Когда она подошла к Левке, он тихонько посвистел, и овчарка вскинула на него умные глаза.
- Какая ты хорошая… - хотел погладить собаку Большое Ухо, но в тот же миг она рванула его за рукав.
- У, черт! - только и проговорил Левка.
- Пусть мальчик покажет Карлу свой номер, - обратилась ко мне баронесса.
И хотя Димка и сам хорошо знал немецкий гешпрех я сказал:
- Покрутись еще, Дубленая Кожа!
- Не буду! - вспыхнул наш самолюбивый друг. Не желая навлекать на парня беду, я вежливо ответил баронессе, что Димка очень устал и не может повторить номер.
- Немного можно, - проговорила баронесса. - Мой Карл так любит цирк.
- Пошли ее к черту! - рассвирепел Димка. - Скажи, что шутом у нее не буду.
Как только мог, я пытался убедить фрау, что после дороги Димка очень ослаб и лучше завтра повторит представление.
- Я его буду пороть! - прошипела баронесса.
- Ну и птица! - воскликнул по-русски Левка.
- Что он сказал? - бешено повернулась ко мне баронесса.
- Их заге: «птичка», - улыбаясь ответил Левка.
- Вас ист дас птишка?
- «Птичка» эс ист ди Фогель, - невинно объяснил Левка. - У вас очень хорошая фамилия, - и тут же добавил попрусски: - Но идет она тебе, как велюровая шляпа раку.
Димка не выдержал и фыркнул. Баронесса почувствовала, что маленький русский сказал по ее адресу грубость и, размахнувшись, изо всей силы ударила Левку по лицу:
- Молчать! Ни слова больше на своем варварском языке!
Левка поднялся с полу - из носа и рассеченной губы текла кровь…
- Удивляюсь! - повернулся Большое Ухо к Камелькранцу. - Баронессе говорят комплименты, а она дерется.
- Унтерменш! - шипела баронесса.
Шумя платьем, она вышла из амбара. Верблюжий Венок сердито махнул нам рукой и повел в сарай. Велел набрать соломы и расстелить ее на полу в амбаре:
- Мьь устроим вам маленький карантин.
- Зо! - с пафосом воскликнул Левка, поднимая палец. - Это есть знаменитая немецкая аккуратность.
Наш хозяин принял насмешку за чистую монету и, похлопав Левку по плечу, плотно прикрыл и замкнул двери амбара:
- Ты прав, унтерменш! Мы очень, очень аккуратны. Мы постелили в углу солому, прямо в одежде улеглись. Левка возился, возился, наконец, сел:
- И долго они нас будут держать в этом карантине?
- Покуда русский дух из тебя не выветрится, - проворчал Димка.
- Что-о? Скорее Верблюжий Венок с баронессой начнут говорить по-китайски…
Пока Левка с Димкой спорили, я уснул и все время видел ужасные сны. То подходила баронесса и, превратившись в змею, шипела на ухо, шевеля своим язычком: «Унтерменш». То Камелькранц «ёкал» на лошадей, и они неслись вскачь. Вот кони поднялись, с грохотом поскакали по островерхим крышам, и топот их ног о черепицу был так громок, что я проснулся.
Через щели амбара свет уже не пробивался. Наверно, была ночь.
- Левка, ты спишь? - тихо спросил я.
- Нет, Чапай думает, - с обычным своим шутовством откликнулся Левка. Но вдруг повернулся ко мне, зашептал:
- Знаешь, я ее сейчас просто ненавижу… эту сволочную немку.
- А здорово она тебя? Нос-то болит?
- Болит…
- Но ты молодец, Левка. И Димка - молодец, так и надо. Ползать перед ними на брюхе не будем.
- Молокоед, а ты помнишь пионерское обещание? - вдруг спросил Димка. Оказывается, и он не спал.
- Ясно помню. А что?
- Забыл слова… Есть там насчет того, как должны вести себя пионеры в нашем положении?
Приподнявшись, я медленно, словно говорил клятву, прочитал:
- Я, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик, перед лицом своих товарищей обещаю:
- что буду твердо стоять, - подхватил Левка, - за дело Ленина, за победу коммунизма…
Меня эти слова словно пронзили насквозь. Я подумал о том, что никогда еще не чувствовал их смысл так, как теперь. И подумал, что, наверное, такое же чувство охватывает наших солдат, когда они произносят слова присяги перед боем. Теперь мы должны и на деле твердо стоять за дело Ленина.
- Ведь мы же ленинцы, правда, ребята? - спросил я.
- И ленинцами останемся, - подтвердил Димка.
- Пионеры, к борьбе за дело Ленина будьте готовы! Я даже привскочил на соломе. Слова шепнул кто-то в щель снаружи амбара.
- Кто здесь? - вскрикнул я.
Проворчала во дворе собака. Потом послышались быстрые удаляющиеся шаги, а минуту спустя прикрикнул на собаку Камелькранц. Он подошел к амбару, погремел замком и удалился.
- Вася, это кто? - прошептал Левка.
- Не знаю…
- Кто-то наш, - обрадованно вздохнул Димка. - Говорит чисто по-русски.
