Каин не мог в этой туманной полутьме разглядеть отклеившийся крошечный уголок бороды.
Впрочем, мы должны сначала рассказать нашему читателю, кто был этот парень со столь нелестным прозвищем Каин и в какой мере его может интересовать и касаться вопрос, не скрывается ли под одеждой купца совсем другое лицо.
Читатели, вероятно, ещё помнят сенсацию, вызванную недавними разоблачениями сенаторской ревизии над действиями одного из провинциальных сыскных агентств. Оказалось, что как начальник, так и агенты ловили воров и разбойников только для вида, так как сами занимались воровством, разбоем и укрывательством. Эти разоблачения показались прямо-таки чудовищными, невероятными; и не исходи они от должностного лица, их сочли бы «недостойно-романтической выдумкой левой прессы». А между тем ничего ультраромантичного или невероятного тут не было: во всех странах и во все времена подобные случаи были не редкость.
Ещё в Древней Греции правительственные сыщики-шпионы, так называемые «сикофанты», пользовались всяким удобным моментом для шантажа, вымогательства или грабежа. В средние века уровень образованности стоял настолько ниже, что при выборе должностных лиц справлялись только с их пригодностью, а никак не с нравственной физиономией. Это было по всей Европе, а в России характерен указ, запрещавший рукополагать в священники людей неграмотных (!) и заведомых татей. Так до того ли было, чтобы считаться с нравственным уровнем шпиона?
Начиная с XVII века по всей Европе с лёгкой руки Англии начал прививаться обычай набирать состав сыскных канцелярий из бывших «лихих людей». Установился взгляд, что только прошедший практическую школу воровства и разбоя может быть полезным помощником правительства в его борьбе с грабителями. Нечего и говорить, что воришка, становясь правительственным агентом, не оставлял прежнего ремесла, а наоборот – делался наглее и разнузданнее.
Ванька Каин и был русским правительственным агентом из бывших татей. Его биография настолько характерна для русского административного правосудия XVIII века, что мы вкратце расскажем её сейчас, хотя во второй половине этой биографии нам и придётся забежать вперёд.
Карьера Ваньки Каина началась в Москве, где он служил у богатого купца Филатьева. Ванька в один прекрасный день обокрал хозяина; но по несчастной случайности попался в руки полиции, которая представила его с торжеством к хозяину.
С Ванькой было поступлено по всей силе патриархальных обычаев. Кого он обокрал? Хозяина? Ну, так хозяину с ним и ведаться! И вот Филатьев посадил его на одну цепь с медведем. Правда, косматого товарища Ваньки кормили до отвала и он Ваньку не трогал, но зато он не давал ему прикоснуться ни к пище, ни к питью, начиная грозно и многозначительно рычать каждый раз, когда Ванька протягивал руку за едой.
Ванька просидел на цепи три дня. Если он не умер от голода и жажды, то только благодаря преданности влюблённой в него молоденькой служанки: она не только украдкой кормила узника, но и шепнула ему такой секрет, от которого Ванька моментально расцвёл, как маков цвет.
Находя, что три дня сиденья рядом с медведем – достаточное моральное наказание, Филатьев решил приступить к физическому. Ваньку отковали и повели в людскую драть плетьми.
Полюбоваться экзекуцией пришли соседи, и вот тут-то Ванька принялся орать во всё горло: «Слово и дело!» Набежала полиция, Ваньку допросили, и он показал, что его хозяин убил полицейского, а труп держит в подвале. Действительно, труп нашли, Филатьева арестовали, судили и казнили, а Ванька попал в честь. О нём было донесено в Петербург, и он официально перешёл в кадры сыскных людей.
Ванька понял выгоду своего нового положения. Нет преступления? Ну что же, его надо выдумать! И вот Ванька Каин начал подводить под кнут ни в чём не повинных людей, заслуживая благодарность и признательность высших властей. Дошло дело до того, что указом сената Ваньке Каину предоставлялась бесконтрольная власть над низшими полицейскими агентами.
Незадолго до того момента, когда мы встретили Ваньку в воровской харчевне, он под предлогом выслеживания какого-то мифического заговора перебрался в Петербург. На самом деле он явился преследовать молодую купеческую вдову Алёну Трифонову, которая скрылась от его матримониальных приставаний в северную столицу. Здесь Ванька выследил Алёну, обвинил её в отравлении мужа, и Алёне предстояли пытки, дыба и плети. Но Ванька знал, насколько Алёна изнежена, знал, что достаточно нескольких плетей, чтобы заставить её согласиться на брак, а калечить её пышное тело не входило в его расчёты. Поэтому ему надобно было войти в соглашение с соответствующими власть имущими людьми, и он обратился прямо к Семёну Никаноровичу Кривому, тому самому старичку, который приходил когда-то к Столбину, а теперь сидел с Каином в харчевне.
