– И Таня подробно рассказала Никите, со слов княжны Людмилы, обстановку первого признанья и испугавший их смех, который они приняли за крик совы.
– Совы!.. Как бы не так!.. – угрюмо сказал Никита. – Да разве совы при солнце кричат?.. Это «он», леший, над ними потешается. Да, по всему видно, что им судьбы своей не миновать.
– Не миновать, конечно! Свадьбу, чай, быстро устроят да и уедут в Питер… Поминай как звали…
– Ну, сейчас видно, что ты – дура девка… Коли я сказал «не миновать», так слова даром не вымолвил.
– Уж ты прости меня… Томит меня очень… раздумье мучит, – заметила Таня.
– А ты плюнь и не думай, положись на меня! – Никита встал, несколько раз прошёл по избе и наконец сел на лавку рядом с Таней. – Ты вот послушай лучше, что я тебе скажу! – И, придвинувшись к ней ещё ближе, он стал говорить ей что-то пониженным шёпотом.
По мере того как он говорил, лицо Тани прояснялось, радостно-злобная улыбка на губах сменилась улыбкой торжества.
– Эх, кабы всё это так и сделалось! – воскликнула она.
– Сделается как по-писаному, – ответил вслух Никита и снова стал шёпотом говорить Татьяне.
Совершенно успокоенная, радостная и довольная, возвратилась Татьяна в девичью и прямо в свою каморку. В эту ночь, пред отходом ко сну, её даже не посетили обыкновенные злобные думы по адресу княгини и княжны. Она быстро заснула, и её сны были полны радужных картин, которые только что нарисовал ей, нашёптывая на ухо, беглый Никита.
Таня проснулась в прекрасном расположении духа.
Второй туалет княжны, после утреннего чая, занял в этот день больше времени, чем обыкновенно. Княжна Людмила считала себя невестой и старалась тщательнее обыкновенного одеться для своего жениха.
Таня проявила весь свой вкус, отказать в котором ей было нельзя, и княжна Людмила осталась совершенно довольна ею. У неё даже снова мелькнула мысль, нельзя ли как-нибудь уговорить маму отпустить Таню в Петербург Она там может выйти замуж за одного из лакеев князя Лугового; ведь эти лакеи, как петербургские, конечно, франтоватее и лучше деревенских, и кто-нибудь из них может приглянуться разборчивой дворовой девушке.
Однако мысль о матери, остающейся совершенно одинокой в Зиновьеве, заставила княжну отказаться от этого плана.
«Бедная мама, – замелькало в её голове, – она так любит Таню! Кроме того, она будет напоминать маме обо мне… Нет, не надо быть эгоисткой… Здесь Таня будет даже счастливее… Пройдёт время, и она кого-нибудь полюбит… Ведь я до князя никого не любила, никто мне даже не нравился… А у нас бывали же гости из Тамбова, хотя редко, да бывали даже офицеры… Так и с нею может случиться… Теперь никто не нравится, а вдруг понравится».
Наконец туалет был окончен. Людмила отправилась к матери, находившейся на террасе.
Княгиня осталась ею довольна.
– Когда князь приедет, – сказала она, – ты уйди в свою комнату. Так водится… Он должен со мною объясниться с глазу на глаз, а потом я, может быть, позову тебя.
– «Может быть»! – печально повторила княжна, и у неё даже покраснели глаза от навёртывавшихся слёз.
– Полно, ты, кажется, собираешься плакать?.. Я пошутила… Конечно, позову… Что с вами поделаешь! Совсем вы от рук отбились. По старине следовало бы не соглашаться сразу, попросить время подумать… А теперь и заикаться об этом нельзя – слёз у тебя не оберёшься. Так будь по-вашему… Скажу, что согласна, и тебя позову.
– Мамочка, какая ты добрая!.. – Бросилась княжна целовать руки матери.
В это время вдали послышался звон колокольчика.
– Это он едет! – встрепенулась княжна Людмила.
– Да, действительно, это княжеские колокольчики, – заметила и мать. – Ну, теперь ступай к себе!
Экипаж князя Лугового вскоре въехал на двор и остановился у подъезда. Князь Сергей Сергеевич был в полной парадной форме. На его лице светилась особая торжественность переживаемых им минут. Он с особенною серьёзностью приказал лакею доложить о нём княгине Вассе Семёновне, несмотря на то, что в последнее время входил обыкновенно без доклада.
– Пожалуйте. Их сиятельство на террасе, – ответил возвратившийся слуга.
Князь прошёл на террасу.
– А, дорогой князь, милости просим! – воскликнула княгиня и, как бы только сейчас заметив, что князь одет в полную форму, добавила: – Что это вы сегодня в полном параде?
Князь, поцеловав руку Вассы Семёновны, сел в кресло, с которого только что за несколько минут пред ним спорхнула княжна Людмила. Он не сразу ответил и несколько минут хранил молчание, как бы приготовляясь к первому торжественному акту в его жизни.