- Но кто? - возразил я. - Ведь здесь мы не видели ни одного русского.
- Приключение, достойное Шерлока Холмса, - рассмеялся Левка. - На нашем месте он, конечно бы, сказал: «Не кажется ли вам, мистер Ватсон, что в этом старинном доме водятся привидения?» А что! Если тут есть гномы вроде Камелькранца, почему не быть привидениям?
- Давай спать, Шерлок Холмс, - оборвал я Левку.
Мы умолкли, но я еще долго не мог уснуть: у меня не выходил из головы таинственный голос, сказавший нам пионерский пароль.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Для каждого из них это были первые побои в жизни.
Джек Лондон. «В далеком краю»
Мы проснулись от удара колокола. Во дворе сразу поднялась суматоха. Слышались голоса людей, говоривших на каком-то непонятном языке, и странная стукотня, напоминавшая топот копыт по черепице. Тот самый топот который я слышал во сне. Теперь я ощутил его более отчетливо и все же не мог понять, что он означает.
Мы припали к стене амбара, и только тут я понял, что мешало спать. Странный стук издавали десятки человеческих ног, обутых в деревянные дощечки на веревочках. По двору ходили такие же невольники, как и мы. Это видно было по желтым повязкам на рукавах. Мы уже понимали зловещий смысл подобных знаков: ими немцы метили своих рабов.
- Поляки! - вполголоса произнес Димка.
Среди людей, топтавшихся во дворе, я заметил трех женщин. Они, как и мужчины, гремели колодками, но одеты были почище. Особенно бросалась в глаза девушка в простом белом холщовом платье с каштановыми волосами, заплетенными в две косы. Косы опускались ниже пояса.
- Красивая, правда? - шепнул Димка.
На изможденном лице красавицы ярко выделялись тонкие губы и карие глаза под темными, чуточку вразлет, бровями.
Я все время хотел рассмотреть пометку о национальности девушки, но рукава ее холщового платья были высоко закатаны. Две подруги девушки, несомненно, были польками.
В глубине двора под навесом виднелись составленные в ряд столы. Там суетилась чернявая девчонка, приносившая вчера кресло баронессе. Перед девчонкой стояло ведро. Из него она черпала что-то маленьким ковшиком и разливала в алюминиевые миски, стоявшие на столе.
- А нас, что же, и кормить не будут? - спросил Левка. - Я со вчерашнего дня умираю с голоду…
- Карантин, - проворчал Димка.
Появился Камелькранц. Он сел на приступку одного из амбаров, вынул из кармана губную гармошку и заиграл вальс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Какая ты хорошая… - хотел погладить собаку Большое Ухо, но в тот же миг она рванула его за рукав.
- У, черт! - только и проговорил Левка.
- Пусть мальчик покажет Карлу свой номер, - обратилась ко мне баронесса.
И хотя Димка и сам хорошо знал немецкий гешпрех я сказал:
- Покрутись еще, Дубленая Кожа!
- Не буду! - вспыхнул наш самолюбивый друг. Не желая навлекать на парня беду, я вежливо ответил баронессе, что Димка очень устал и не может повторить номер.
- Немного можно, - проговорила баронесса. - Мой Карл так любит цирк.
- Пошли ее к черту! - рассвирепел Димка. - Скажи, что шутом у нее не буду.
Как только мог, я пытался убедить фрау, что после дороги Димка очень ослаб и лучше завтра повторит представление.
- Я его буду пороть! - прошипела баронесса.
- Ну и птица! - воскликнул по-русски Левка.
- Что он сказал? - бешено повернулась ко мне баронесса.
- Их заге: «птичка», - улыбаясь ответил Левка.
- Вас ист дас птишка?
- «Птичка» эс ист ди Фогель, - невинно объяснил Левка. - У вас очень хорошая фамилия, - и тут же добавил попрусски: - Но идет она тебе, как велюровая шляпа раку.
Димка не выдержал и фыркнул. Баронесса почувствовала, что маленький русский сказал по ее адресу грубость и, размахнувшись, изо всей силы ударила Левку по лицу:
- Молчать! Ни слова больше на своем варварском языке!
Левка поднялся с полу - из носа и рассеченной губы текла кровь…
- Удивляюсь! - повернулся Большое Ухо к Камелькранцу. - Баронессе говорят комплименты, а она дерется.
- Унтерменш! - шипела баронесса.
Шумя платьем, она вышла из амбара. Верблюжий Венок сердито махнул нам рукой и повел в сарай. Велел набрать соломы и расстелить ее на полу в амбаре:
- Мьь устроим вам маленький карантин.
- Зо! - с пафосом воскликнул Левка, поднимая палец. - Это есть знаменитая немецкая аккуратность.
Наш хозяин принял насмешку за чистую монету и, похлопав Левку по плечу, плотно прикрыл и замкнул двери амбара:
- Ты прав, унтерменш! Мы очень, очень аккуратны. Мы постелили в углу солому, прямо в одежде улеглись. Левка возился, возился, наконец, сел:
- И долго они нас будут держать в этом карантине?
