Потом вытащил из брюк рубашку и вытерся ее полами.
— Извините, — произнесла Барбара, пока он промокал лицо. Перед ней мелькнула его грудь. А ничего, подумала она, как раз достаточно волосатая, чтобы быть привлекательной, не заставляя вспоминать о наших предках обезьянах. — Я увидела вас в своей машине и отреагировала автоматически.
— Хорошая у вас подготовка, — отозвался он, опуская полы рубашки и засовывая ее назад в брюки. — Она говорит о вашем опыте. — Он удрученно улыбнулся. — И о недостатке опыта у меня. Что и объясняет, почему вы в Скотленд-Ярде, а я нет. А кстати, сколько вам лет? Я ожидал кого-то лет пятидесяти, в возрасте моего сержанта,
— Тридцать три.
— Ничего себе. Вы, должно быть, спец.
Спецом Барбара бы себя никак не назвала. Только на протяжении последних двух с половиной лет, работая с Линли, она начала считать себя сносным подмастерьем.
Пейн забрал у нее свой свитер, несколько раз резко встряхнул, очищая от грязи автостоянки, надел его, снова пригладил руками волосы и сказал:
— Так. Теперь поищем аптечку с комплектом для оказания первой помощи, которая должна быть где-то… — Он шарил по заваленной барахлом полке под единственным в комнате окном. На пол упала зубная щетка с примятой щетиной. — А. Вот, — произнес Пейн и вытащил покрытую пылью голубую жестянку, из которой достал пластырь и налепил его на щеку. Улыбнулся Барбаре.
— Как давно вы там? — спросил он.
— Где?
— В Нью-Скотленд-Ярде.
— Шесть лет.
Он тихо присвистнул.
— Впечатляет. Вы сказали, вам тридцать три?
— Да.
— И когда вы стали констеблем-детективом?
— Когда мне было двадцать четыре.
Он поднял брови. Отряхнул пыль с брюк.
— А я стал им три недели назад. Когда закончил курсы. Но, наверное, вы и сами видите, да? В смысле, что я еще зеленый. — Он расправил свитер на плечах. Тоже красивые, отметила Барбара. — Двадцать четыре, — восхищенно повторил он и потом сказал Барбаре: — А мне двадцать девять. Вы думаете, слишком поздно?
— Для чего именно?
— Стремиться туда, где вы. В Скотленд-Ярд. В конце концов я хочу попасть туда. — Он, как мальчишка, ковырял носком ботинка оторвавшийся край линолеума. — Я имею в виду, когда наберусь опыта, чего на данный момент мне явно не хватает.
Барбара не знала, как намекнуть ему, что у нее в работе не так много звездных минут. Поэтому проговорила:
— Вы сказали, что стали констеблем-детективом три недели назад. Это ваше первое дело? — И получила ответ — носок ботинка сильнее поддел отошедший край линолеума.
— Сержант Стенли немного расстроен, что на ведение дела назначили человека из Лондона, — сказал он. — Он ждал здесь со мной до половины девятого, а потом ушел. Велел передать, что вы найдете его дома, если сегодня вечером он вам зачем-нибудь понадобится.
— Я попала в пробку, — объяснила Барбара.
— Я ждал до четверти десятого, потом подумал, что вы поехали прямиком в Амсфорд. Тут вы и подкатили. Я увидел, что кто-то трется у здания, и решил, это грабитель.
— А где же были вы? Внутри?
Он почесал в затылке и рассмеялся, от смущения опустив голову.
— Честно говоря, я отошел по нужде, — сказал Пейн. — За тот сарай позади автостоянки. Я вышел на улицу с мыслью ехать в Амсфорд и подумал, что проще отлить в кустах, чем снова отпирать и запирать контору. Я даже не слышал шума вашей машины. Ну и дела. Идемте. Нам сюда.
Он провел Барбару в переднюю часть здания, в скудно обставленный кабинет — письменный стол, картотечные ящики — с военно-геодезическими картами на стенах. В углу стоял пыльный филодендрон, на горшке красовалась от руки написанная табличка: «Кофе не выливать, окурки не бросать. Я не искусственный».
Кто бы сомневался, усмехнулась про себя Барбара. Растение выглядело таким же печальным, как большинство ее собственных питомцев.
— Почему встреча назначена здесь, а не в Амсфорде? — спросила Барбара.
— Сержант Стенли подумал, что вы, возможно, захотите сначала осмотреть место обнаружения тела, — объяснил Робин. — Утром, я имею в виду. Чтобы сориентироваться. Отсюда это всего пятнадцать минут на машине. До Амсфорда еще восемнадцать миль на юг.
Барбара знала, что такое «еще восемнадцать миль» по сельской дороге: добрых полчаса езды. Она бы порадовалась проницательности сержанта Стенли, если бы не сомневалась в его искренности. Демонстрируя решимость, которой отнюдь не чувствовала, она сказала:
— Я собираюсь присутствовать и при вскрытии. Когда оно планируется?
