Есть секреты, Тигр, которые знает только ан-кайдин.
– И ты.
– Да, – согласилась она, – я знаю. Но я танцор меча, а не кайдин. Я не могу раскрыть их тебе.
– Тогда сама эту штуку и вытаскивай.
Дел вздохнула.
– Не могу. Ты вызвал его к жизни, Тигр. Не полностью, не достаточно, чтобы он служил тебе так, как служил Терону, но достаточно, чтобы теперь он понимал разницу между нами, – она кивнула головой налево, на рукоять Бореал. – До того, как ты узнал ее имя, ты не мог безнаказанно ее коснуться. Теперь и я не могу коснуться меча Терона.
– Но и я не могу. Я знаю имя этого трижды проклятого клинка не лучше тебя.
Дел широко улыбнулась.
– Очевидно ему или ей на это наплевать.
– Ему или ей, – мрачно пробормотал я и отвернулся от них обоих.
Дел ждала, пока я ловил жеребца, который удрал подальше от взрыва, и садился в седло.
– Ты – Песчаный Тигр, – мягко сказала она. – Как ты будешь жить без меча?
Она знала, эта Делила, как воззвать к моей гордости в дополнение в мужскому достоинству. Но я решил, что этот прием не сработает.
– Я достану другой меч.
– Где? – с выразительным преувеличением Дел развела руками и осмотрелась. – Здесь мечами все деревья увешаны? Или их сеют, а потом они вырастают?
Я скрипнул зубами и выдавил добрую улыбку.
– Я куплю меч в ближайшей деревне.
– А если на нас нападут раньше, чем мы доберемся до деревни, что ты будешь делать?
Моя улыбка угасла. Возразить было нечего.
– Я могу вернуться в Харкихал. Там мечей в избытке.
Дел опустила руки.
– Тогда возвращайся, – резко бросила она. – А заодно, почему бы тебе там не остаться?
Я самодовольно улыбнулся, не сомневаясь в своей победе.
– Потому что ты не хочешь, чтобы я тебя оставил.
Я ожидал реакции, но не той, которая последовала. После моих слов Дел посмотрела на меч Терона, все еще поднимавшийся над землей, потом перевела взгляд на меня, что-то быстро прикинула и результат ей не понравился. Дел хотела мне что-то сказать, но раздумала. Она зашипела и, нахмурившись, уставилась на горы так, словно они были во всем виноваты.
– Мое терпение иссякло, – мрачно сообщила она. – С меня хватит, – Дел снова погрузилась в угрюмое молчание, которое я не рискнул прервать.
Ничего подобного я не ожидал. Причина, взволновавшая Дел, была серьезной, и дело тут было не в нашей размолвке – нам и раньше случалось выплескивать накопившееся напряжение друг на друга.
Дел приняла решение. В полной тишине она поймала мерина и вскочила в седло. Дел отвернула его любопытный нос от морды моего жеребца и, сжав коленями бока, заставила его отправиться на Север. Конечно жеребец попытался пойти следом, возглавить поход и поставить мерина на место, но я остановил его. Гнедой фыркнул, переступил и дернул повод. Его хвост начал со свистом рассекать воздух и он бочком направился с горы, надеясь, что я этого не замечу.
Я заметил, но не стал его останавливать. Шаг за шагом гнедой подходил к стоявшему в земле мечу. Я нахмурился, с ненавистью глядя на бледно-пурпурное сияние. Свечение заставило вспомнить Терона, который разрисовал ночь живым светом во время своего последнего танца. Теперь в клинке осталась лишь слабая тень тех красок, но я не хотел бы видеть и этого.
Мерин Дел захрапел. Я обернулся и увидел, что не дожидаясь меня она спокойно уезжала на Север, в горы, полная решимости добраться до цели. Оставляя меня за спиной.
Аиды.
Я вздохнул. Осмотрелся. Нет, мечи на деревьях не росли и полей, засеянных оружием, в округе тоже не наблюдалось. И только боги знают, где я смог бы достать хороший клинок.
Аиды. Терпеть не могу признавать правоту Дел.
Я наклонился и обхватил рукоять, подсознательно отметив, что волосы дыбом не встали и кожа больше не чесалась. Ощущение чего-то нехорошего ослабло и я с облегчением вздохнул, словно из меня выпустили пар.
Скрипнув зубами, я дернул. Сияние померкло, потом исчезло совсем. С острия соскользнули крупинки земли. Яватма снова стала обычным мечом.
А я выставил себя дураком. В который раз.
7
Когда солнце зашло, мы свернули с дороги и разбили лагерь на склоне холма в ложбинке, в стороне от старых кострищ. Мы влезли в ложбинку как клещи в собаку, пустили лошадей пастись, разожгли огонь и вытащили ужин из сумок: сушеная кумфа, липкие финики, буханка пресного хлеба, фляга кислого вина. Не скажу, чтобы все это вызвало особый аппетит, но желудок радовался и этому. Все, что мы ели, выросло на Юге. Я как мог цеплялся за знакомый мне мир. Скоро, слишком скоро, от него ничего не останется.
