Рудольф сел и протянул мне руку:
- Слово германского офицера! Через два дня я возвращаюсь в Россию и беру вас с собой.
Я посмотрел на Димку. Он лежал, опершись на локти, и делал вид, что усиленно рассматривает незабудки.
Наконец, подняв взгляд на немца, Дубленая Кожа спокойно произнес:
- Не морочьте нам голову, господин обер-лейтенант!..
Но германский офицер, вместо того чтобы обидеться, начал расписывать чистоту и искренность своих намерений. Он, видите ли, возмущен тем, как обращаются с нами его родные. Он даже сослался на какую-то конвенцию, которая воспрещает подобное отношение к побежденным…
- Мы не побежденные! - огрызнулся я. - И вы нас никогда не победите!
Немец опешил. Он прервал свои излияния, посмотрел на меня и расхохотался:
- Чем больше я вас узнаю, тем вы все больше и больше мне нравитесь. Вы - настоящие патриоты! И даже, если вы по возвращении на родину начнете действовать против нас, я буду вас уважать.
«Пой, ласточка, пой! - думал я в это время про себя. - То-то мы не видели, как уважают фашисты советских патриотов». Мне снова припомнилась фотография, которую я видел у Карла.
- Вы знаете что-нибудь про партизанку? - спросил я обер-лейтенанта в упор.
Фогель вздрогнул от неожиданности. Взгляд его трусливо забегал.
Быстро справившись, однако, с собой, немец нагло уставился на меня своим обычным мечтательным взглядом:
- Какую партизанку ты имеешь в виду?
- Ту, что вы повесили.
- А, - равнодушно протянул обер-лейтенант. - Нет, не знаю…
Но я-то видел, что он все помнит. Ну как можно было верить после этого «благородным» словам Фогеля!
- Идемте домой, - предложил, как ни в чем не бывало, наш «защитник». - Я скажу, чтобы ва.с приготовили в дорогу. Нельзя же ехать в таком ужасном виде.
Мы пошли с ним, не зная, верить или не верить неожиданному счастью.
Дорогой Рудольф болтал о том о сем, расспрашивал, откуда мы родом, как жили у себя дома, и, наконец, задал вопрос, который сразу меня насторожил:
- А где вы познакомились с дядей?
- В Золотой… - я тут же прикусил язык, подумав, что весь-то разговор Фогель затеял ради этого вопроса.
- Что такое «сёлётёй»? - переспросил он, насторожившись, подозрительно глядя мне в лицо.
- Золотой - это… это прииск, - не моргнув глазом, соврал я.
- А что там делал мой дядя?
- Сторожил золото… Раньше он был хозяином, а потом стал вроде сторожа…
- Да? - недоуменно переспросил Фогель и вдруг громко расхохотался. - Очень остроумно. Очень, очень…
Теперь я уже не сомневался. Фогель решил сам стать обладателем богатств Золотой Долины. Он выставил из имения дядюшку и прикинулся добрячком только потому, что хотел увезти нас с собой и с нашей помощью отыскать дядюшкины сокровища.
- Господин Фогель! - невинно предложил я. - А почему бы вам не стать владельцем богатств Золотого прииска?
Фогель сделал вид, что дядюшкины богатства его совсем не интересуют. Он презрительно махнул рукой и усмехнулся:
- Мне кажется, старый дурак напрасно рисковал… Он, наверно, сторожил не золото, а какие-нибудь блестящие камешки.
- Что вы, - притворно возмутился я. - Паппенгейм - большой специалист. Разве он не мог бы отличить золото от камней?
- Ты думаешь? - внимательно взглянул на меня Фогель. - А сам ты видел золото?
- Конечно! - воскликнул я. - Вот спросите Димку: мы не только видели золото, а даже набрали целых два мешочка… И ваш дядя, когда увидел это, даже стрелял в нас…
- Вот старый дурак! - усмехнулся Рудольф. - А теперь вам нечего бояться. Теперь вы под моей защитой.
