Но она же сказала «лестница». Разве не «лестница» она сказала? Неужели она имела в виду?..
Барбара сбежала вниз. У основания лестницы стоял полукруглый столик. И там, между стопкой свежих газет, горшком с пышным растением и двумя декоративными керамическими фигурками стоял ингалятор. Барбара метнулась с ним в столовую, приложила его ко рту женщины и судорожно нажала на клапан, приговаривая:
— Дышите. О, боже. Дышите.
И стала ждать действия медицинского волшебства.
Прошло десять секунд. Двадцать. Наконец Коррин задышала легче. Она продолжала дышать с помощью ингалятора. Барбара поддерживала миссис Пейн, чтобы та ненароком не померла.
В таком положении и застал их Робин, войдя в дом минут через пять.
Линли поужинал в своем кабинете, воспользовавшись услугами четвертого этажа. Трижды он звонил Хейверс — два раза в Амсфорд и один раз в «Приют жаворонка», где оставил сообщение женщине, которая убийственно вежливым тоном произнесла:
— Не беспокойтесь, инспектор, она обязательно его получит.
Из чего Линли заключил, что Барбара получит гораздо больше, чем его просьбу позвонить в Лондон с дневным отчетом о своей части расследования.
Позвонил он и Сент-Джеймсу. Ответила Дебора, сказавшая, что мужа не было дома, когда полчаса назад она сама вернулась после целого дня съемок у церкви Святого Ботолфа.
— Как насмотришься на бездомных… — продолжала она. — Все остальное становится таким мелким, правда, Томми?
Воспользовавшись возможностью, он сказал:
— Деб, насчет понедельника. Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что я вел себя по-хамски. Обвинения в убийстве детей были непростительными. Я ужасно сожалею.
После вдумчивой и очень характерной для нее паузы Дебора ответила:
— Я тоже сожалею. Я очень чувствительна к этой теме. К детям. Ты знаешь.
— Знаю. Знаю. Простишь меня?
— Сто лет назад простила, дорогой Томми. Хотя с момента ссоры прошло всего сорок восемь часов.
Поговорив с Деборой, Линли позвонил секретарю Хильера и назвал приблизительное время своего появления у заместителя комиссара с отчетом. Потом позвонил Хелен, которая сказала то, что он уже знал: что Сент-Джеймс хочет поговорить с ним еще с полудня.
— Понятия не имею, что там стряслось, но, кажется, это как-то связано с фотографией Шарлотты Боуэн, которую ты оставил у Саймона в понедельник.
— Я говорил об этом с Деборой. Я извинился. Я не могу вернуть свои слова назад, но она как будто готова меня простить.
— Она такая.
— Да. А ты? Ты готова?
Последовало молчание. Потом на том конце звякнула посуда, и Линли понял, что застал Хелен за ужином, и это напомнило ему, что после завтрака он практически не думал о еде.
— Хелен? — позвал он.
— Саймон сказал, что я должна решить, — наконец проговорила она. — Либо головой в омут, либо порвать совсем. Сам он из тех, кто бросается в омут. Он говорит, что ему нравятся треволнения супружеской жизни.
Хелен коснулась сути их отношений, что было совсем на нее не похоже. Линли не мог понять, хорошо это или плохо. Хелен обычно извивалась ужом, пытаясь выкрутиться, но Линли знал, что в словах Сент-Джеймса заключалась правда. Они не могли продолжать в том же духе до бесконечности, она — колебаться в принятии окончательного решения, а он — мириться с ее колебаниями, лишь бы не получить прямого отказа.
— Хелен, ты свободна в эти выходные? — спросил он.
— Я планировала пообедать с матерью. А что? Ты не будешь работать, дорогой?
— Не знаю. Вероятно, буду. И даже наверняка, если расследование не завершится.
— Тогда что?..
— Я подумал, что мы могли бы пожениться. Лицензия у нас есть. Мне кажется, самое время ею воспользоваться.
— Вот так, да?
— Прямиком в омут.
— А как же твоя семья? А моя? А гости, церковь, прием?..
— А как насчет того, чтобы пожениться? — настаивал он. Голос его звучал непринужденно, но сердце трепетало. — Решайся, милая. Забудь о мишуре. Если захочешь, все это мы устроим после. Настало время совершить прыжок.
Он почти чувствовал, как она взвешивает «за» и «против», пытаясь предугадать все возможные последствия своего согласия на то, чтобы навсегда и публично связать свою жизнь с его жизнью. Когда речь шла о необходимости на чем-то остановиться, импульсивность Хелен Клайд бесследно улетучивалась. Раздвоенность ее чувств бесила Линли, но он давно понял, что она является неотъемемой частью существа Хелен. Она могла потратить четверть часа, обдумывая, какие утром надеть чулки, и еще двадцать минут подбирать к ним идеально подходящие серьги. Так чего удивляться, что последние полтора года она провела в размышлениях; сначала — выйти ли вообще, а потом — когда выйти за него замуж.
— Хелен, я все понимаю. Я знаю, что принять это решение трудно и страшно. Видит Бог, я сам сомневаюсь. Но это вполне естественно, и наступает время, когда мужчине и женщине приходится…
— Дорогой, я все это знаю, — рассудительно проговорила она. — Тебе не нужно меня убеждать.
— Не нужно? Тогда, бога ради, почему ты не скажешь?..
—Что?
— Не скажешь — да. Скажи, что ты согласна. Скажи что-нибудь. Дай мне какой-нибудь знак.
— Прости. У меня и мысли не было, что тебе нужен знак. Я просто задумалась.
— О чем?
— О самом главном.
— А именно?
— Господи. Я полагала, ты меня достаточно знаешь, чтобы догадаться. Что мне надеть?
Линли ответил, что ему все равно, что она наденет. Что ему все равно, что она будет носить всю оставшуюся жизнь. Хоть рубище, если пожелает. Хелен засмеялась и сказала, что ловит его на слове.
— У меня как раз есть аксессуары к рубищу.
После этого Линли почувствовал, как он проголодался, и отправился на четвертый этаж, где всем предлагался сэндвич с авокадо и креветками. Линли купил его, яблоко и чашку кофе и отнес к себе. На середине импровизированного ужина в дверях кабинета появился Уинстон Нката с листком бумаги в руках. Вид у констебля был озадаченный.
— Что такое? — спросил Линли.
Проведя пальцем по шраму на щеке, Нката сказал:
— Не знаю, что и думать. — Пристроив свою долговязую фигуру на стуле, Нката вернулся к листку бумаги. — Я только что говорил с участком на Уигмор-стрит. Со вчерашнего дня они проверяли констеблей-добровольцев. Помните?
— Констеблей-добровольцев? — И когда Нката кивнул, спросил: — И что с ними?
В присутствии врага
— Вы помните, что ни один из штатных сотрудников с Уигмор-стрит не прогонял на прошлой неделе того типа из Кросс-Киз-клоуз?
— Джека Беарда? Да. Поэтому мы решили, что действовал один из добровольцев. Вы его обнаружили?
— Задача невыполнимая.
— Почему? Они не аккуратно ведут записи? Сменился персонал? Что случилось?
— «Нет» на два ваших вопроса и «ничего» на третий, — сказал Нката. — С отчетностью у них все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140