Разговор оказался кратким, слишком кратким, чтобы проследить, откуда звонили:
— Лаксфорд?
— Где мой сын? Где Лео? Дайте мне с ним поговорить.
— Ты не то написал, мразь.
— Что — не то? О чем вы говорите? Ради бога…
— Заткнись. И слушай внимательно. Я хочу правду. Статью. Без правды ребенок умрет.
— Я ее написал! Разве вы не видели газету? Она на первой странице! Я сделал то, о чем вы просили. А теперь отдайте мне моего сына или г..
— Ты не то написал, мразь. Не думай, что я не знаю. Сделай все как надо к завтрашнему дню, или Лео умрет. Как Лотти. Ты понял? Завтра, или он умрет.
— Но что…
Запись закончилась, когда на том конце отключились.
— Это все, — сказал Стюарт. — Недостаточно времени, чтобы проследить.
— Что теперь, инспектор?
Линли обернулся на голос. В дверях кухни стоял Лаксфорд. Он был небрит, казалось, не умывался, одежда была та же, что и накануне. Манжеты и расстегнутый воротник белой сорочки пожелтели от пота.
— «Ты не то написал», — произнес Линли. — Что он имел в виду?
— Не знаю, — ответил Лаксфорд. — Бог мне свидетель, я не знаю. Я сделал то, что он мне велел, буквально. Не знаю, что еще я мог бы сделать. Вот.
В руках Лаксфорд держал экземпляр утреннего выпуска «Осведомителя». Часто моргая, он протянул его Линли. Глаза у Лаксфорда заплыли и покраснели. Линли более пристально, чем утром, посмотрел на газету. Лучшего заголовка и сопровождающих фотографий похититель и пожелать не мог. В первом же абзаце содержались нужные ответы на вопросы: кто, где, когда, почему и как. Дальше читать Линли не стал.
— Вот что произошло, насколько я помню, — сказал Лаксфорд. — Может, я ошибся с какой-то подробностью. Может, что-то забыл… видит Бог, я не помню номера комнаты в гостинице… но все, что я мог вспомнить, есть в этой статье.
— И, однако же, вы написали не то. Что он мог иметь в виду?
— Говорю же вам, не знаю.
— Вы узнали голос?
— Кто, к черту, узнал бы этот проклятый голос? У него словно кляп во рту был.
Линли посмотрел мимо него в сторону гостиной.
— Где ваша жена, мистер Лаксфорд?
— Наверху. Прилегла.
— С час назад она разволновалась, — добавил Стюарт. — Приняла таблетку и легла.
Линли кивнул Нкате, который спросил:
— Она наверху, мистер Лаксфорд? Лаксфорд, похоже, осознал смысл вопроса, потому что воскликнул:
— Неужели вы не можете оставить ее в покое? Ей обязательно узнать об этом сейчас? Если она наконец-то уснула…
— Возможно, она не спит, — сказал Линли. — Что за таблетку она приняла?
— Транквилизатор.
— Какой?
— Не знаю. А что? В чем дело? Послушайте. Ради Христа. Не будите ее, не говорите ей о том, что случилось.
— Она может уже знать.
— Уже? Как? — Затем Лаксфорд, как видно, сложил два и два, потому что быстро сказал: — Вы не можете до сих пор подозревать Фиону. Вы видели ее вчера. Вы видели, в каком она была состоянии. Она не актриса.
— Сходите к ней, — приказал Линли, и Нката отправился выполнять. — Мне нужна ваша фотография, мистер Лаксфорд. Мне бы хотелось получить и фотографию вашей жены.
— Для чего?
— Для моей коллеги в Уилтшире. Вы не упомянули, что недавно были в Уилтшире.
— Когда это я был в Уилтшире?
— Слово «Беверсток» вам ни о чем не говорит?
— Беверсток? Вы имеете в виду, когда я ездил в школу? А зачем мне упоминать о визите в Беверсток? К случившемуся он отношения не имеет. Я хотел записать в школу Лео. — Лаксфорд как будто пытался прочесть по лицу Линли приговор: виновен — не виновен. По-видимому, прочитал, потому что продолжал: — Господи. Что происходит? Как вы можете стоять и смотреть на меня, словно ожидая, что у меня рога вырастут? Он собирается убить моего сына. Вы же слышали! Он собирается убить его завтра, если я не сделаю того, чего он требует. Так какого черта вы теряете время на беседы с моей женой, когда можете ехать и делать что-то… хоть что-нибудь… чтобы спасти жизнь моего ребенка? Богом клянусь, если после этого с Лео что-нибудь случится… — Он, видимо, обратил внимание, что тяжело дышит, и безучастно произнес: — Господи. Я не знаю, что делать.
Знал инспектор Стюарт. Он нашел в шкафу херес, налил полстакана и подал Лаксфорду. Пока тот пил, вернулся вместе с его женой Нката.
Если у Линли и теплилось подозрение, что Фиона Лаксфорд могла быть замешана в смерти Шарлотты Боуэн и в последующем похищении своего сына, что она сама только что звонила по сотовому телефону откуда-то из этого же дома, все подобные мысли мгновенно улетучились при виде женщины. Волосы у нее обвисли, лицо опухло, губы потрескались. Она была в леггинсах и в мятой, слишком большой рубашке с измазанным передом, словно беднягу на нее стошнило. И в самом деле, от женщины сильно разило кислятиной, и она стягивала на груди одеяло, похоже ища не тепла, а укрытия. Увидев Линли, она замедлила шаги. Потом заметила мужа и, видно, прочитала что-то по его лицу. Ее черты исказились.
— Нет, — проговорила Фиона. — Он не умер. Не умер. — В голосе ее нарастал страх.
Лаксфорд обнял жену. Стюарт налил еще хереса. Линли повел их в гостиную.
Лаксфорд осторожно усадил Фиону на диван. Ее сильно трясло, поэтому он закутал ее в одеяло и обхватил за плечи.
— Лео не умер, — сказал он. — Он не умер. Слышишь?
Она прильнула к нему.
— Ему будет так страшно. Ему всего восемь… — выговорила она и зажмурилась.
Лаксфорд прижал ее голову к своей груди и сказал:
— Мы его найдем. Мы его вернем.
Взгляд его, направленный на Линли, молча спрашивал: как вы могли подумать, что эта женщина организовала похищение собственного сына?
Линли вынужден был признать, что она едва ли виновна. Нужно быть более чем прекрасной актрисой, чтобы разыграть такое горе без единой фальшивой ноты. Нужно быть социопаткой. А его интуиция подсказывала, что мать Лео Лаксфорда не социопатка. Она просто мать Лео.
Однако данный вывод не обелял Денниса Лаксфорда. По-прежнему существовал факт, что в результате обыска его «порше» были найдены очки Шарлотты и волосы с ее головы. И хотя их могли подложить, Линли не имел оснований снять с газетчика подозрения. Пристально глядя на него, он сказал:
— Нам придется проверить опубликованную историю, мистер Лаксфорд. Если вы что-то изложили не так, нам надо знать, почему. — Лаксфорд посмотрел на него, словно собираясь запротестовать, но в ответ на невысказанный протест Линли сказал: — Расследование набирает силу в Уилтшире. Здесь, в Лондоне, мы тоже добились определенного прогресса.
— Прогресса какого рода?
— Например, точной идентификации найденных нами очков. И волос девочки. Обнаруженных там же.
Он не стал договаривать: положение мистера Лаксфорда шатко, поэтому в его интересах начать сотрудничать с ними в как можно более полном объеме. Лаксфорд намек понял. Глупцом он не был, но сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140