Ворот платья был порван, кузнец лежал в застывшей луже крови, вытекшей из перерезанной сонной артерии.
Но не это зрелище остановило Джорима от того, чтобы спуститься вниз. Рядом с мёртвым кузнецом на полу распласталось существо, убившее его. Оно отдалённо напоминало человека, — правда, его руки и ноги в поперечном сечении скорее были четырехгранными, а не округлыми. То же самое можно было сказать о длинном хвосте и туловище, сужавшемся в области груди. Точно определить форму головы не представлялось возможным, поскольку удар молотом почти расплющил её. Тело покрывала серебристая чешуя. Некоторые чешуйки наполовину отошли и поблёскивали на свету.
Между пальцами на лапах существа виднелись перепонки. Длинные пальцы заканчивались острыми когтями, — должно быть, с их помощью оно и убило корабельного кузнеца. Джорим рассмотрел также острые треугольные зубы, — удар молота выбил некоторые из них.
Он указал на странное существо.
— Вот и чешуя. Вон там, полагаю, у него жаберные щели.
— Согласна. Так что это такое?
Он покачал головой.
— Понятия не имею. Даже не припомню, чтобы о чём-то подобном говорилось в сказках или легендах. Но чем бы оно ни было, оно приспособлено к жизни в море. Может быть, именно из-за этих созданий корабли, отправившиеся на юг, редко возвращались? Впрочем, в этом я сомневаюсь.
— Почему, Мастер Антураси?
Он выпрямился и посмотрел прямо ей в глаза.
— Если допустить, что стаи этих человеко-акул нападали на экипажи кораблей и уносили их тела в море, придётся принять во внимание ещё кое-что. Они охотятся очень успешно. Это означает, что у них есть некоторые навыки. Очевидно, они и прежде нападали на людей. Они знают, что на кораблях можно хорошо поживиться, и знают, как именно надо действовать.
Энейда кивнула.
— Звучит убедительно.
— Но если они занимаются этим в течение сколько-нибудь продолжительного времени, они успели бы распространиться. Им ничего не стоило бы целиком вырезать поселения вроде того, на Эсги. Они заходили бы и в населённые дельты больших рек. Мы услышали бы рассказы о них, узнали бы, что они существуют, до того, как столкнулись с ними.
— Очень может быть, Мастер Антураси. Но, возможно, они обитают только в более холодных водах?
— Когда-то считалось, что турасиндцы не могут жить нигде, кроме своих холодных и засушливых равнин. Но когда их стало чересчур много, выяснилось, что могут. — Джорим покачал головой. — В прошлом мы о них ничего не слышали. Но, держу пари, в будущем нам придётся столкнуться с ними ещё не раз.
Энейда потёрла лоб рукой.
— Две сотни наших людей убиты. И только один из них мёртв. Как это могло получиться?
Джорим наклонил голову.
— Возможно, были ещё убитые, но они забрали тела сородичей.
— Думаете, они ко всему прочему ещё и каннибалы?
— Не знаю. Нужно вскрыть эту тварь, тогда, может быть, что-нибудь прояснится.
Капитан упёрлась руками в бока и прищурилась.
— Так сделайте это. Я хочу знать, кто они такие, и во что мы влипли.
Шимик поднялся с четверенек и принял ту же позу, что и Энейда. Он посмотрел на неё, на лежащие тела и покачал головой.
— Деммо. Большое деммо!
Глава тридцать восьмая
Семнадцатый день Месяца Медведя года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Долосан.
Через пять с половиной недель после того, как они убили чудовищную змею и её потомство в Теларунде, путники продолжали медленно двигаться на запад. Келес Антураси был причиной тому, что они ползли, словно черепахи. Идти слишком быстро он не мог. Спешка повредила бы его работе. Моравен соглашался, что, хотя его личная задача состояла в уточнении мест торговли древним оружием, исследование земель Долосана должно было стать ключом к её выполнению. Мнение Моравена по этому поводу лишь отчасти успокаивало Кираса, который ещё не оправился от битвы, но упорно отказывался это признавать.
На самом деле всем шестерым требовалось время, чтобы прийти в себя. Боросан, казалось, чувствовал себя хуже всех, хотя он и остался совершенно целым и невредимым. Он оплакивал свой танатон, словно тот был его любимым домашним псом. Больше всего Боросан переживал из-за того, что джианригот не справился с заданием, и он бесконечно извинялся перед остальными за последствия своей неудачи. Моравен предположил, что танатон не смог убить змею, поскольку вместо одной цели в крепости его ожидало множество, но и эти соображения не утешили Боросана. Он поклялся, что соберёт танатон получше; остальные дружески подшучивали над ним, но в душе надеялись, что ещё одна подобная змея, чтобы проверить новый джианригот, им по дороге не встретится.