О том, добился ли он согласия богатой вдовы, читатели узнают из дальнейшего. Скажем только про конец Ванькиной карьеры. Он избрал своей специальностью поджоги с целью грабежа. В 1749 году он наконец попался, так как его наглость дошла до геркулесовских столбов. Его судили, причём процесс затянулся до 1755 года. На суде из показаний массы свидетелей выяснилась такая бездна грабежей, насилий, поджогов и убийств, что даже у привычных судей волосы становились дыбом. Но, «принимая во внимание его прежние заслуги», императрица Елизавета Петровна соизволила помиловать Ваньку Каина…
Его собеседник и собутыльник Семён Кривой был того же поля ягодой, только иной – более рафинированной и тонкой марки. Ванька попался, а Кривой умер в богатстве и почёте уважаемым церковным старостой.
Мы уже не раз называли его «старичком», хотя на самом деле он был вовсе не стар. В 1730 году он служил подканцеляристом сыскного приказа и был любим начальством как чиновник аккуратный, трудолюбивый и умный. И вдруг случайно раскрылась целая серия искусных подлогов. Пошли дальше: обнаружили шантаж и лихоимство. Семёна били плетьми и сослали в Сибирь.
В Сибири Семён многому научился. Он понял, что действовал глупо, так как «попадаются только дураки», и дал себе слово, что если царская милость вернёт его из ссылки, то он будет действовать умнее.
В те времена каждое следующее царствование неизменно бывало в оппозиции к прошлому. Кого в прошлое царствование миловали, того в новое – ссылали, кого в прошлое ссылали, того в новое царствование миловали и награждали. Наградить Семёна Кривого было решительно невозможно, но из ссылки его вернули. Приехав в Петербург, Кривой нашёл ход во дворец и сумел определиться – это было уже при воцарении Анны Иоанновны – истопником в царские комнаты.
Вследствие битья плетьми и ссылки здоровье Кривого так надломилось, что в тридцать пять лет он казался стариком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226
Впрочем, мы должны сначала рассказать нашему читателю, кто был этот парень со столь нелестным прозвищем Каин и в какой мере его может интересовать и касаться вопрос, не скрывается ли под одеждой купца совсем другое лицо.
Читатели, вероятно, ещё помнят сенсацию, вызванную недавними разоблачениями сенаторской ревизии над действиями одного из провинциальных сыскных агентств. Оказалось, что как начальник, так и агенты ловили воров и разбойников только для вида, так как сами занимались воровством, разбоем и укрывательством. Эти разоблачения показались прямо-таки чудовищными, невероятными; и не исходи они от должностного лица, их сочли бы «недостойно-романтической выдумкой левой прессы». А между тем ничего ультраромантичного или невероятного тут не было: во всех странах и во все времена подобные случаи были не редкость.
Ещё в Древней Греции правительственные сыщики-шпионы, так называемые «сикофанты», пользовались всяким удобным моментом для шантажа, вымогательства или грабежа. В средние века уровень образованности стоял настолько ниже, что при выборе должностных лиц справлялись только с их пригодностью, а никак не с нравственной физиономией. Это было по всей Европе, а в России характерен указ, запрещавший рукополагать в священники людей неграмотных (!) и заведомых татей. Так до того ли было, чтобы считаться с нравственным уровнем шпиона?
Начиная с XVII века по всей Европе с лёгкой руки Англии начал прививаться обычай набирать состав сыскных канцелярий из бывших «лихих людей». Установился взгляд, что только прошедший практическую школу воровства и разбоя может быть полезным помощником правительства в его борьбе с грабителями. Нечего и говорить, что воришка, становясь правительственным агентом, не оставлял прежнего ремесла, а наоборот – делался наглее и разнузданнее.
Ванька Каин и был русским правительственным агентом из бывших татей. Его биография настолько характерна для русского административного правосудия XVIII века, что мы вкратце расскажем её сейчас, хотя во второй половине этой биографии нам и придётся забежать вперёд.
Карьера Ваньки Каина началась в Москве, где он служил у богатого купца Филатьева. Ванька в один прекрасный день обокрал хозяина; но по несчастной случайности попался в руки полиции, которая представила его с торжеством к хозяину.