Княгиня смотрела на него деланно вопросительным взглядом.
– Я приехал, княгиня, переговорить с вами по одному очень серьёзному для меня делу… и не только серьёзному, но имеющему для всей последующей моей жизни очень важное, решающее значение.
Он остановился.
– Я полюбила вас, несмотря на короткое время нашего знакомства, как сына, князь, а потому готова выслушать вас и, в чём могу, помочь, – ответила ему Васса Семёновна.
– Я имею честь просить у вас руки вашей дочери, – вдруг выпалил князь Сергей Сергеевич.
Княгиня сделала вид, что поражена неожиданностью, и несколько минут молчала.
Очередь глядеть вопросительно наступила для князя.
– Я благодарю за честь… – начала княгиня Васса Семёновна, – но я, право, не знаю… Люда ещё молода, и притом я не могу её неволить. Как она сама.
– Княжна Людмила согласна, – сказал князь Сергей Сергеевич. – Я вчера имел удовольствие выразить ей свои чувства и получить благоприятный ответ.
Удивление княгини, казалось, росло с каждой минутой.
– Вчера?.. Так вот что вы так долго делали в парке!.. Это не порядок, князь! Вы должны были обратиться сперва ко мне, как к матери.
– Простите, княгиня, это вышло так нечаянно…
Княгиня едва удержалась от улыбки, вспомнив, как вчера и её дочь уверяла, что это случилось нечаянно.
– Бог вас простит. Сделанного не исправишь. Но всё-таки скажу вам: может, в Петербурге у вас это водится, а у нас нет.
– Могу я надеяться, княгиня? – после некоторой паузы с дрожью в голосе спросил князь.
– Ну, если вы всё уже без меня устроили, так мне остаётся дать согласие, и я даю его.
Князь вскочил с кресла и бросился на колени пред княгинею и, схватив её руки, стал покрывать их поцелуями.
Княгиня Васса Семёновна позвонила и приказала явившемуся лакею:
– Попроси сюда княжну Людмилу Васильевну.
– Слушаю-с, ваше сиятельство.
Лакей вышел.
– Пусть плутовка повторит при мне то, что вчера говорила вам, пользуясь дозволением прогуляться с вами в парке, – шутливо заметила княгиня.
Луговой, уже снова сидя в кресле, счастливо улыбался.
В это время в дверях террасы появилась княжна. Она была особенно хороша. Несколько смущённый, растерянный вид придавал лицу и всей её фигуре особую прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226
– Совы!.. Как бы не так!.. – угрюмо сказал Никита. – Да разве совы при солнце кричат?.. Это «он», леший, над ними потешается. Да, по всему видно, что им судьбы своей не миновать.
– Не миновать, конечно! Свадьбу, чай, быстро устроят да и уедут в Питер… Поминай как звали…
– Ну, сейчас видно, что ты – дура девка… Коли я сказал «не миновать», так слова даром не вымолвил.
– Уж ты прости меня… Томит меня очень… раздумье мучит, – заметила Таня.
– А ты плюнь и не думай, положись на меня! – Никита встал, несколько раз прошёл по избе и наконец сел на лавку рядом с Таней. – Ты вот послушай лучше, что я тебе скажу! – И, придвинувшись к ней ещё ближе, он стал говорить ей что-то пониженным шёпотом.
По мере того как он говорил, лицо Тани прояснялось, радостно-злобная улыбка на губах сменилась улыбкой торжества.
– Эх, кабы всё это так и сделалось! – воскликнула она.
– Сделается как по-писаному, – ответил вслух Никита и снова стал шёпотом говорить Татьяне.
Совершенно успокоенная, радостная и довольная, возвратилась Татьяна в девичью и прямо в свою каморку. В эту ночь, пред отходом ко сну, её даже не посетили обыкновенные злобные думы по адресу княгини и княжны. Она быстро заснула, и её сны были полны радужных картин, которые только что нарисовал ей, нашёптывая на ухо, беглый Никита.
Таня проснулась в прекрасном расположении духа.
Второй туалет княжны, после утреннего чая, занял в этот день больше времени, чем обыкновенно. Княжна Людмила считала себя невестой и старалась тщательнее обыкновенного одеться для своего жениха.
Таня проявила весь свой вкус, отказать в котором ей было нельзя, и княжна Людмила осталась совершенно довольна ею. У неё даже снова мелькнула мысль, нельзя ли как-нибудь уговорить маму отпустить Таню в Петербург Она там может выйти замуж за одного из лакеев князя Лугового; ведь эти лакеи, как петербургские, конечно, франтоватее и лучше деревенских, и кто-нибудь из них может приглянуться разборчивой дворовой девушке.
Однако мысль о матери, остающейся совершенно одинокой в Зиновьеве, заставила княжну отказаться от этого плана.