- Покуда русский дух из тебя не выветрится, - проворчал Димка.
- Что-о? Скорее Верблюжий Венок с баронессой начнут говорить по-китайски…
Пока Левка с Димкой спорили, я уснул и все время видел ужасные сны. То подходила баронесса и, превратившись в змею, шипела на ухо, шевеля своим язычком: «Унтерменш». То Камелькранц «ёкал» на лошадей, и они неслись вскачь. Вот кони поднялись, с грохотом поскакали по островерхим крышам, и топот их ног о черепицу был так громок, что я проснулся.
Через щели амбара свет уже не пробивался. Наверно, была ночь.
- Левка, ты спишь? - тихо спросил я.
- Нет, Чапай думает, - с обычным своим шутовством откликнулся Левка. Но вдруг повернулся ко мне, зашептал:
- Знаешь, я ее сейчас просто ненавижу… эту сволочную немку.
- А здорово она тебя? Нос-то болит?
- Болит…
- Но ты молодец, Левка. И Димка - молодец, так и надо. Ползать перед ними на брюхе не будем.
- Молокоед, а ты помнишь пионерское обещание? - вдруг спросил Димка. Оказывается, и он не спал.
- Ясно помню. А что?
- Забыл слова… Есть там насчет того, как должны вести себя пионеры в нашем положении?
Приподнявшись, я медленно, словно говорил клятву, прочитал:
- Я, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик, перед лицом своих товарищей обещаю:
- что буду твердо стоять, - подхватил Левка, - за дело Ленина, за победу коммунизма…
Меня эти слова словно пронзили насквозь. Я подумал о том, что никогда еще не чувствовал их смысл так, как теперь. И подумал, что, наверное, такое же чувство охватывает наших солдат, когда они произносят слова присяги перед боем. Теперь мы должны и на деле твердо стоять за дело Ленина.
- Ведь мы же ленинцы, правда, ребята? - спросил я.
- И ленинцами останемся, - подтвердил Димка.
- Пионеры, к борьбе за дело Ленина будьте готовы! Я даже привскочил на соломе. Слова шепнул кто-то в щель снаружи амбара.
- Кто здесь? - вскрикнул я.
Проворчала во дворе собака. Потом послышались быстрые удаляющиеся шаги, а минуту спустя прикрикнул на собаку Камелькранц. Он подошел к амбару, погремел замком и удалился.
- Вася, это кто? - прошептал Левка.
- Не знаю…
- Кто-то наш, - обрадованно вздохнул Димка. - Говорит чисто по-русски.
- Но кто? - возразил я. - Ведь здесь мы не видели ни одного русского.
- Приключение, достойное Шерлока Холмса, - рассмеялся Левка. - На нашем месте он, конечно бы, сказал: «Не кажется ли вам, мистер Ватсон, что в этом старинном доме водятся привидения?» А что! Если тут есть гномы вроде Камелькранца, почему не быть привидениям?
- Давай спать, Шерлок Холмс, - оборвал я Левку.
Мы умолкли, но я еще долго не мог уснуть: у меня не выходил из головы таинственный голос, сказавший нам пионерский пароль.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Для каждого из них это были первые побои в жизни.
Джек Лондон. «В далеком краю»
Мы проснулись от удара колокола. Во дворе сразу поднялась суматоха. Слышались голоса людей, говоривших на каком-то непонятном языке, и странная стукотня, напоминавшая топот копыт по черепице. Тот самый топот который я слышал во сне. Теперь я ощутил его более отчетливо и все же не мог понять, что он означает.
Мы припали к стене амбара, и только тут я понял, что мешало спать. Странный стук издавали десятки человеческих ног, обутых в деревянные дощечки на веревочках. По двору ходили такие же невольники, как и мы. Это видно было по желтым повязкам на рукавах. Мы уже понимали зловещий смысл подобных знаков: ими немцы метили своих рабов.
- Поляки! - вполголоса произнес Димка.
Среди людей, топтавшихся во дворе, я заметил трех женщин. Они, как и мужчины, гремели колодками, но одеты были почище. Особенно бросалась в глаза девушка в простом белом холщовом платье с каштановыми волосами, заплетенными в две косы. Косы опускались ниже пояса.
- Красивая, правда? - шепнул Димка.
На изможденном лице красавицы ярко выделялись тонкие губы и карие глаза под темными, чуточку вразлет, бровями.
Я все время хотел рассмотреть пометку о национальности девушки, но рукава ее холщового платья были высоко закатаны. Две подруги девушки, несомненно, были польками.
В глубине двора под навесом виднелись составленные в ряд столы. Там суетилась чернявая девчонка, приносившая вчера кресло баронессе. Перед девчонкой стояло ведро. Из него она черпала что-то маленьким ковшиком и разливала в алюминиевые миски, стоявшие на столе.
- А нас, что же, и кормить не будут? - спросил Левка. - Я со вчерашнего дня умираю с голоду…
- Карантин, - проворчал Димка.
Появился Камелькранц. Он сел на приступку одного из амбаров, вынул из кармана губную гармошку и заиграл вальс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58