– Не каждая, – тихо сказал я, – может заставить себя быть кем-то, кем она не является, хотя даже ее совесть запрещает ей делать это.
– Совесть…
– Я видел тебя с Массоу. Я видел тебя с другим детьми. Только с ним и только с ними я видел другую Дел.
– Другую, – горько сказала она. – Мягкую, добросердечную, глупую… Сладкая, нежная душа, какой многие мужчины хотят видеть свою жену.
– Некоторые да. На Юге может даже большинство. И иногда я задумываюсь, какой была бы моя жизнь, если бы ты была другой женщиной, – я пожал плечами. – Но я не хочу изменять тебя, Делила. Не хочу, чтобы ты была другой. Ну может быть немного… совсем чуть-чуть, чтобы лошадь могла распрямить шею и снова стать лошадью, – я наконец коснулся ее. Я потянулся и положил ладонь на ее правое плечо, сжав пальцами напряженные мышцы. – Я не хочу чтобы ты была мягкой. Но и не такой твердой. От этого ты рассыпаешься.
Дел дрожала.
– Ты не знаешь… ты не понимаешь… ты не можешь знать, каково это… – она сдержалась, закрыла на минуту глаза и взяла себя в руки. – Ни один мужчина, особенно Южанин, не поймет, как это тяжело.
– Нет.
– Ни один мужчина не поймет, каково быть женщиной от природы и мужчиной по профессии.
– Нет, баска. Не поймет.
– Ни один мужчина не знает, каково смотреть на то, как убивают мать, отца, сестер, братьев… а потом тебя насилуют и унижают… и при этом ты чувствуешь себя вещью, лишенной имени, души… – она снова запнулась, пытаясь справиться с дрожью. – Ты не можешь понять, каково это… Знать, что каждый мужчина, который видит тебя, хочет тебя. И тебе нужна не ты как человек, а твое тело, потому что это польстит ему… Ты не знаешь, Тигр, каково чувствовать как мужчина насилует тебя глазами, если не может сделать это физически. А ты уходишь и тебя выворачивает.
Я собрал все силы, чтобы заговорить.
– Нет, – сказал я. – Я этого никогда не испытаю. Но я знаю, что если ты будешь нести вину и горе вечно, ты станешь чудовищем. Ты потеряешь остатки человечности. Ты будешь триумфом Аджани.
К Дел вернулась улыбка.
– Этого не будет, – изумленно сказала она. – Это не навсегда. Только до тех пор, пока я не убью его. Пока Аджани не будет мертв.
Не решаясь заговорить, я откинул с ее лица прядь светлых волос, думая при этом: «Бедная моя Делила… тебе еще так многому нужно научиться».
28
Я услышал Гаррода раньше чем увидел. Бусинки в его косах зазвенели сначала тихо, а потом громче. Немного нахмурившись, я отвернулся от Дел и увидел, что выражение лица Северянина точно копировало мое.
– Твоя лошадь расстроена, – сказал Гаррод.
Я поскреб щетину.
– Надо думать, он сам тебе об этом сказал.
– Не так многословно, конечно, – Гаррод был занят своими мыслями и не улыбнулся. – Его здесь что-то беспокоит.
Дел покачала головой.
– Жеребца Тигра всегда что-то беспокоит. Это часть его, – она помолчала, – обаяния.
Гаррод пожал плечами.
– Я не знаю какой он обычно, но сейчас что-то заставляет его нервничать. Он хочет убежать отсюда.
– Понимаю, – глубокомысленно изрек я. – Но вот что мне понять трудно, так это почему он не сообщил тебе причину своей нервозности.
Говорящий с лошадьми вздохнул.
– Нам было бы проще, если бы вы уважали мою профессию так же, как я уважаю вашу.
– Не думал, что конокрад – уважаемая профессия, – парировал я.
– Я не…
– Нет? – вмешалась Дел. – Может это и не так называется. Ты просто покупаешь лошадей, которых крадут другие.
Гаррод ответил ей на диалекте, которого я вообще не знал. Но что бы он ни сказал, слова дошли до нужного места, потому что Дел покраснела. Она ответила резко и ее пальцы сжались, словно приготовившись выхватить меч.
– Подождите… – начал я, и вдруг за моей спиной появились остальные.
Зеленые глаза Адары сверкнули.
– Они будут драться?
– Нет, – твердо объявил я.
– Значит ты будешь драться.
– Никто из нас драться не будет. А вы, как я думал, должны ждать в пещере, пока мы с Дел поговорим с Кантеада.
Киприана простодушно пожала плечами.
– Мы услышали, что вы спорите.
Огромные голубые глаза Массоу смотрели из-под светлой, неровно подстриженной челки.
– Мы не могли сидеть и слушать, – добавил он.