Необходимо было помогать картографу, чтобы работа Келеса шла успешнее. Они посещали поселения западного Солета и Долосана и разговаривали с местными жителями, чтобы узнать побольше о здешних местах. Если это было возможно, нанимали проводника, который указывал им дорогу к следующему селению или любопытным местам в окрестностях. Они двигались все дальше на запад. Поселения стали редкими, а любопытные места попадались все чаще. Это ещё больше замедлило путешествие.
Сначала они составляли приблизительное представление о местности, потом принимались за подробное исследование. Келес старался поточнее определить скорость их передвижения и пройденные расстояния. Глаз у него был намётанный, и он измерял расстояния, прося Тайриссу доехать на лошади до нужного места и прикидывая, насколько уменьшилась её фигура. Келес записывал все, любую мелочь: отмечал расположение ручьёв и пещер, перечислял виды рыбы, встречающейся в местных водоёмах, подсчитывал количество сухого валежника на акр земли.
Когда Боросан бросил убиваться по танатону, оказалось, что его умения могут принести немалую пользу. Он починил своего мышелова и собрал новый танатон, поменьше прежнего, примерно с волка размером. Он задавал им точную скорость, а затем посылал в определённое место и обратно, таким образом очень точно измеряя расстояния. Джианриготы могли даже вычислять высоту деревьев и скал.
Даже вирук им помогал. Рекарафи называл им древние вирукианские имена гор и рек. Он указывал им на беспорядочно наваленные груды камней, которые когда-то были грозными крепостями вируков. Он знал даже, где леса когда-то были вырублены вируками или людьми, а потом снова восстановились.
Когда Келес увидел вирука, поднявшегося над трупом чудовища, — Рекарафи сказал, что на их языке оно называлось «этхарсааль», — сердце его чуть не выпрыгнуло из груди от ужаса. Он был уверен, что вирук явился убить его, чтобы отомстить — за произошедшее в столице или за погибших от руки его брата сородичей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Но не это зрелище остановило Джорима от того, чтобы спуститься вниз. Рядом с мёртвым кузнецом на полу распласталось существо, убившее его. Оно отдалённо напоминало человека, — правда, его руки и ноги в поперечном сечении скорее были четырехгранными, а не округлыми. То же самое можно было сказать о длинном хвосте и туловище, сужавшемся в области груди. Точно определить форму головы не представлялось возможным, поскольку удар молотом почти расплющил её. Тело покрывала серебристая чешуя. Некоторые чешуйки наполовину отошли и поблёскивали на свету.
Между пальцами на лапах существа виднелись перепонки. Длинные пальцы заканчивались острыми когтями, — должно быть, с их помощью оно и убило корабельного кузнеца. Джорим рассмотрел также острые треугольные зубы, — удар молота выбил некоторые из них.
Он указал на странное существо.
— Вот и чешуя. Вон там, полагаю, у него жаберные щели.
— Согласна. Так что это такое?
Он покачал головой.
— Понятия не имею. Даже не припомню, чтобы о чём-то подобном говорилось в сказках или легендах. Но чем бы оно ни было, оно приспособлено к жизни в море. Может быть, именно из-за этих созданий корабли, отправившиеся на юг, редко возвращались? Впрочем, в этом я сомневаюсь.
— Почему, Мастер Антураси?
Он выпрямился и посмотрел прямо ей в глаза.
— Если допустить, что стаи этих человеко-акул нападали на экипажи кораблей и уносили их тела в море, придётся принять во внимание ещё кое-что. Они охотятся очень успешно. Это означает, что у них есть некоторые навыки. Очевидно, они и прежде нападали на людей. Они знают, что на кораблях можно хорошо поживиться, и знают, как именно надо действовать.
Энейда кивнула.
— Звучит убедительно.
— Но если они занимаются этим в течение сколько-нибудь продолжительного времени, они успели бы распространиться. Им ничего не стоило бы целиком вырезать поселения вроде того, на Эсги. Они заходили бы и в населённые дельты больших рек. Мы услышали бы рассказы о них, узнали бы, что они существуют, до того, как столкнулись с ними.
