– Вы меня звали, мама? – сказала она после небольшой паузы.
Князь вскочил с места при её появлении. Княжна как-то особенно церемонно присела ему.
– Да, звала, плутовка. Нечего из себя строить наивную овечку, – начала княгиня. – Ты знаешь, зачем сегодня пожаловал к нам князь в полной амуниции?
Княжна смущённо потупилась, а затем бросилась к матери, говоря:
– Мама, простите!
– Чего прощать-то? Нет, ты нам скажи, знаешь или нет?
– Знаю, – смущённо ответила княжна, бросив искоса взгляд на князя Сергея Сергеевича.
Тот положительно пожирал её влюблённым взором. Людмила молчала.
Княгиня с улыбкой смотрела на неё, а затем обратилась к князю:
– Стыдно, князь, говорить о девушке неправду! Ишь, вы думали, что моя Люда согласилась вчера на ваше предложение быть вашей женой! Бедная девочка, какую небылицу взвёл на тебя князь!
– Мама, он сказал правду, – вся вспыхнув, произнесла княжна.
– Вот как? Ну, значит, извините, князь, поклепала на вас понапраслину. Дочка-то моя, видно, без меня разговорчивее. Значит, ты знаешь, что князь приехал сегодня просить твоей руки? – вдруг оставила она шутливый тон и обратилась к дочери: – Ты согласна, согласна и я.
Князь уже стоял около невесты. Они оба преклонили колени пред тоже вставшей княгиней. Та положила им на голову руки, перекрестила и поцеловала обоих, после чего пригласила завтракать.
Завтрак прошёл очень оживлённо. Княгиня продолжала шутить с дочерью и будущим сыном, но на княжну эти шутки не производили уже того конфузящего впечатления, как первый шутливый вопрос матери на террасе.
Конечно, все обитатели Зиновьева быстро узнали о событии в барском доме, о том, что «ангел-княжна» – невеста.
После завтрака жених и невеста вышли в парк, чтобы на досуге помечтать о радужном, как им казалось, будущем, открывавшемся пред ними.
IX
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСТЬ
Князь остался в Зиновьеве обедать и пить вечерний чай и только поздним вечером возвратился к себе в Луговое.
Там его ожидала новая радость: к нему приехал гостить из Петербурга друг его детства и товарищ по полку, граф Пётр Игнатьевич Свиридов.
Это был красивый, высокий, статный блондин с тёмно-синими бархатными глазами, всегда смотревшими весело и ласково. Вместе с Луговым он воспитывался в корпусе, вместе вышел в офицеры и вместе с ним вращался в придворных сферах Петербурга, деля успех у светских красавиц. До сих пор у приятелей были разные вкусы, и женщины не являлись для них тем классическим «яблоком раздора», способным не только ослабить, но и прямо порвать узы мужской дружбы.
– Петя, какими судьбами! – радостно встретил князь Сергей своего друга, вышедшего на крыльцо навстречу ему.
– Благодаря тётушке, дружище.
Друзья обнялись и расцеловались.
– Какой тётушке? – спросил князь, вводя приятеля в комнаты.
– Видишь ли, я получил известие, что в Тамбове умерла бездетной одна из моих бесчисленных тётушек, графиня Надежда Ивановна Загряжская, а я – единственный её наследник. Умерла она уже с полгода, но мне дали знать об оставленном наследстве всего месяца полтора тому назад. Я, конечно, взял отпуск и покатил сюда. Устроивши кое-как дела, хотя и не окончивши их, я решился отдохнуть от милого Тамбова, где положительно задыхался от пыли и жары, где-нибудь на берегу струй, и вдруг вспомнил, что твоё имение здесь поблизости и, главное, что ты находишься в нём. Ну, вот я тотчас и двинулся к тебе.
– И отлично сделал. Более, чем отлично! Это просто счастливый случай. Ну, да об этом потом, а теперь позволь мне переодеться. Я весь день пробыл в парадной форме. Так позволишь?
– О чём тут спрашивать! – улыбнулся граф.
Князь позвонил, и с помощью явившегося камердинера начал переодеваться, не переставая задавать вопросы усевшемуся в покойном кресле приезжему другу.
– И большое тебе досталось наследство? – спросил он.
– Как тебе сказать? Приехать стоило! Два дома в городе, именье небольшое в пяти верстах от Тамбова, душ около трёхсот. Дом, конечно, с полной обстановкой, усадьба тоже – полная чаша. Да и деньгами тысяч около шестидесяти.
– Это ты верно сказал, что стоило приезжать. И неужели ничего не растащили?
– Вообрази, ни одной нитки. Там такие сторожа сторожат, каких я в первый раз в жизни вижу. Это старик со старухой, обоим в сложности лет более двухсот, но здоровы и бодры и так держат всю деревню, что те в струнку ходят. Они-то мне всё с рук на руки и передали. «Ни-синь-пороха, батюшка барин, ваше сиятельство, не пропало после покойной вашей тётушки», – говорят. И я им верю.
Туалет князя был кончен, и вошедший лакей доложил, что подано ужинать. Друзья отправились в столовую. Беседа снова полилась.
– Скажи мне, кстати, Сергей, что у тебя здесь на днях произошло? – спросил граф Свиридов. – На последнем привале мой кучер и лакей выслушали от содержателя постоялого двора целую историю о какой-то чертовщине, которая произошла здесь у тебя; говорят, будто ты раскрыл какую-то старую беседку и нашёл там два скелета.
– Это – правда, – ответил князь Луговой и подробно рассказал графу легенду, окружавшую заветный павильон в парке и оправдавшуюся в первой своей половине страшной находкой, о ходе работ, произведённых для того, чтобы открыть его, о похоронах найденных человеческих останков – словом, обо всём, происшедшем два дня тому назад. Свою речь он заключил словами: – Завтра я покажу тебе этот павильон.
– Завтра? Почему же не сегодня?
– Сегодня? – дрогнувшим голосом спросил князь и невольно посмотрел в окно, выходящее в парк.
На землю уже спустилась тёмная летняя ночь. В тенистых аллеях парка мрак был ещё гуще.
Граф Пётр Игнатьевич заметил смущение приятеля и, поймав этот взгляд, насмешливо произнёс:
– Ты что это, брат, в деревне-то стал трусить не только живых, но даже мёртвых?
– Какие пустяки! – вспыхнул князь. – Пойдём после ужина.
Его более всего взбесило то, что приятель угадал причину, по которой он хотел показать павильон не сейчас, а завтра.
– Если очень страшно, то уж пойдём лучше спать, – всё ещё насмешливым тоном заметил граф Свиридов.
– Ты, брат, не валишь ли с больной головы на здоровую? Кажется, сам труса празднуешь? – отпарировал князь Луговой.
– Ну, это брат, старая штука. Способ простой, когда совестно сознаться. Нет, съедим последнее блюдо и пойдём. А вот тебе наливка для храбрости.
– Не забудь и себя.
Друзья с наслаждением выпили душистую влагу из сока черешен, а затем, встав из-за стола, вышли на террасу.
Парк был действительно окутан мраком, но в цветнике было сравнительно светло, так как на него падал слабый, матовый свет последней четверти лунного диска.
Князь Луговой, взяв под руку графа, спустился с террасы в цветник и направился по той аллее, которая вела к заветному павильону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226