Хватит на сегодня, - Щерба вышел из-за стола, открыл
фрамугу. - С работы?
- Да.
- Летят дни, летят! - он потер ладонями лицо, отчего рыжеватые
волосинки вздыбились кустиками. - Когда собираешься в отпуск?
- Еще не знаю. Где путевки взять? "Дикарями" сейчас немыслимо, а две
путевки, чтоб с одного срока...
- Возьми туристические, куда-нибудь в ГДР или Чехословакию.
- Денег сейчас таких нет. Ремонт вышиб...
Встречаясь, они могли говорить о чем и о ком угодно, но никогда о
том, чем занимались каждый у себя на службе. Профессии их были в чем-то
близки, и может быть поэтому расспрашивать друг друга, кто что делал в
данный момент, было неинтересно, да и непринято. Сергей Ильич хорошо знал
круг забот Мини, тяжкий его хлеб, подробности же его мало занимали. Также
и Михаил Михайлович, в общем, зная характер работы приятеля, никогда не
ощущал потребности интересоваться деталями. Возможно, поэтому Сергей Ильич
и не спросил сейчас, как дело Шимановича, есть ли какие новости, он
понимал, что пока идет следствие, Миня будет уклоняться от расспросов, они
ему неприятны, хотя в данном случае Сергею Ильичу хотелось знать все...
- Юрку Кухаря давно видел? - спросил вдруг Щерба.
- На похоронах Богдана Григорьевича. А что?
- Я тебе расскажу об одном дельце, только ты не болтай... Помнишь, в
начале семидесятых был скандал - исключили из партии некоего командира
партизанского отряда за самосуд?
- Что-то слышал тогда, сейчас уже не помню.
- Фамилия его Зданевич. Пять лет назад он умер. Так вот, руку к этому
исключению приложил брат Юрки Кухаря... - и Щерба коротко изложил суть
истории, всплывшей неожиданно для него самого.
- Миленький детектив, - выслушав, сказал Сергей Ильич. - Как же
теперь обком будет выкручиваться?
- Это их забота. Но представляешь, как засуетиться Юрка Кухарь! Он
ведь непременно узнает. Нажмет на все рычаги. У покойного братца в Киеве
была "рука", и не одна. Так что готовься, Юрка начнет и тебя обхаживать,
чтоб ты на меня давил. Осведомленность не проявляй. Тут в ход пойдет весь
его арсенал: демагогия, лесть, обещания, посулы, лирика воспоминаний о
днях юности... И так далее. Вся вонь. Он же любит наслаждаться собственной
вонью, как солдат в казарме.
- А что ты можешь сделать?! Даже если бы захотел! - Людей типа Кухаря
Сергей Ильич повидал немало. Они любили хорошо жить, будучи символами
времени и считая себя опорой, не думая о том, что вытаптывали в своей душе
живую траву, как часовой, стоящий долго на одном объекте, вытаптывает до
сухой глины стебельки на маленьком пятачке, отмеряя три шага туда, три
обратно. В таком состоянии даже себе человек не в силах признаться, что
есть и иной, более полезный смысл в существовании...
40
Юрий Кондратьевич Кухарь продумал, как он считал, весь предстоящий
разговор с Щербой, и потому, распахивая дверь прокуратуры, был спокоен. Но
когда поднялся на этаж, где был кабинет Щербы, вдруг всего облило потом,
как бывает в обмороке. Идя по коридору, где одна за другой белели красивые
филенчатые двери с табличками фамилий, встречаясь с сотрудниками
прокуратуры, которые попадались навстречу, входили в эти двери и выходили
из них и равнодушно-деловито шествовали по своим де лам, даже не
задерживаясь взглядом на Кухаре, как на обычном посетителе, каких сюда
приглашают немало, он впервые понял, _к_у_д_а_ пришел и к _к_о_м_у_ идет
сейчас. Но о чем-либо думать-передумывать уже было поздно. Лишь упрямо и
жестко, как в отчаянии, шевельнулось в нем прежнее: "Нет, брата в обиду не
дам. Тимофей не заслужил, чтоб я его предал! Не дам позорить нашу
фамилию!.."
Напротив кабинета Щербы на тяжелой скамье сидел молодой человек.
- Вы сюда? - спросил его Кухарь.
- Да, - кивнул тот.
- Там есть кто-нибудь?
- Не знаю.
Кухарь открыл дверь, вошел, плотно прикрыв ее за собой; сказал:
- Здравствуй!
Не вставая, Михаил Михайлович кивнул:
- Садись.
- Миня, ты знаешь, зачем я к тебе пришел?
- Догадываюсь... Одну минутку, - Щерба подошел к двери, распахнул и
громко, чтоб Кухарь слышал, сказал сидевшему на скамье Олегу: - Товарищ
Зданевич, через пять минут я вас приму.
- Тот самый что ли, щенок _е_г_о_? - нахмурился Кухарь.
- Тот самый... Слушаю тебя.