С Ванькой было поступлено по всей силе патриархальных обычаев. Кого он обокрал? Хозяина? Ну, так хозяину с ним и ведаться! И вот Филатьев посадил его на одну цепь с медведем. Правда, косматого товарища Ваньки кормили до отвала и он Ваньку не трогал, но зато он не давал ему прикоснуться ни к пище, ни к питью, начиная грозно и многозначительно рычать каждый раз, когда Ванька протягивал руку за едой.
Ванька просидел на цепи три дня. Если он не умер от голода и жажды, то только благодаря преданности влюблённой в него молоденькой служанки: она не только украдкой кормила узника, но и шепнула ему такой секрет, от которого Ванька моментально расцвёл, как маков цвет.
Находя, что три дня сиденья рядом с медведем – достаточное моральное наказание, Филатьев решил приступить к физическому. Ваньку отковали и повели в людскую драть плетьми.
Полюбоваться экзекуцией пришли соседи, и вот тут-то Ванька принялся орать во всё горло: «Слово и дело!» Набежала полиция, Ваньку допросили, и он показал, что его хозяин убил полицейского, а труп держит в подвале. Действительно, труп нашли, Филатьева арестовали, судили и казнили, а Ванька попал в честь. О нём было донесено в Петербург, и он официально перешёл в кадры сыскных людей.
Ванька понял выгоду своего нового положения. Нет преступления? Ну что же, его надо выдумать! И вот Ванька Каин начал подводить под кнут ни в чём не повинных людей, заслуживая благодарность и признательность высших властей. Дошло дело до того, что указом сената Ваньке Каину предоставлялась бесконтрольная власть над низшими полицейскими агентами.
Незадолго до того момента, когда мы встретили Ваньку в воровской харчевне, он под предлогом выслеживания какого-то мифического заговора перебрался в Петербург. На самом деле он явился преследовать молодую купеческую вдову Алёну Трифонову, которая скрылась от его матримониальных приставаний в северную столицу. Здесь Ванька выследил Алёну, обвинил её в отравлении мужа, и Алёне предстояли пытки, дыба и плети. Но Ванька знал, насколько Алёна изнежена, знал, что достаточно нескольких плетей, чтобы заставить её согласиться на брак, а калечить её пышное тело не входило в его расчёты. Поэтому ему надобно было войти в соглашение с соответствующими власть имущими людьми, и он обратился прямо к Семёну Никаноровичу Кривому, тому самому старичку, который приходил когда-то к Столбину, а теперь сидел с Каином в харчевне.
О том, добился ли он согласия богатой вдовы, читатели узнают из дальнейшего. Скажем только про конец Ванькиной карьеры. Он избрал своей специальностью поджоги с целью грабежа. В 1749 году он наконец попался, так как его наглость дошла до геркулесовских столбов. Его судили, причём процесс затянулся до 1755 года. На суде из показаний массы свидетелей выяснилась такая бездна грабежей, насилий, поджогов и убийств, что даже у привычных судей волосы становились дыбом. Но, «принимая во внимание его прежние заслуги», императрица Елизавета Петровна соизволила помиловать Ваньку Каина…
Его собеседник и собутыльник Семён Кривой был того же поля ягодой, только иной – более рафинированной и тонкой марки. Ванька попался, а Кривой умер в богатстве и почёте уважаемым церковным старостой.
Мы уже не раз называли его «старичком», хотя на самом деле он был вовсе не стар. В 1730 году он служил подканцеляристом сыскного приказа и был любим начальством как чиновник аккуратный, трудолюбивый и умный. И вдруг случайно раскрылась целая серия искусных подлогов. Пошли дальше: обнаружили шантаж и лихоимство. Семёна били плетьми и сослали в Сибирь.
В Сибири Семён многому научился. Он понял, что действовал глупо, так как «попадаются только дураки», и дал себе слово, что если царская милость вернёт его из ссылки, то он будет действовать умнее.
В те времена каждое следующее царствование неизменно бывало в оппозиции к прошлому. Кого в прошлое царствование миловали, того в новое – ссылали, кого в прошлое ссылали, того в новое царствование миловали и награждали. Наградить Семёна Кривого было решительно невозможно, но из ссылки его вернули. Приехав в Петербург, Кривой нашёл ход во дворец и сумел определиться – это было уже при воцарении Анны Иоанновны – истопником в царские комнаты.
Вследствие битья плетьми и ссылки здоровье Кривого так надломилось, что в тридцать пять лет он казался стариком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226