечная будет, царю вашему турскому, и пашам, и всему войску. Где его рати великие топере в полях у нас ревут и славятся, а завтра в том месте у вас будут, вместо игор ваших, горести лютые, и плачи многие, лягут от рук наших ваши трупы многие. И давно у нас, в полях наших летаючи, клехчут орлы сизые, играют вороны черные подле Дона тихова, всегда воют звери дивии, волцы серые, по горам у нас брешут лисицы бурые, а все то скликаючи, вашего бусурманского трупу ожидаючи…»
Прибежал посыльный с поста наугольной башни, молодой казачок в кудлатой бараньей шапке.
– Атаманы, – вскричал он, – стойте!
– Ну что? Говори, – спокойно сказал Татаринов.
– У всех ближних турецких пушек зажгли фитили! Всё наготове. Видно, они ждут приказа. Сейчас грохнут по крепости.
– Да то они берут нас на испуг, – сказал Алексей Старой, – с ответом торопят. Не грохнут, подождут. Ты, смелый казачок, пулей слетай в ближнюю траншею, которая полевее кладбища. Там сидит с толмачами Магмед-паша. Он ждет моего прихода. Скажи ему: ответ наш казачий он получит вскоре.
Беловолосый быстрый казачок помчался к траншее во весь дух.
Главнокомандующий турецкой армии не находил себе места от злости. Он давал войсковым начальникам приказы – и тут же отменял их, давал новые – и снова отменял. Переставлял обозы с места на место. Конные в одиночку, по двое, по трое носились по полю как угорелые.
Магмед-ага доедал свои последние запасы сладостей. За это время он уже не однажды поспал в траншее. Войско ждало ответа. А солнце и земля совершали свой путь.
Из крепости доносились взрывы смеха. Они сменялись полнейшей тишиной. Азовцы продолжали писать письмо.
– «…А красной, хорошей Азов-город взяли мы у царя вашего турского не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов-город впрямь в день, а не ночью, силой своей и разумом. А все то мы примеряемся к Ерусалиму и Царьграду. Хочется нам тако ж взяти Царьград, то государство было христианское. Вы, басурманы, нас жалеете, что с Руси не будет к нам запасу хлебново, ни выручки, и сказываете, будто к вам из государства Московского о том писано. И мы про то сами без вас, собак, ведаем, какие мы в Московском государстве люди дорогие. Ни к чему мы там не надобны, очередь мы сами за собою ведем. А государство Московское многолюдно, велико и пространно, сияет светло посреди, паче всех иных государств и орд басурманских, персидских и еллинских, аки в небе солнце. А на Руси не почитают нас и за пса смердящего. Отбегаем мы с того государства Московского, из работы вечныя, из холопства невольного, от бояр и от дворян государевых, да здесь прибегли и вселились в пустыне непроходней. Кому об нас там, на Руси, потужить? Там все будут рады концу нашему. А запасы к нам хлебные и выручки с Руси николи не бывали. Кормит нас, молодцов, на поле зверь дикий да морская рыба. Питаемся мы аки птицы небесные: ни сеем, ни орем, ни в житницы вбираем. А злато и серебро емлем у вас за морем – то вам самим ведомо. А жены себе красные и любимые водим и выбираем от вас же, из Царьграда, а с женами детей приживаем…»
Тем временем, когда писалось письмо, атаманы войска Донского Осип Петров да Иван Каторжный, не теряя минуты, определяли расположение татарских и турецких войск, замкнувших крепость кольцом. Они побывали во всех одиннадцати крепостных башнях и через смотровые окна старались угадать замыслы врага. Они успели побывать в городках Ташкалове и Тапракалове. Они осмотрели и проверили подкопы подземные, прорытые на случай вылазок. Они побывали в главных бастионах и сметили, откуда им будет выгоднее, на случай штурма, нанести ощутимый ущерб противнику. Атаманы в Азове не дремали, и, пока писалось письмо, Осип Петров успел сделать в обороне некоторые поправки, необходимые при такой грозной опасности. Бойницы, направленные в сторону врага, были наготове. Идя к наугольной башне, Осип Петров перекрестился и сказал:
– Чем только все это кончится?
Иван Каторжный ответил:
– Плохо мы скроены, Осип Петрович, да, видно, крепко сшиты.
– И я так думаю. Будем стоять, пока земля сможет держать нас на своей теплой груди. Она и по смерти не покинет нас, примет, как сынов своих, вольных и храбрых…
Теперь уже скрипел пером дьяк Гришка Нечаев, вслушиваясь в то, что ему говорили атаманы Алексей Старой, Михаил Черкашенин, Михаил Татаринов, Наум Васильев да и все, кто мог сказать ладное да умное. Опершись на ружья, на длинные пики, казаки согласно и одобрительно кивали головами.
– «…Нельзя мириться или вериться хрестьянам с басурманом. Хрестьянин побожится душою хрестьянской и на той правде вовеки стоит, а ваш брат басурман побожится верою басурманскою, а ваша вера басурманская, татарская равна бешеной собаке, – и потому вашему брату басурману, собаке, и верить нельзя… Рады мы завтра вас попотчевать тем, чего нам, молодцам, бог послал в Азов-город.
Идите вы к своим глупым пашам не мешкая и опять к нам с такой глупою речью не ездите. А манить вам нас – лишь дни даром терять! А кто от вас к нам с такою глупою речью впредь будет, тому у нас под стеною города быть убиту. Промышляйте вы тем, для чего приехали от царя своего турского. Мы у вас Азов-город взяли головами своими молодецкими, людьми немногими, а вы его у нас, с казачьих рук наших, доступайте головами своими турецкими, многими своими силами. Кому-то у нас на кровавых боях поможет бог? Потерять вам под Азовом-городом турецких голов своих многие тысящи, а не видать его вам будет из рук наших казачьих и до века. Разве отымет его у нас, холопей своих, великий государь и великий князь Михайло Федорович, всея России самодержец, да вас, собак, им пожалует, то уже будет на то его государская воля…»
Взял Алексей Старой письмо войска Донского, свернул его в трубочку и вышел с двумя есаулами, Федором Порошиным и Иваном Зыбипым, через главные ворота. Татаринов напутствовал его:
– Будь осторожен, иначе схватят тебя и поволокут в свой табор. Ну а там быть тебе казнену.
Татаринов предупредил и храбрых есаулов, что они головой отвечают перед войском за атамана, в случае если не уберегут его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106