Моравен едва заметно поклонился и снова поднял голову.
— Даже играя мной, словно игрушкой, вы не поможете мне отдать долг.
— Некоторые долги невозможно вернуть, Моравен Толо. Давайте думать в первую очередь о деле.
Голос Правителя смягчился, и он продолжил, но уже тише:
— Во время странствий вы спасаете отдельных людей от постигших их несчастий. Сейчас же вам предстоит найти способ предотвратить войну и спасти многих. Я возьму на себя долг, ведь мы оба понимаем, что в случае вашего успеха выиграет государство.
— Если бы положение не было настолько серьёзным, я отказался бы, Правитель Кирон. — Моравен почтительно поклонился. — Надеюсь, мне удастся преуспеть.
— И я на это надеюсь. — Кирон поёжился. — А если нет… Возможно, Дом Комира канет в небытие, и долги будет возвращать некому.
Глава двадцать четвёртая

Девятый день Празднества Урожая года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Вентокикан, Морианд.
Наленир.
Келеса ничуть не удивило, что первой после возвращения из покоев Правителя к нему подошла сестра. Многие видели, как Келеса увели, и, разумеется, всем было любопытно: он отправился за наградой или наказанием? Он вернулся без видимых признаков милости Правителя, и большинство решило на всякий случай не обращать на него внимания.
— Чем ты так обеспокоен, Келес? — Нирати взяла брата под руку и погладила по спине. — Ты напуган.
Он взглянул на сестру, осознав, что она совершенно права.
— А я думал, ты не умеешь читать мои мысли.
— У тебя все написано на лице. — Она ободряюще улыбнулась. — Но даже если бы и обладала таким даром, то не смогла бы читать твои мысли, а уловила лишь то, что ты сам захотел бы мне передать.
— Тогда промолчим. — Келес увлёк Нирати в сторону стола с напитками. Слуга поднёс ему небольшой фарфоровый кубок со сладким вином. Он отпил и повёл плечами, словно намереваясь отбросить прочь болезненные ощущения в спине.
— Правитель не сделал ничего, что могло бы меня напугать напротив, он старался сделать все, чтобы придать мне уверенности. Знаешь, я принял его слова близко к сердцу, и ты бы на моем месте чувствовала то же, Нирати. Не бойся за меня.
Сестра взяла кубок с вином и прищурилась.
— Я пообещаю, что не буду волноваться, ты расскажешь мне?
— Не могу. Он запретил мне касаться вопросов, которые мы обсуждали, с кем бы то ни было. Я могу рассказать историю для гостей, но ведь ты всё равно поймёшь, что это неправда.
Нирати посмотрела на него поверх кубка.
— Объясни мне, чем же ты напуган?
— С этим все ещё сложнее. — Келес глотнул вина, мельком подумав, что, возможно, стоит выпить его залпом. Может быть, это поднимет настроение? Но умом Келес понимал, что лучше не станет. Это не упростит положения, в котором он оказался. Лучше уж смотреть трудностям в лицо, чем отворачиваться от них. — Пока мы с Правителем беседовали, я осознал, что на меня возложена огромная ответственность. На днях мы с Джоримом обсуждали предстоящее путешествие, и он обрисовал возможные опасности. Я решил, что всё это не смертельно. Одна-две метко пущенные стрелы — и неприятности позади.
Нирати рассмеялась.
— Ну, умение метко стрелять в любом случае тебе не помешает.
— Это так, но Правитель недвусмысленно дал мне понять, что моя задача гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Я еду в Пустоши не только потому, что вызвал гнев деда, испортив ему праздник. Это важно для Наленира, возможно, жизненно важно. Я-то полагал, что все дело в более бурной, чем обычно, семейной разборке. Нет же, все куда серьёзнее.
Она понимающе кивнула.
— Он поднял ставки. Теперь цена гораздо выше.
— Как будто мало простой возможности погибнуть. Совершенно верно.
— И ты хотел, чтобы я не волновалась?
Келес нагнулся и поцеловал сестру в лоб.
— Точно. Моих переживаний вполне хватит на нас двоих. Я хочу быть уверен, что ты осталась в безопасности здесь, в Морианде, что ты веселишься, разбиваешь сердца поклонников и так далее. Найди кого-нибудь, кто станет достойным прибавлением для нашего семейства!
В глазах Нирати промелькнули озорные огоньки.
— Тогда моя задача посложней твоей, учитывая, что дед с матушкой день-деньской неусыпно следят за мной. Но всё-таки надежда есть.
Келес обернулся, проследив за направлением её взгляда. В зал входила Маджиата Фозель с семьёй. Вместе с ними шёл высокий человек, одежда и манеры которого выдавали уроженца Дезейриона. Он был, несомненно, красив, и принадлежал к тому типу мужчин, который определённо нравился Нирати. Граф навещал Келеса во время болезни, и тот нашёл, что он к тому же умён. Это тоже хорошо; Нирати не выносила идиотов.
— Ну-ка, Нир, скажи: он тебе нравится сам по себе или потому, что с ней?
Он почувствовал, что Нирати поражена его словами.
— Ну и ну. Твои губы двигаются, а я слышу слова Джорима.
— Ты не ответила.
— Одна из причин важнее, но другая добавляет ощущениям остроты, дорогой братец. — Нирати смотрела, как Маджиата оставила спутников и двинулась в их сторону. — Я вас оставлю.
— А может, ей нужна ты. Что, если она собирается заявить, чтобы ты не вмешивалась?
— Пусть отправит мне письмо. Правда, для этого придётся выучиться писать. — Нирати поцеловала его в щеку и прошла мимо Маджиаты, не удостоив ту даже кивком.
Келес кивнул подошедшей к бывшей невесте.
— Счастливого Празднества.
— Тебе того же. — Маджиата сложила руки на талии. — Рада видеть, что твои раны зажили.
— Почти. Но скоро я окончательно поправлюсь.
Мгновение она колебалась, а затем прибавила:
— Мои раны тоже заживают.
— Твои раны?.. Ах, да, верно. Я слышал, ты ходила на исцеление. Я все это время пролежал в беспамятстве. — Келес попытался представить красный рубец на её нежной белой коже. Как-то раз она сильно испугалась, и у неё на подбородке выступило красное пятно. Он не чувствовал ничего, кроме любопытства — ни жалости, ни желания как-то помочь. Ему просто хотелось увидеть этот уродливый шрам, чтобы навеки стереть из памяти её красоту.
Он снова взглянул на Маджиату. На этот раз её лицо казалось маской из слоновой кости с яркими пятнами на губах и щеках.
— Я хочу, чтобы ты знал. Я не сержусь на тебя за то, что со мной произошло. Я прощаю тебе все во имя Празднества. Это случилось не по твоей вине.
— Не по моей вине? — Келес нахмурился. — Боюсь, я не понимаю.
— Не притворяйся, Келес. Хотя ты и отверг меня, мы с тобой знакомы очень близко. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.
— И что же, если не секрет?
— Многое. В основном — сожаление и гнев. — Маджиата говорила тихо, и сплетники из числа гостей пытались подобраться поближе, чтобы ничего не упустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141