Я ел и пил, устроившись на одеяле, пока последние лучи солнца пропадали с неба. Мне очень захотелось нарушить Северную тишину и я решил начать разговор.
– Ухабистое местечко, этот ваш Север.
Дел застыла с фляжкой на полглотка и растерянно нахмурилась.
– Ухабистое?
Я пожал правым плечом.
– Ну да. Холмов много, – одной рукой я сделал волнообразное движение.
– Нет ровных мест.
– Здесь нет, – согласилась она, – мы в предгорьях, у подножия гор. Скоро поднимемся повыше, потом пойдем в горы. Там есть луга и долины… ровного места там хватает, чтобы жить и строить дома, – она смахнула струйку с подбородка, вздохнула и продолжила, с каждым словом уходя от меня все дальше, хотя физически не сдвинулась с места. – Снова увидеть леса, траву, вспомнить белизну снега…
– Снега? – я уставился на нее. – Там, куда мы идем, будет снег?
– Конечно… нам придется пробираться в горы через Перевал Грабителей…
И все-то она знала. Нагорье, предгорье, горы, Перевал Грабителей – ворчал я, мысленно напоминая ей, что я ничего не знал ни о Севере, ни о Северном снеге.
Я молча взял протянутую мне флягу, сделал глоток и вернул флягу Дел. Дел приняла ее, но пить не стала. Она не сводила с меня глаз.
– Ты все еще расстроен, правильно?
Расстроен. Интересно она смотрит на вещи. Я чувствовал, что это что-то снова появилось и опять у меня волосы вставали дыбом.
Я тяжело вздохнул и поковырял дерн, запачкав сандалии.
– Я клянусь, здесь что-то есть.
– Я думала, у тебя все прошло.
– Прошло. Но теперь вернулось, – вернулось примерно в то время, когда мы расстелили на земле одеяла. Нехорошее чувство прочно укоренилось. Я пытался забыть о нем, но оно только усиливалось.
– Послушай, Дел, я понимаю, как это звучит, мне самому все это не нравится, но я не знаю, как объяснить. Я просто ощущаю что-то, чувствую…
– я покачал головой, отгоняя путаницу мыслей. – Как будто ты танцуешь в круге с опасным противником. Ты не знаешь, что именно он сделает, но понимаешь, что он предпримет что-то страшное.
– Южные предрассудки, – усмехнулась Дел и покачала головой. – Я не собираюсь смеяться над тобой, Тигр, не думай. Но ты говорил мне почти тоже самое пару раз, когда я рассказывала о чем-то, чего не могла как следует объяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– И ты.
– Да, – согласилась она, – я знаю. Но я танцор меча, а не кайдин. Я не могу раскрыть их тебе.
– Тогда сама эту штуку и вытаскивай.
Дел вздохнула.
– Не могу. Ты вызвал его к жизни, Тигр. Не полностью, не достаточно, чтобы он служил тебе так, как служил Терону, но достаточно, чтобы теперь он понимал разницу между нами, – она кивнула головой налево, на рукоять Бореал. – До того, как ты узнал ее имя, ты не мог безнаказанно ее коснуться. Теперь и я не могу коснуться меча Терона.
– Но и я не могу. Я знаю имя этого трижды проклятого клинка не лучше тебя.
Дел широко улыбнулась.
– Очевидно ему или ей на это наплевать.
– Ему или ей, – мрачно пробормотал я и отвернулся от них обоих.
Дел ждала, пока я ловил жеребца, который удрал подальше от взрыва, и садился в седло.
– Ты – Песчаный Тигр, – мягко сказала она. – Как ты будешь жить без меча?
Она знала, эта Делила, как воззвать к моей гордости в дополнение в мужскому достоинству. Но я решил, что этот прием не сработает.
– Я достану другой меч.
– Где? – с выразительным преувеличением Дел развела руками и осмотрелась. – Здесь мечами все деревья увешаны? Или их сеют, а потом они вырастают?
Я скрипнул зубами и выдавил добрую улыбку.
– Я куплю меч в ближайшей деревне.
– А если на нас нападут раньше, чем мы доберемся до деревни, что ты будешь делать?
Моя улыбка угасла. Возразить было нечего.
– Я могу вернуться в Харкихал. Там мечей в избытке.
Дел опустила руки.
– Тогда возвращайся, – резко бросила она. – А заодно, почему бы тебе там не остаться?
Я самодовольно улыбнулся, не сомневаясь в своей победе.
– Потому что ты не хочешь, чтобы я тебя оставил.
Я ожидал реакции, но не той, которая последовала. После моих слов Дел посмотрела на меч Терона, все еще поднимавшийся над землей, потом перевела взгляд на меня, что-то быстро прикинула и результат ей не понравился. Дел хотела мне что-то сказать, но раздумала. Она зашипела и, нахмурившись, уставилась на горы так, словно они были во всем виноваты.
– Мое терпение иссякло, – мрачно сообщила она. – С меня хватит, – Дел снова погрузилась в угрюмое молчание, которое я не рискнул прервать.