- А вы дадите нам немного золота, если мы вам покажем месторождение? - спросил, подмигнув мне, Димка.
- Какой может быть разговор! - воскликнул, окончательно выдав себя, Фогель. - Я вас вознагражу, как вы даже и не мечтаете.
Итак, не успев вырваться из когтей Паппенгейма, мы попали в не менее страшные лапы Фогеля. Вся эта его болтовня о хорошем отношении к нам - чепуха! Да и что могли мы ожидать от человека, который вешал партизан. Он нуждался в нас, потому что мечтал отыскать Золотую Долину. А дальше… Он нас повесит или отправит в концлагерь!
Но не отказываться же от поездки на Родину! Пусть с Фогелем, пусть с кем угодно - только бы попасть домой, а там мы найдем способ убежать!
Мы вернулись с поля, не чуя под собой ног от радости.
- Все, Левка! - крикнул я, входя в амбар. - Через два дня едем домой.
Левка даже привстал со своей соломы, но тут же повалился на спину, побелев, как бумага. Мы бросились к нему.
Через несколько минут Левка усмехнулся:
- Вот проклятый Карл! Так изувечил, что ни повернуться, ни встать. Как же мы поедем?
И только тут мне пришла в голову мысль: Фогель не захочет возиться с больным и оставит Левку здесь. Возьмет ли он Белку?
Между тем Фогель уже подыскал для нас одежду и шел с ней, весело улыбаясь,
Я попросил Белку принести теплой воды. Мы с Димкой сбросили с себя пропахшую потом, вонючую одежду, вымылись и принялись одеваться. Надели на себя нижнее белье, от которого уже успели отвыкнуть, сверху коричневые рубашки, штаны.
- А это надо? - спросил Димка, кивая на длинные желтые чулки.
- Надевай! - улыбнулся я, видя, как преобразился Димка.
- Вы, очевидно, никогда так не одевались? - спросил Фогель.
- Что вы, господин обер-лейтенант! - воскликнул я. - Конечно, нет! - А сам подумал: «Тебе и не снилась, фашистская харя, как мы одевались…»
Мне все больше и больше не нравился Фогель. Он как-то уж очень любезно ухмылялся, а когда отворачивался, его мечтательные глаза смотрели жестко и злобно.
- Господин Фогель, а как же он? - указал я на Левку.
- Он останется здесь, - непреклонно вымолвил Фогель, но, увидев мое лицо, добавил: - До выздоровления.
Мы принялись уговаривать Фогеля взять Левку, а заодно и Белку, чтобы она дорогой была при нем вроде сиделки, но обер-лейтенант и слышать об этом не хотел. Тогда я сделал вид, что согласен, и на всякий случай произнес:
- Ну хорошо! Но чтобы его вылечили и отправили на Родину.
Фогель снова повеселел и побежал отдавать приказания о подготовке к отъезду.
Когда мы остались одни, я объяснил ребятам свой план.
- Завтра мы должны убежать! Одежда у нас есть, остается обмундировать Левку. Это сделает Белка. Провизию, я надеюсь, Фогель тоже для нас приготовит. И как только он уедет в город, мы сядем в коляску, и пусть тогда нас попробуют догнать!
Вечером, когда все батраки ужинали, я подошел к Зарембе и спросил, кто завтра остается дежурить на конюшне.
Он многозначительно посмотрел на меня и, поняв по моему лицу все, улыбнулся:
- Если нужно, могу подежурить и я.
- Спасибо! - с жаром встряхнул я ему руку. - Покормите лошадей!
ПОБЕГ
- Вы знаете латынь? - спросил резко Ла-Ну.
- Да…
- Ну, так вспомните прекрасное изречение: Age quod agis.
П. Мериме. «Хроника времен Карла IX»
Одно меня смущало - я не знал, в каком направлении нам бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58