«Бедная мама, – замелькало в её голове, – она так любит Таню! Кроме того, она будет напоминать маме обо мне… Нет, не надо быть эгоисткой… Здесь Таня будет даже счастливее… Пройдёт время, и она кого-нибудь полюбит… Ведь я до князя никого не любила, никто мне даже не нравился… А у нас бывали же гости из Тамбова, хотя редко, да бывали даже офицеры… Так и с нею может случиться… Теперь никто не нравится, а вдруг понравится».
Наконец туалет был окончен. Людмила отправилась к матери, находившейся на террасе.
Княгиня осталась ею довольна.
– Когда князь приедет, – сказала она, – ты уйди в свою комнату. Так водится… Он должен со мною объясниться с глазу на глаз, а потом я, может быть, позову тебя.
– «Может быть»! – печально повторила княжна, и у неё даже покраснели глаза от навёртывавшихся слёз.
– Полно, ты, кажется, собираешься плакать?.. Я пошутила… Конечно, позову… Что с вами поделаешь! Совсем вы от рук отбились. По старине следовало бы не соглашаться сразу, попросить время подумать… А теперь и заикаться об этом нельзя – слёз у тебя не оберёшься. Так будь по-вашему… Скажу, что согласна, и тебя позову.
– Мамочка, какая ты добрая!.. – Бросилась княжна целовать руки матери.
В это время вдали послышался звон колокольчика.
– Это он едет! – встрепенулась княжна Людмила.
– Да, действительно, это княжеские колокольчики, – заметила и мать. – Ну, теперь ступай к себе!
Экипаж князя Лугового вскоре въехал на двор и остановился у подъезда. Князь Сергей Сергеевич был в полной парадной форме. На его лице светилась особая торжественность переживаемых им минут. Он с особенною серьёзностью приказал лакею доложить о нём княгине Вассе Семёновне, несмотря на то, что в последнее время входил обыкновенно без доклада.
– Пожалуйте. Их сиятельство на террасе, – ответил возвратившийся слуга.
Князь прошёл на террасу.
– А, дорогой князь, милости просим! – воскликнула княгиня и, как бы только сейчас заметив, что князь одет в полную форму, добавила: – Что это вы сегодня в полном параде?
Князь, поцеловав руку Вассы Семёновны, сел в кресло, с которого только что за несколько минут пред ним спорхнула княжна Людмила. Он не сразу ответил и несколько минут хранил молчание, как бы приготовляясь к первому торжественному акту в его жизни.
Княгиня смотрела на него деланно вопросительным взглядом.
– Я приехал, княгиня, переговорить с вами по одному очень серьёзному для меня делу… и не только серьёзному, но имеющему для всей последующей моей жизни очень важное, решающее значение.
Он остановился.
– Я полюбила вас, несмотря на короткое время нашего знакомства, как сына, князь, а потому готова выслушать вас и, в чём могу, помочь, – ответила ему Васса Семёновна.
– Я имею честь просить у вас руки вашей дочери, – вдруг выпалил князь Сергей Сергеевич.
Княгиня сделала вид, что поражена неожиданностью, и несколько минут молчала.
Очередь глядеть вопросительно наступила для князя.
– Я благодарю за честь… – начала княгиня Васса Семёновна, – но я, право, не знаю… Люда ещё молода, и притом я не могу её неволить. Как она сама.
– Княжна Людмила согласна, – сказал князь Сергей Сергеевич. – Я вчера имел удовольствие выразить ей свои чувства и получить благоприятный ответ.
Удивление княгини, казалось, росло с каждой минутой.
– Вчера?.. Так вот что вы так долго делали в парке!.. Это не порядок, князь! Вы должны были обратиться сперва ко мне, как к матери.
– Простите, княгиня, это вышло так нечаянно…
Княгиня едва удержалась от улыбки, вспомнив, как вчера и её дочь уверяла, что это случилось нечаянно.
– Бог вас простит. Сделанного не исправишь. Но всё-таки скажу вам: может, в Петербурге у вас это водится, а у нас нет.
– Могу я надеяться, княгиня? – после некоторой паузы с дрожью в голосе спросил князь.
– Ну, если вы всё уже без меня устроили, так мне остаётся дать согласие, и я даю его.
Князь вскочил с кресла и бросился на колени пред княгинею и, схватив её руки, стал покрывать их поцелуями.
Княгиня Васса Семёновна позвонила и приказала явившемуся лакею:
– Попроси сюда княжну Людмилу Васильевну.
– Слушаю-с, ваше сиятельство.
Лакей вышел.
– Пусть плутовка повторит при мне то, что вчера говорила вам, пользуясь дозволением прогуляться с вами в парке, – шутливо заметила княгиня.
Луговой, уже снова сидя в кресле, счастливо улыбался.
В это время в дверях террасы появилась княжна. Она была особенно хороша. Несколько смущённый, растерянный вид придавал лицу и всей её фигуре особую прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226