—Завтра утром. Поэтому мы должны встать с петухами, чтобы сначала съездить на место обнаружения тела. Кстати, у нас уже есть кое-что. — Он подал Барбаре небольшую стопку коричневых конвертов.
Барбара ознакомилась с материалами. Они состояли из комплекта первоначальных фотографий, копии свидетельских показаний пары, нашедшей труп, детальных фотографий, сделанных в морге, тщательного описания жертвы — рост, вес, родимые пятна, шрамы и тому подобное — и нескольких рентгеновских снимков. В отчете также говорилось, что была взята проба крови для токсикологического анализа.
— Наш врач уже сделал бы вскрытие, — сказал Пейн, — да Министерство внутренних дел приказало ему отложить до вашего приезда.
— Одежды с трупа не нашли? — спросила Барбара. — Я так поняла, что ваши сотрудники прочесали район.
— Ни единой ниточки, — ответил Робин. — В воскресенье вечером ее мать дала нам подробное описание того, в чем была девочка, когда ее видела в последний раз. Мы разослали описание, но пока ничего не обнаружилось. Мать сказала… — Тут он подошел к Барбаре и, присев на край стола, перелистал несколько страниц отчета. — Мать сказала, что в момент похищения девочка была в очках и с учебниками, внутри которых оттиснута эмблема школы святой Бернадетты. Еще при ней была флейта. Эту информацию, вместе с остальной, мы передали в другие подразделения. И нашли вот что. — Он перелистал еще несколько страниц до нужного места. — Мы знаем, что тело пробыло в воде двенадцать часов. И знаем, что незадолго до смерти девочка находилась рядом с каким-то механическим оборудованием.
— Как так?
Пейн объяснил. К первому выводу они пришли благодаря найденной в волосах ребенка безжизненной блохе. Ее поместили под наблюдение, и через час с четвертью блоха зашевелилась — столько времени требуется насекомому, чтобы ожить после двенадцатичасового пребывания во враждебной и жидкой среде. Ко второму заключению их привело наличие под ногтями девочки посторонней субстанции.
— И что же это за субстанция? — спросила Барбара.
Состав на основе нефти, который называют колесной мазью, сообщил ей Пейн.
— Под ногтями Шарлотты Боуэн?
— Совершенно верно, — подтвердил констебль. Используется для смазки тракторов, комбайнов и другой тяжелой техники, объяснил он и, указав на залатанные военно-геодезические карты на стенах, продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Извините, — произнесла Барбара, пока он промокал лицо. Перед ней мелькнула его грудь. А ничего, подумала она, как раз достаточно волосатая, чтобы быть привлекательной, не заставляя вспоминать о наших предках обезьянах. — Я увидела вас в своей машине и отреагировала автоматически.
— Хорошая у вас подготовка, — отозвался он, опуская полы рубашки и засовывая ее назад в брюки. — Она говорит о вашем опыте. — Он удрученно улыбнулся. — И о недостатке опыта у меня. Что и объясняет, почему вы в Скотленд-Ярде, а я нет. А кстати, сколько вам лет? Я ожидал кого-то лет пятидесяти, в возрасте моего сержанта,
— Тридцать три.
— Ничего себе. Вы, должно быть, спец.
Спецом Барбара бы себя никак не назвала. Только на протяжении последних двух с половиной лет, работая с Линли, она начала считать себя сносным подмастерьем.
Пейн забрал у нее свой свитер, несколько раз резко встряхнул, очищая от грязи автостоянки, надел его, снова пригладил руками волосы и сказал:
— Так. Теперь поищем аптечку с комплектом для оказания первой помощи, которая должна быть где-то… — Он шарил по заваленной барахлом полке под единственным в комнате окном. На пол упала зубная щетка с примятой щетиной. — А. Вот, — произнес Пейн и вытащил покрытую пылью голубую жестянку, из которой достал пластырь и налепил его на щеку. Улыбнулся Барбаре.
— Как давно вы там? — спросил он.
— Где?
— В Нью-Скотленд-Ярде.
— Шесть лет.
Он тихо присвистнул.
— Впечатляет. Вы сказали, вам тридцать три?
— Да.
— И когда вы стали констеблем-детективом?
— Когда мне было двадцать четыре.
Он поднял брови. Отряхнул пыль с брюк.
— А я стал им три недели назад. Когда закончил курсы. Но, наверное, вы и сами видите, да? В смысле, что я еще зеленый. — Он расправил свитер на плечах. Тоже красивые, отметила Барбара. — Двадцать четыре, — восхищенно повторил он и потом сказал Барбаре: — А мне двадцать девять. Вы думаете, слишком поздно?
— Для чего именно?
— Стремиться туда, где вы. В Скотленд-Ярд. В конце концов я хочу попасть туда. — Он, как мальчишка, ковырял носком ботинка оторвавшийся край линолеума. — Я имею в виду, когда наберусь опыта, чего на данный момент мне явно не хватает.
