Похороны были в понедельник. Как только они приехали в Лоренсвилл, всем стала заниматься Анна и хладнокровно проделала все, что необходимо в такой ситуации. Выяснилось, что произошел бессмысленный несчастный случай по вине самой матери. У нее уже давно начала ооразовываться катаракта. Машину всегда водила тетя Эми, но после ее смерти мать настояла на том, чтобы водить самой. Была ночь, шел дождь, она ехала домой после затянувшейся игры в бридж и не заметила грузовика с прицепом. Удар пришелся прямо в голову, смерть наступила мгновенно.
Похороны были торжественными и пышными. Лайон и Генри прислали огромные корзины живых цветов. От мисс Стейнберг и девушек тоже пришел венок. В тот же вечер Анна была вынуждена устраивать нечто вроде официального приема. Казалось, все население городка явилось выразить свое соболезнование и поглазеть на Дженифер.
Во вторник утром Дженифер заговорила о возвращении в Нью-Йорк. Они сидели в залитой солнцем столовой. Лоренсвилл очень понравился Дженифер. Ее забавляло, что весь городок с восхищением таращит на нее глаза. Но самое большое впечатление на нее произвел дом, оставшийся теперь Анне.
— Мне нужно возвращаться, чтобы участвовать в представлении. Но ты-то, я думаю, останешься здесь хоть ненадолго.
— Это еще для чего? — удивилась Анна.
— Ну-у, этот дом. Ты же не можешь вот так взять и уехать из него.
— Я уже говорила со своим адвокатом. Сказала, чтобы дал объявление о продаже. С мебелью и со всем прочим.
— Но это же замечательный дом, Анна. Может, оставишь его себе… сдашь внаем.
— Я ненавижу его и ненавижу этот город; хочу оборвать все, что меня связывает с ним. Если я оставлю себе этот дом, то у меня всегда отыщется причина приехать сюда. Если же продам, то буду знать, что мне не придется возвращаться сюда никогда, никогда.
— У тебя было настолько ужасное детство?
— Не ужасное. Просто не было никакого.
— Я так понимаю, что ты не любила свою мать.
— Да, не любила, но и не испытывала к ней неприязни. Она никогда не давала мне оснований ни для того, ни для другого. Это не ее вина. Это — Лоренсвилл. Ах, Дженифер, я бы лучше всю жизнь прожила в той ужасной комнатке, что я снимала на Пятьдесят второй стрит, чем осталась здесь. Лоренсвилл душит меня. Я физически чувствую это — нависает, гнетет и давит к земле. — Ее передернуло. — Вообрази, за всю свою жизнь здесь я была знакома, по меньшей мере, с тридцатью девочками, и ни одна из них не стала моей близкой подругой. В Нью-Йорке я чуть больше года, а у меня есть уже и ты, и Нили, и Лайон.
— Положим, только Лайон и я. От нашей кинозвезды вот уже несколько месяцев ни слуху ни духу.
— Ее картина выходит на экраны в марте. Только представь: премьера ее первой картины в мюзик-холле.
— Да, наверное, она сыграла хорошо. Я читала, что сейчас она снимается уже во втором фильме. Интересно, когда у них пойдут дети? А Мэл — как ты думаешь, он здорово поправился?
Обе девушки рассмеялись, и Дженифер налила еще кофе.
— Ну ладно, днем мне нужно ехать, тогда приеду еще затемно. И успею на завтрашнее дневное представление. — Она наморщила лоб. — Боже, Тони, наверное, думает, что меня похитили. Я же не успела оставить для него записку в отеле. Вот уж Мириам, должно быть, торжествует.
Всю утомительную дорогу до Нью-Йорка она размышляла о Тони. Даже если все получится — если они поженятся, — с ними всегда будет Мириам. Это крупный недостаток Тони. «Она воспитала меня, посвятила мне всю свою жизнь! — с криком бросал он в лицо Дженифер, когда та начинала возмущаться постоянным вмешательством Мириам в их отношения. — Из всех женщин она — единственная, кто стоит за меня на все сто процентов!»
Но Мириам не может ложиться с ним в постель. Дженифер решительно нахмурилась. Она хочет не только его денег и прочного положения. Она хочет быть еще и хорошей женой. Хочет ребенка. От этой сделки Тони приобретет больше, чем даст ей сам. Она не станет изменять ему. Для чего? Все мужчины похожи друг на друга. Тони вполне удовлетворяет ее, как и большинство других мужчин. Мария научила ее обращаться со своим телом, и она теперь знает, как возбуждаться самой. Это легко…
Ее почтовый ящик в отеле был забит письмами и телефонограммами. Несколько было от дома моделей Лон-гуорта — о боже, она же забыла сообщить им, — но все остальные были от Тони. Телефонистка коммутатора сказала ей, что мистер Полар звонил только что, уже десятый раз сегодня. Дженифер довольно усмехнулась. Было уже два часа ночи. Она прошла к себе в люкс и разделась. Однако секонал пока не принимала. Забравшись под одеяло, она стала ждать.
Спустя двадцать минут зазвонил телефон. Когда она ответила, в голосе Тони послышалось явственное облегчение. Но он тут же прорычал:
— Где ты была, черт тебя возьми?
— Далеко.
— Хватит шутить! — Затем совершенно другим тоном, внезапно проникнувшись искренним чувством, он спросил: — Послушай, детка, я чуть с ума не сошел. Где ты была?
Ее ответ не удовлетворил его, пожалуй, он не поверил.
— С каких это пор ты мчишься из города, чтобы присутствовать на похоронах?
— Анна моя лучшая подруга.
— Хорошо, но ведь тебя не было черт знает сколько времени. Что там стряслось? Кто-то из могильщиков оказался неотразим?
— Все как один, — сладким голосом ответила она. — Говоря откровенно, в жизни не видела сразу столько красивых мужчин в одном городе. — На самом деле она даже не разговаривала ни с одним мужчиной моложе пятидесяти.
— Джен, — мягко попросил он. — Могу я сейчас приехать?
— Тони, уже три часа.
— Я мог бы быть у тебя через пять минут. Она притворилась, что зевает.
— Прости, но я приняла снотворное.
— Тогда завтра? Днем? В три у меня запись, но в четыре я буду свободен.
— У меня дневное представление. Завтра же среда, забыл?
— Хорошо, приеду к тебе сразу же после выступления.
— Нет. Ты же знаешь, я не снимаю грим между дневным и вечерним представлениями. И от моей прически ничего не останется.
Он простонал:
— Ну хорошо, хорошо! Я заеду за тобой и поужинаем вместе.
— Там видно будет… — Она положила трубку. После дневного представления Дженифер не поехала домой. Все время до вечернего представления она заставила себя просидеть в кино. Перед самым представлением она велела швейцару сказать Тони, если тот заедет за ней, что она уже ушла. Она сидела в гримерной до тех пор, пока швейцар не пришел опирать помещения. «Да, мистер Полар действительно приезжал, и я передал ему именно то, что вы просили». Дженифер дала ему пять долларов и ушла домой.
Когда она вошла в свой номер, телефон заливался длинными трелями. Она не стала снимать трубку. Аппарат трезвонил каждые двадцать минут. Всякий раз она связывалась с коммутатором — звонил мистер Полар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152