- Ты можешь это дело похерить? Прикрыть его за давностью! Спустить на
тормозах! Я в долгу не останусь, Миня.
- Не могу.
- Не хочешь? Мстишь?
- Ты дурак, Юрка. На, почитай, - и он протянул ему фотокопию
протокола.
Прочитав, Кухарь бросил ее на стол:
- Филькина грамота... Зачем тебе это нужно?
- Это нужно не мне, а обкому партии.
- Прошло столько лет, какой смысл все опять ворошить?
- Сын Зданевича хочет реабилитации отца.
- А я не хочу, чтоб пачкали моего покойного брата, заслуженного
человека. И родственники расстрелянных тоже этого не допустят. Ты это
понимаешь? Я подниму всех старых партизан из отряда брата! Я член бюро
обкома, кое-какими возможностями обладаю.
- Твое дело. Мне равно безразличны и покойный Зданевич, и твой брат.
В данной ситуации во всяком случае.
- Ты уже сочинил справку?
- Да. Она на подписи у прокурора области.
- Напрасно ты поторопился. Все-таки мы знакомы почти с детства. Мог
бы предупредить, - сказал Кухарь, вставая. - Зря ты, Миня. Брат мой ничего
худого тебе не сделал...
Кухарь удалился, не попрощавшись.
"Все! - подумал Щерба. - Враг номер один! Теперь он свое лицедейство
отбросит... Из него полезет настоящий Юрка тридцативосьмилетней
давности... А-а, черт с ним!"
По тому, как вышедший из кабинета человек посмотрел на него, Олег
понял: происходившее в кабинете каким-то образом имело к нему отношение.
Он взволновался и, когда вошел, пытался по лицу Щербы что-либо угадать, но
тот был невозмутим...
- Я пригласил вас, Олег Иванович, чтоб сообщить: все, что от меня
требовалось, я закончил. Может быть, мне не следует этого делать, но хочу
ознакомить вас со справкой, которую прокуратура отправляет в обком. На
этом наша миссия окончена. Всем остальным будут заниматься там, - Щерба не
уточнил, что он имел в виду под "остальным" и протянул Олегу копию
справки.
И пока Олег читал, Щерба, следя за его злым лицом с раскосо
прорезанными глазницами, подпертыми высокими скулами, додумывал мысль,
оборванную вчера приходом Сергея Ильича.
- Годится! - ухмыльнувшись, возвратил бумагу Олег.
- У меня к вам все же вопрос, Олег Иванович. Каким образом вам
удалось достать фотокопию протокола?
- Это к делу не относится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
фрамугу. - С работы?
- Да.
- Летят дни, летят! - он потер ладонями лицо, отчего рыжеватые
волосинки вздыбились кустиками. - Когда собираешься в отпуск?
- Еще не знаю. Где путевки взять? "Дикарями" сейчас немыслимо, а две
путевки, чтоб с одного срока...
- Возьми туристические, куда-нибудь в ГДР или Чехословакию.
- Денег сейчас таких нет. Ремонт вышиб...
Встречаясь, они могли говорить о чем и о ком угодно, но никогда о
том, чем занимались каждый у себя на службе. Профессии их были в чем-то
близки, и может быть поэтому расспрашивать друг друга, кто что делал в
данный момент, было неинтересно, да и непринято. Сергей Ильич хорошо знал
круг забот Мини, тяжкий его хлеб, подробности же его мало занимали. Также
и Михаил Михайлович, в общем, зная характер работы приятеля, никогда не
ощущал потребности интересоваться деталями. Возможно, поэтому Сергей Ильич
и не спросил сейчас, как дело Шимановича, есть ли какие новости, он
понимал, что пока идет следствие, Миня будет уклоняться от расспросов, они
ему неприятны, хотя в данном случае Сергею Ильичу хотелось знать все...
- Юрку Кухаря давно видел? - спросил вдруг Щерба.
- На похоронах Богдана Григорьевича. А что?
- Я тебе расскажу об одном дельце, только ты не болтай... Помнишь, в
начале семидесятых был скандал - исключили из партии некоего командира
партизанского отряда за самосуд?
- Что-то слышал тогда, сейчас уже не помню.
- Фамилия его Зданевич. Пять лет назад он умер. Так вот, руку к этому
исключению приложил брат Юрки Кухаря... - и Щерба коротко изложил суть
истории, всплывшей неожиданно для него самого.
- Миленький детектив, - выслушав, сказал Сергей Ильич. - Как же
теперь обком будет выкручиваться?
- Это их забота. Но представляешь, как засуетиться Юрка Кухарь! Он
ведь непременно узнает. Нажмет на все рычаги. У покойного братца в Киеве
была "рука", и не одна. Так что готовься, Юрка начнет и тебя обхаживать,
чтоб ты на меня давил. Осведомленность не проявляй. Тут в ход пойдет весь
его арсенал: демагогия, лесть, обещания, посулы, лирика воспоминаний о
днях юности... И так далее. Вся вонь. Он же любит наслаждаться собственной
вонью, как солдат в казарме.