Барбара не знала, как намекнуть ему, что у нее в работе не так много звездных минут. Поэтому проговорила:
— Вы сказали, что стали констеблем-детективом три недели назад. Это ваше первое дело? — И получила ответ — носок ботинка сильнее поддел отошедший край линолеума.
— Сержант Стенли немного расстроен, что на ведение дела назначили человека из Лондона, — сказал он. — Он ждал здесь со мной до половины девятого, а потом ушел. Велел передать, что вы найдете его дома, если сегодня вечером он вам зачем-нибудь понадобится.
— Я попала в пробку, — объяснила Барбара.
— Я ждал до четверти десятого, потом подумал, что вы поехали прямиком в Амсфорд. Тут вы и подкатили. Я увидел, что кто-то трется у здания, и решил, это грабитель.
— А где же были вы? Внутри?
Он почесал в затылке и рассмеялся, от смущения опустив голову.
— Честно говоря, я отошел по нужде, — сказал Пейн. — За тот сарай позади автостоянки. Я вышел на улицу с мыслью ехать в Амсфорд и подумал, что проще отлить в кустах, чем снова отпирать и запирать контору. Я даже не слышал шума вашей машины. Ну и дела. Идемте. Нам сюда.
Он провел Барбару в переднюю часть здания, в скудно обставленный кабинет — письменный стол, картотечные ящики — с военно-геодезическими картами на стенах. В углу стоял пыльный филодендрон, на горшке красовалась от руки написанная табличка: «Кофе не выливать, окурки не бросать. Я не искусственный».
Кто бы сомневался, усмехнулась про себя Барбара. Растение выглядело таким же печальным, как большинство ее собственных питомцев.
— Почему встреча назначена здесь, а не в Амсфорде? — спросила Барбара.
— Сержант Стенли подумал, что вы, возможно, захотите сначала осмотреть место обнаружения тела, — объяснил Робин. — Утром, я имею в виду. Чтобы сориентироваться. Отсюда это всего пятнадцать минут на машине. До Амсфорда еще восемнадцать миль на юг.
Барбара знала, что такое «еще восемнадцать миль» по сельской дороге: добрых полчаса езды. Она бы порадовалась проницательности сержанта Стенли, если бы не сомневалась в его искренности. Демонстрируя решимость, которой отнюдь не чувствовала, она сказала:
— Я собираюсь присутствовать и при вскрытии. Когда оно планируется?
—Завтра утром. Поэтому мы должны встать с петухами, чтобы сначала съездить на место обнаружения тела. Кстати, у нас уже есть кое-что. — Он подал Барбаре небольшую стопку коричневых конвертов.
Барбара ознакомилась с материалами. Они состояли из комплекта первоначальных фотографий, копии свидетельских показаний пары, нашедшей труп, детальных фотографий, сделанных в морге, тщательного описания жертвы — рост, вес, родимые пятна, шрамы и тому подобное — и нескольких рентгеновских снимков. В отчете также говорилось, что была взята проба крови для токсикологического анализа.
— Наш врач уже сделал бы вскрытие, — сказал Пейн, — да Министерство внутренних дел приказало ему отложить до вашего приезда.
— Одежды с трупа не нашли? — спросила Барбара. — Я так поняла, что ваши сотрудники прочесали район.
— Ни единой ниточки, — ответил Робин. — В воскресенье вечером ее мать дала нам подробное описание того, в чем была девочка, когда ее видела в последний раз. Мы разослали описание, но пока ничего не обнаружилось. Мать сказала… — Тут он подошел к Барбаре и, присев на край стола, перелистал несколько страниц отчета. — Мать сказала, что в момент похищения девочка была в очках и с учебниками, внутри которых оттиснута эмблема школы святой Бернадетты. Еще при ней была флейта. Эту информацию, вместе с остальной, мы передали в другие подразделения. И нашли вот что. — Он перелистал еще несколько страниц до нужного места. — Мы знаем, что тело пробыло в воде двенадцать часов. И знаем, что незадолго до смерти девочка находилась рядом с каким-то механическим оборудованием.
— Как так?
Пейн объяснил. К первому выводу они пришли благодаря найденной в волосах ребенка безжизненной блохе. Ее поместили под наблюдение, и через час с четвертью блоха зашевелилась — столько времени требуется насекомому, чтобы ожить после двенадцатичасового пребывания во враждебной и жидкой среде. Ко второму заключению их привело наличие под ногтями девочки посторонней субстанции.
— И что же это за субстанция? — спросила Барбара.
Состав на основе нефти, который называют колесной мазью, сообщил ей Пейн.
— Под ногтями Шарлотты Боуэн?
— Совершенно верно, — подтвердил констебль. Используется для смазки тракторов, комбайнов и другой тяжелой техники, объяснил он и, указав на залатанные военно-геодезические карты на стенах, продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140