— Очень может быть, Мастер Антураси. Но, возможно, они обитают только в более холодных водах?
— Когда-то считалось, что турасиндцы не могут жить нигде, кроме своих холодных и засушливых равнин. Но когда их стало чересчур много, выяснилось, что могут. — Джорим покачал головой. — В прошлом мы о них ничего не слышали. Но, держу пари, в будущем нам придётся столкнуться с ними ещё не раз.
Энейда потёрла лоб рукой.
— Две сотни наших людей убиты. И только один из них мёртв. Как это могло получиться?
Джорим наклонил голову.
— Возможно, были ещё убитые, но они забрали тела сородичей.
— Думаете, они ко всему прочему ещё и каннибалы?
— Не знаю. Нужно вскрыть эту тварь, тогда, может быть, что-нибудь прояснится.
Капитан упёрлась руками в бока и прищурилась.
— Так сделайте это. Я хочу знать, кто они такие, и во что мы влипли.
Шимик поднялся с четверенек и принял ту же позу, что и Энейда. Он посмотрел на неё, на лежащие тела и покачал головой.
— Деммо. Большое деммо!
Глава тридцать восьмая
Семнадцатый день Месяца Медведя года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Долосан.
Через пять с половиной недель после того, как они убили чудовищную змею и её потомство в Теларунде, путники продолжали медленно двигаться на запад. Келес Антураси был причиной тому, что они ползли, словно черепахи. Идти слишком быстро он не мог. Спешка повредила бы его работе. Моравен соглашался, что, хотя его личная задача состояла в уточнении мест торговли древним оружием, исследование земель Долосана должно было стать ключом к её выполнению. Мнение Моравена по этому поводу лишь отчасти успокаивало Кираса, который ещё не оправился от битвы, но упорно отказывался это признавать.
На самом деле всем шестерым требовалось время, чтобы прийти в себя. Боросан, казалось, чувствовал себя хуже всех, хотя он и остался совершенно целым и невредимым. Он оплакивал свой танатон, словно тот был его любимым домашним псом. Больше всего Боросан переживал из-за того, что джианригот не справился с заданием, и он бесконечно извинялся перед остальными за последствия своей неудачи. Моравен предположил, что танатон не смог убить змею, поскольку вместо одной цели в крепости его ожидало множество, но и эти соображения не утешили Боросана. Он поклялся, что соберёт танатон получше; остальные дружески подшучивали над ним, но в душе надеялись, что ещё одна подобная змея, чтобы проверить новый джианригот, им по дороге не встретится.
Необходимо было помогать картографу, чтобы работа Келеса шла успешнее. Они посещали поселения западного Солета и Долосана и разговаривали с местными жителями, чтобы узнать побольше о здешних местах. Если это было возможно, нанимали проводника, который указывал им дорогу к следующему селению или любопытным местам в окрестностях. Они двигались все дальше на запад. Поселения стали редкими, а любопытные места попадались все чаще. Это ещё больше замедлило путешествие.
Сначала они составляли приблизительное представление о местности, потом принимались за подробное исследование. Келес старался поточнее определить скорость их передвижения и пройденные расстояния. Глаз у него был намётанный, и он измерял расстояния, прося Тайриссу доехать на лошади до нужного места и прикидывая, насколько уменьшилась её фигура. Келес записывал все, любую мелочь: отмечал расположение ручьёв и пещер, перечислял виды рыбы, встречающейся в местных водоёмах, подсчитывал количество сухого валежника на акр земли.
Когда Боросан бросил убиваться по танатону, оказалось, что его умения могут принести немалую пользу. Он починил своего мышелова и собрал новый танатон, поменьше прежнего, примерно с волка размером. Он задавал им точную скорость, а затем посылал в определённое место и обратно, таким образом очень точно измеряя расстояния. Джианриготы могли даже вычислять высоту деревьев и скал.
Даже вирук им помогал. Рекарафи называл им древние вирукианские имена гор и рек. Он указывал им на беспорядочно наваленные груды камней, которые когда-то были грозными крепостями вируков. Он знал даже, где леса когда-то были вырублены вируками или людьми, а потом снова восстановились.
Когда Келес увидел вирука, поднявшегося над трупом чудовища, — Рекарафи сказал, что на их языке оно называлось «этхарсааль», — сердце его чуть не выпрыгнуло из груди от ужаса. Он был уверен, что вирук явился убить его, чтобы отомстить — за произошедшее в столице или за погибших от руки его брата сородичей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141