Он порывисто взял их обоих за руки.
– Папагено проводит вас. Я теперь избегаю лишний раз подниматься по лестнице. Держите со мной связь, и через недельку-другую я смогу сказать, когда закончу ораторию.
Карета поджидала их у подъезда. Ганс спал, привязав лошадей к ближайшему столбу.
На улице Шиндлер показал им старую гравюру и тихо пояснил:
– Возможно, Бетховен и не верит в то, что Сальери отравил Моцарта, но сцена, изображенная здесь, произвела на него огромное впечатление.
Рисунок пожелтел от времени. На нем были изображены похоронные дроги, на них небольшой черный гроб; дроги въезжали в ворота безлюдного кладбища св. Марка, и за ними бежала лишь одна бродячая собака.
– Похороны Моцарта, – пояснил Шиндлер. – Эта безмолвная, сводящая с ума картина преследует Бетховена вот уже много лет. Он возит эту гравюру с собой повсюду.
25. Интерлюдия
По пути домой Джэсон решил, что Дебора заслуживает всяческой похвалы. Как умело ей удалось склонить Бетховена на их сторону и заставить его проявить гостеприимство. Успешный визит к композитору приятно его взволновал, но гравюра подействовала удручающе, и Джэсону хотелось отогнать грустные мысли.
Когда они вошли в квартиру, он, словно благодаря за помощь, нежно обнял и поцеловал жену. Она прижалась к нему, а он думал: я ведь не стараюсь отблагодарить ее и не испытываю к ней особой любви; я забываю о жизни и вижу только смерть. Надо гнать прочь эти потусторонние призраки. Ложиться с ней в постель представлялось ему немыслимым святотатством. Он ощутил своим ртом ее влажные губы, ее тонкие руки легли ему на плечи.
– Ты все еще мне не доверяешь, – сказала она, чувствуя его отчуждение.
– Нет, это не так. Но ты слишком недоверчиво относишься к моим поискам.
– Джэсон, дорогой, я ведь с тобой.
– И готова даже многим пожертвовать ради меня?
– Не знаю. Мне дорога лишь наша любовь, а все остальное безнадежно запуталось.
Джэсон заметил, что она вся дрожит.
– Что с тобой?
– У меня такое чувство, словно крыша грозит на нас обрушиться, и порой мне кажется, что мы попали в ловушку, из которой не выбраться, – прошептала она.
– Ну чего ты боишься? Теперь, когда мы доказали, что приехали сюда для встречи с Бетховеном.
– Да, но он может не сдержать своего слова.
– Ты просто утомлена. Ты оказалась мне очень полезной, понравилась Бетховену и разговорила его.
– Нет, это ты помог мне понять Бетховена. Он обнял ее, успокаивая:
– Мы уже почти у цели. По возвращении из Зальцбурга мне останется лишь собрать воедино все факты. Прошу тебя, больше мужества.
На другой день ярко сияло солнце, Джэсон проснулся в прекрасном настроении, и у Деборы после хорошего сна тоже повеселело на душе. По дороге к банку Гроба она сказала Джэсону, что поддержит его во всем, какое бы решение он ни принял.
Узнав о согласии Бетховена писать ораторию, банкир не выказал особого восторга. Он тут же спросил:
– Бетховен дал вам письменное согласие?
– Нет. Он сказал, что ему можно верить на слово.
– Никому нельзя верить на слово. И уж тем более Бетховену. Он пообещал свою «Торжественную мессу» пяти разным музыкальным издателям и оставил всех ни с чем. Вам нужно было добиться от него письменного обещания.
– Но он уже начал работу! – в отчаянии воскликнул Джэсон. – И я проехал тысячи миль, чтобы добиться этого.
Скептически глядя на Джэсона, Гроб спросил:
– На каких условиях вы договорились?
– Мы платим ему пятьсот гульденов.
– Вам, должно быть, пришлось поторговаться!
– Но он настаивает, чтобы деньги были выплачены вперед.
– Невозможно! На Бетховена нельзя положиться. Это известно всем и каждому.
– Но вы ничем не рискуете. Он просит положить деньги на его имя в ваш банк в качестве гарантии. И получит их, лишь когда оратория будет закончена.
– А как быть с текстом?
– Он воспользуется Ветхим заветом, по всей вероятности, что-нибудь о пророке Иеремии.
– Что ж, Иеремия вполне надежен. Власти останутся довольны.
– Музыка, по мнению Бетховена, должна быть исполнена самых благочестивых чувств.
– Но сможет ли он закончить ее до вашего отъезда?
– Он обещал. И заверил, что как только деньги будут положены на его имя, он тут же приступит к работе. У него уже родились кое-какие идеи.
– Сколько же он предполагает работать над ораторией?
– Самое большее два-три месяца.
– Маловероятно. При его возрасте, здоровье и глухоте, он редко что заканчивает в срок. Вы готовы прожить тут дольше?
– Да, сколько потребуется.
– Может быть, дольше, чем вы думаете. Бетховен никогда не считает вещь законченной, покуда она у него в руках. Если только вам не удастся силой забрать у него партитуру.
– Значит, вы согласны положить деньги на его имя? – спросила Дебора.
– Не больше четырехсот гульденов.
– Элиша Уитни обещал, что Общество заплатит пятьсот.
– Кто такой Элиша Уитни?
– Музыкальный директор Общества.
– Я его не знаю. Господин Пикеринг разрешил мне выплатить лишь четыреста гульденов. Я не имею права восполнить разницу.
– Это сделаю я, – быстро вставила Дебора.
– Нет, – возразил Джэсон. – Господин Гроб, вы согласитесь положить на имя Бетховена пятьсот гульденов, если я возмещу разницу?
– Когда вы положите в мой банк свои деньги?
– На следующей неделе, – поспешил заверить Джэсон. – До отъезда в Зальцбург. У меня при себе лишь сто гульденов. Я взял их на тот случай…
И чтобы пресечь дальнейшие возражения, Джэсон вручил Гробу эти деньги. Гроб принял их, но не преминул сказать:
– Я беру деньги, но повторяю, выплачу их лишь после того, как он закончит и передаст вам ораторию.
– Могу ли я сообщить об этом Бетховену?
– Как вам будет угодно. На всякий случай я тоже скажу ему. Он беседовал с вами еще о чем-нибудь?
– Нет! – ответила Дебора.
– Ни о чем больше? – недоверчиво допрашивал банкир. – Даже о политике?
– Нет, – подтвердил Джэсон.
– И уж, разумеется, ни словом не обмолвился о Моцарте?
– Нет, как же, Бетховен говорил о его музыке, о том, как сильно она на него повлияла, – и с невинным видом Джэсон добавил: – А каково ваше мнение, господин Гроб? Повлияла она на Бетховена?
– Думаю, мои мысли на сей счет никого не интересуют, – отозвался банкир.
Когда они вернулись на квартиру, Джэсон поспешил проверить, в сохранности ли спрятанные им деньги, и с облегчением вздохнул, обнаружив их на месте. Будто не доверяя глазам, он принялся лихорадочно их пересчитывать, а когда кончил, вид у него сделался хмурый.
– Денег меньше, чем нужно? – спросила Дебора.
– Я не думал, что так много потратил.
– Но на поездку в Зальцбург хватит? – поинтересовалась Дебора.
– Да. Придется немного сократить наши расходы.
– Что ж, это не самое страшное, главное, чтобы мы были живы и здоровы, – пошутила Дебора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107