Ничего подобного я не ожидал. Причина, взволновавшая Дел, была серьезной, и дело тут было не в нашей размолвке – нам и раньше случалось выплескивать накопившееся напряжение друг на друга.
Дел приняла решение. В полной тишине она поймала мерина и вскочила в седло. Дел отвернула его любопытный нос от морды моего жеребца и, сжав коленями бока, заставила его отправиться на Север. Конечно жеребец попытался пойти следом, возглавить поход и поставить мерина на место, но я остановил его. Гнедой фыркнул, переступил и дернул повод. Его хвост начал со свистом рассекать воздух и он бочком направился с горы, надеясь, что я этого не замечу.
Я заметил, но не стал его останавливать. Шаг за шагом гнедой подходил к стоявшему в земле мечу. Я нахмурился, с ненавистью глядя на бледно-пурпурное сияние. Свечение заставило вспомнить Терона, который разрисовал ночь живым светом во время своего последнего танца. Теперь в клинке осталась лишь слабая тень тех красок, но я не хотел бы видеть и этого.
Мерин Дел захрапел. Я обернулся и увидел, что не дожидаясь меня она спокойно уезжала на Север, в горы, полная решимости добраться до цели. Оставляя меня за спиной.
Аиды.
Я вздохнул. Осмотрелся. Нет, мечи на деревьях не росли и полей, засеянных оружием, в округе тоже не наблюдалось. И только боги знают, где я смог бы достать хороший клинок.
Аиды. Терпеть не могу признавать правоту Дел.
Я наклонился и обхватил рукоять, подсознательно отметив, что волосы дыбом не встали и кожа больше не чесалась. Ощущение чего-то нехорошего ослабло и я с облегчением вздохнул, словно из меня выпустили пар.
Скрипнув зубами, я дернул. Сияние померкло, потом исчезло совсем. С острия соскользнули крупинки земли. Яватма снова стала обычным мечом.
А я выставил себя дураком. В который раз.
7
Когда солнце зашло, мы свернули с дороги и разбили лагерь на склоне холма в ложбинке, в стороне от старых кострищ. Мы влезли в ложбинку как клещи в собаку, пустили лошадей пастись, разожгли огонь и вытащили ужин из сумок: сушеная кумфа, липкие финики, буханка пресного хлеба, фляга кислого вина. Не скажу, чтобы все это вызвало особый аппетит, но желудок радовался и этому. Все, что мы ели, выросло на Юге. Я как мог цеплялся за знакомый мне мир. Скоро, слишком скоро, от него ничего не останется.
Я ел и пил, устроившись на одеяле, пока последние лучи солнца пропадали с неба. Мне очень захотелось нарушить Северную тишину и я решил начать разговор.
– Ухабистое местечко, этот ваш Север.
Дел застыла с фляжкой на полглотка и растерянно нахмурилась.
– Ухабистое?
Я пожал правым плечом.
– Ну да. Холмов много, – одной рукой я сделал волнообразное движение.
– Нет ровных мест.
– Здесь нет, – согласилась она, – мы в предгорьях, у подножия гор. Скоро поднимемся повыше, потом пойдем в горы. Там есть луга и долины… ровного места там хватает, чтобы жить и строить дома, – она смахнула струйку с подбородка, вздохнула и продолжила, с каждым словом уходя от меня все дальше, хотя физически не сдвинулась с места. – Снова увидеть леса, траву, вспомнить белизну снега…
– Снега? – я уставился на нее. – Там, куда мы идем, будет снег?
– Конечно… нам придется пробираться в горы через Перевал Грабителей…
И все-то она знала. Нагорье, предгорье, горы, Перевал Грабителей – ворчал я, мысленно напоминая ей, что я ничего не знал ни о Севере, ни о Северном снеге.
Я молча взял протянутую мне флягу, сделал глоток и вернул флягу Дел. Дел приняла ее, но пить не стала. Она не сводила с меня глаз.
– Ты все еще расстроен, правильно?
Расстроен. Интересно она смотрит на вещи. Я чувствовал, что это что-то снова появилось и опять у меня волосы вставали дыбом.
Я тяжело вздохнул и поковырял дерн, запачкав сандалии.
– Я клянусь, здесь что-то есть.
– Я думала, у тебя все прошло.
– Прошло. Но теперь вернулось, – вернулось примерно в то время, когда мы расстелили на земле одеяла. Нехорошее чувство прочно укоренилось. Я пытался забыть о нем, но оно только усиливалось.
– Послушай, Дел, я понимаю, как это звучит, мне самому все это не нравится, но я не знаю, как объяснить. Я просто ощущаю что-то, чувствую…
– я покачал головой, отгоняя путаницу мыслей. – Как будто ты танцуешь в круге с опасным противником. Ты не знаешь, что именно он сделает, но понимаешь, что он предпримет что-то страшное.
– Южные предрассудки, – усмехнулась Дел и покачала головой. – Я не собираюсь смеяться над тобой, Тигр, не думай. Но ты говорил мне почти тоже самое пару раз, когда я рассказывала о чем-то, чего не могла как следует объяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102