- А что ты можешь сделать?! Даже если бы захотел! - Людей типа Кухаря
Сергей Ильич повидал немало. Они любили хорошо жить, будучи символами
времени и считая себя опорой, не думая о том, что вытаптывали в своей душе
живую траву, как часовой, стоящий долго на одном объекте, вытаптывает до
сухой глины стебельки на маленьком пятачке, отмеряя три шага туда, три
обратно. В таком состоянии даже себе человек не в силах признаться, что
есть и иной, более полезный смысл в существовании...
40
Юрий Кондратьевич Кухарь продумал, как он считал, весь предстоящий
разговор с Щербой, и потому, распахивая дверь прокуратуры, был спокоен. Но
когда поднялся на этаж, где был кабинет Щербы, вдруг всего облило потом,
как бывает в обмороке. Идя по коридору, где одна за другой белели красивые
филенчатые двери с табличками фамилий, встречаясь с сотрудниками
прокуратуры, которые попадались навстречу, входили в эти двери и выходили
из них и равнодушно-деловито шествовали по своим де лам, даже не
задерживаясь взглядом на Кухаре, как на обычном посетителе, каких сюда
приглашают немало, он впервые понял, _к_у_д_а_ пришел и к _к_о_м_у_ идет
сейчас. Но о чем-либо думать-передумывать уже было поздно. Лишь упрямо и
жестко, как в отчаянии, шевельнулось в нем прежнее: "Нет, брата в обиду не
дам. Тимофей не заслужил, чтоб я его предал! Не дам позорить нашу
фамилию!.."
Напротив кабинета Щербы на тяжелой скамье сидел молодой человек.
- Вы сюда? - спросил его Кухарь.
- Да, - кивнул тот.
- Там есть кто-нибудь?
- Не знаю.
Кухарь открыл дверь, вошел, плотно прикрыв ее за собой; сказал:
- Здравствуй!
Не вставая, Михаил Михайлович кивнул:
- Садись.
- Миня, ты знаешь, зачем я к тебе пришел?
- Догадываюсь... Одну минутку, - Щерба подошел к двери, распахнул и
громко, чтоб Кухарь слышал, сказал сидевшему на скамье Олегу: - Товарищ
Зданевич, через пять минут я вас приму.
- Тот самый что ли, щенок _е_г_о_? - нахмурился Кухарь.
- Тот самый... Слушаю тебя.
- Ты можешь это дело похерить? Прикрыть его за давностью! Спустить на
тормозах! Я в долгу не останусь, Миня.
- Не могу.
- Не хочешь? Мстишь?
- Ты дурак, Юрка. На, почитай, - и он протянул ему фотокопию
протокола.
Прочитав, Кухарь бросил ее на стол:
- Филькина грамота... Зачем тебе это нужно?
- Это нужно не мне, а обкому партии.
- Прошло столько лет, какой смысл все опять ворошить?
- Сын Зданевича хочет реабилитации отца.
- А я не хочу, чтоб пачкали моего покойного брата, заслуженного
человека. И родственники расстрелянных тоже этого не допустят. Ты это
понимаешь? Я подниму всех старых партизан из отряда брата! Я член бюро
обкома, кое-какими возможностями обладаю.
- Твое дело. Мне равно безразличны и покойный Зданевич, и твой брат.
В данной ситуации во всяком случае.
- Ты уже сочинил справку?
- Да. Она на подписи у прокурора области.
- Напрасно ты поторопился. Все-таки мы знакомы почти с детства. Мог
бы предупредить, - сказал Кухарь, вставая. - Зря ты, Миня. Брат мой ничего
худого тебе не сделал...
Кухарь удалился, не попрощавшись.
"Все! - подумал Щерба. - Враг номер один! Теперь он свое лицедейство
отбросит... Из него полезет настоящий Юрка тридцативосьмилетней
давности... А-а, черт с ним!"
По тому, как вышедший из кабинета человек посмотрел на него, Олег
понял: происходившее в кабинете каким-то образом имело к нему отношение.
Он взволновался и, когда вошел, пытался по лицу Щербы что-либо угадать, но
тот был невозмутим...
- Я пригласил вас, Олег Иванович, чтоб сообщить: все, что от меня
требовалось, я закончил. Может быть, мне не следует этого делать, но хочу
ознакомить вас со справкой, которую прокуратура отправляет в обком. На
этом наша миссия окончена. Всем остальным будут заниматься там, - Щерба не
уточнил, что он имел в виду под "остальным" и протянул Олегу копию
справки.
И пока Олег читал, Щерба, следя за его злым лицом с раскосо
прорезанными глазницами, подпертыми высокими скулами, додумывал мысль,
оборванную вчера приходом Сергея Ильича.
- Годится! - ухмыльнувшись, возвратил бумагу Олег.
- У меня к вам все же вопрос, Олег Иванович. Каким образом вам
удалось достать фотокопию протокола?
- Это к делу не относится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62