Кофеварка была импортная, с несколькими кнопками и таймером.
- Вода не сбежит? - спросил Богдан Григорьевич, когда Сергей Ильич,
включив кофеварку, сел в кресло.
- Там автоматически отключится, зуммер напомнит.
- Молодцы, - усмехнулся Шиманович. - Технический прогресс. Скоро люди
смогут обходиться сами без себя.
Сергей Ильич достал из тумбочки бутылку с вишневым ликером.
- У тебя в Шевченковском райисполкоме кто-нибудь есть? - спросил
Шиманович.
- Секретаря знаю. Что у вас там за дела?
- Пошел слух, что мой домик сносить будут. Возле лесопарка должны
строить Дворец пионеров. Дом мой, как тебе известно, последний на улице,
там, якобы, должен пройти бульвар. Хотелось бы знать, когда это свершится.
Может мне удастся еще до этого времени умереть.
- Попробую узнать...
После каждого глотка кофе Шиманович окунал губы в рюмку с приторным
густым ликером.
- Чем занят сейчас? - поинтересовался Богдан Григорьевич.
- Вот, - Сергей Ильич пододвинул ему досье Майкла Бучински. - Эта
папочка весит триста тысяч долларов.
- Прилично, - хмыкнул Шиманович. - Если я тебе помогу отыскать
наследников, дашь мне комиссионных рублей сто, книжные полки купить? -
засмеялся Богдан Григорьевич и начал читать.
А Сергей Ильич подумал, что за праздной шуткой старика о комиссионных
имелся и реальный смысл: многие, в том числе и Инюрколлегия, пользовались
услугами Богдана Григорьевича, - его картотекой и всякими допотопными
справочниками...
- А знаешь, Сергей, я ведь, действительно, смогу тебе помочь, -
сказал Богдан Григорьевич, закрывая папку, - я вел дело этой дамы из Ужвы,
как адвокат. У нее была какая-то тяжба с соседями, они оттяпали кусок
земельного участка... Запиши-ка мне ее адресок...
Когда Богдан Григорьевич ушел, Сергей Ильич еще долго сидел задумчиво
за столом, потирал ладонью глаза, поглядывал в окно. Затем вымыв чашки и
рюмки и убрав следы пиршества, напечатал повторное письмо в Ужву, откуда
долго не было ответа:
"...1 июня 1980 г. наш N_Р-935.
Повторно. г.Ужва, ул.Черешневая, 5, Бабич Ульяне Васильевне.
В наше производство поступило дело о наследстве умершего в США Майкла
(Михаила) Бучинского. Просим сообщить, не является ли он Вашим
родственником. В положительном случае уточните следующее:
1. Точную дату и место его рождения.
2. Укажите степень родства.
3. Когда и при каких обстоятельствах он уехал из дому.
4. Что Вам известно о его проживании в последний период.
5. Если Вы имели с ним переписку, то просим выслать письмо с
конвертом, либо другие почтовые отправления, указав его адрес.
6. При наличии его фотографии просим прислать.
7. Уточните дату его рождения в ЗАГСе. И при наличии актовой записи,
сообщите об этом нам. Обращаясь в ЗАГС, предъявите это письмо.
С получением ответа мы примем меры к оформлению документов для
получения наследства Вами и другими родственниками.
Консультант С.Голенок..."
13
Свалившаяся на Ярослава Романца работа не была неожиданной, как и для
многих сотрудников областного архива. Давно знали, что грядет изменение
административных границ области, что какую-то часть документов по новому
территориальному признаку надо будет передавать в соседнюю область, а
что-то по той же причине принять от них.
Но одно дело знать, а другое - приступить к этой нудной и кропотливой
работе: отбирать, сортировать, составлять описи, укладывать в ящики...
Романец сидел на корточках в синем сатиновом халате, в джинсах, туго
обтянувших ляжки. Директор архива, немолодая, пуританских взглядов
женщина, ходившая на службу в неизменном строгом костюме из серой фланели
и сиреневой или светло-бирюзовой тонкой блузке, не терпела неряшливо
одетых людей. Особенно ее раздражали джинсы - на мужчинах или на женщинах.
Она считала, что это одежда для работы в саду или огороде. На службе надо
появляться пристойно - пиджак, брюки, сорочка, галстук. Но как женщина
воспитанная, она не позволяла себе делать подчиненным замечания подобного
рода. Просто иногда говорила Романцу, называя язвительно джинсы брюками:
- Ярослав Федорович, у вас опять какая-то тряпочка прилепилась,
простите, сзади к брюкам, - она имела в виду вшитый и торчащий из шва
краешек лоскутка с названием фирмы.
- Эту тряпочку стряхнуть нельзя, Надежда Францевна, она обладает
статическим напряжением и постоянно прилепляется, я ее смахну, а она тут
же на свое место летит, - отвечал он, зная, что начальница понимала
насмешливость этих слов. Не знала она, правда, что в уме он в этот момент
произносил другое: "Это у меня задница обладает постоянной статикой, вот
бы язык твой прилепился к ней..."
Но сейчас бирочка была скрыта халатом, грузный Ярослав сидел на
корточках, от непривычки болели колени, как у каждого человека, редко
напрягавшего суставы. Высокая, по пояс стопка папок торчала перед ним. И,
посапывая от напряжения позы, с какой-то постылой злобной обреченностью,
Ярослав уже не поглядывал на часы и не стряхивал скользковатой пыли с рук,
тупо вкрутился в эту рутинную работу...
В конце дня вошел Олег.
- А может сгоняем партию? Прервись, передохни, - предложил он.
- Помог бы лучше, - не разгибаясь отозвался Ярослав.
- Я в этом не смыслю, - Олег стоял у стола за его спиной и держал в
руках толстую папку забитых машинописных страниц, соединенных огромной
скрепкой. - Это что, опись того, что нам передали?
- Да, - оглянулся Ярослав. - Уже привезли, пока свалили в подвал
армянской церкви.
- "Запись актов рождения и смерти. Костел Святой Элижабеты, 1907-1937
гг.", "Документы штаба партизанской бригады "Месть", 1941-1944 гг.",
"Материалы Антифашистского конгресса, 1936 г.", - читал Олег вслух.
- Слушай, не бубни, мешаешь, - остановил его Романец.
Олег положил опись на стол и молча вышел из комнаты.
Кончался долгий летний день. За зарешеченным окном, напротив которого
была трамвайная остановка, толпился народ, был час пик, один за другим
подкатывали вагоны, здесь сходилось три маршрута. Ярослав не любил эту
пору из-за шума. Комната его была в бельэтаже, по тротуару мимо окна
сновали люди, форточку держать закрытой невозможно - духота, а держать все
время открытой - тоже немыслимо: машины, тормозившие у трамвайной
остановки, изрыгали сизые выхлопные газы; пыль, выбитая колесами из
брусчатки и рельсовой колеи, сметенная с тротуарных плит шагами сотен
людей, - все это, словно невидимым насосом втягивало через форточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62