Дел уже не скрывала, что и ее терпение может кончиться.
– Это наше дело, – отрезала она. – Это наше личное дело и вашего внимания оно не требует. Вас никогда не учили хорошим манерам? Вы не знаете, что такое уважение?
Пальцы Массоу ухватили ее за руку.
– Ты собираешься пригласить Говорящего с лошадьми в круг?
Маленькое кровожадное отродье.
– Нет, – сказал я, – не собирается. Но даже если бы собиралась, к тебе это отношения не имело бы.
Массоу сердито покосился на меня.
– Я спрашивал ее, а не тебя.
Еще и грубое отродье.
– Я думаю, было бы лучше…
Вдали нервно заржал жеребец.
– Видишь? – спросил Гаррод.
Массоу не сводил глаз с Дел.
– Я считаю, что тебе нужно сразиться с ним.
– Я так не считаю, – отрезала она. – По-моему, нам пора вспомнить, где мы находимся. Нам всем следовало бы следить за своим поведением. Я думаю… – она запнулась. – Не имеет значения, что я думаю, – она резко развернулась и ушла.
– Злится, – сказала Адара.
Киприана кивнула.
– Последнее время она постоянно злится. Она всегда злая внутри.
– И напуганная, – влез Массоу. – Я чувствую ее страх.
Все это, подумал я, ненужный разговор, ведущий в некуда.
– Дел просто устала изображать пастушью собаку для вашей отары овец,
– рявкнул я. – У нас есть дело, серьезное дело, а из-за вас мы еле двигаемся. У нас кончается время. Естественно Дел нервничает.
– А как же мы? – не унимался Массоу. – Вы хотите просто бросить нас здесь?
– Нет, – процедил я сквозь зубы. – Я не посмел бы поступить так в доме Кантеада.
Гаррод тихо засмеялся, сказал что-то на Высокогорном и скрылся в темноте. Оставив нас с нашим спором.
Я хотел обойти их, но Киприана встала у меня на пути.
– Ты идешь за ней?
– Кип…
– За ней? – она подошла ближе. – Ты всегда бегаешь за ней как побитая собака, которая возвращается чтобы ее снова избили, – еще ближе. – Но ты не должен. Не должен. Она не нужна тебе, Тигр. Тебе не нужна такая женщина: твердая, жесткая, бесчувственная. Она скорее проткнет тебя мечом, чем скажет доброе слово. Тебе не нужна…
– Все, что мне нужно, это немного времени на себя, – отрезал я, уверенно отодвигая Киприану с дороги. – Мне нужно немного подумать в тишине.
– Тигр…
Я посмотрел поверх головы дочери на мать.
– А не пора ли и тебе приложить руку во всему этому делу? Твоя дочь бегает за мной как сука в охоте. Ты ее мать – сделай что-нибудь.
Рыжие волосы Адары в беспорядке рассыпались по плечам.
– А что я могу сделать? Она выросла, она женщина. Она сама может выбирать.
– Как выбрала ты… за себя и за Кесара, – я кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Совесть…
– Я видел тебя с Массоу. Я видел тебя с другим детьми. Только с ним и только с ними я видел другую Дел.
– Другую, – горько сказала она. – Мягкую, добросердечную, глупую… Сладкая, нежная душа, какой многие мужчины хотят видеть свою жену.
– Некоторые да. На Юге может даже большинство. И иногда я задумываюсь, какой была бы моя жизнь, если бы ты была другой женщиной, – я пожал плечами. – Но я не хочу изменять тебя, Делила. Не хочу, чтобы ты была другой. Ну может быть немного… совсем чуть-чуть, чтобы лошадь могла распрямить шею и снова стать лошадью, – я наконец коснулся ее. Я потянулся и положил ладонь на ее правое плечо, сжав пальцами напряженные мышцы. – Я не хочу чтобы ты была мягкой. Но и не такой твердой. От этого ты рассыпаешься.
Дел дрожала.
– Ты не знаешь… ты не понимаешь… ты не можешь знать, каково это… – она сдержалась, закрыла на минуту глаза и взяла себя в руки. – Ни один мужчина, особенно Южанин, не поймет, как это тяжело.
– Нет.
– Ни один мужчина не поймет, каково быть женщиной от природы и мужчиной по профессии.
– Нет, баска. Не поймет.
– Ни один мужчина не знает, каково смотреть на то, как убивают мать, отца, сестер, братьев… а потом тебя насилуют и унижают… и при этом ты чувствуешь себя вещью, лишенной имени, души… – она снова запнулась, пытаясь справиться с дрожью. – Ты не можешь понять, каково это… Знать, что каждый мужчина, который видит тебя, хочет тебя. И тебе нужна не ты как человек, а твое тело, потому что это польстит ему… Ты не знаешь, Тигр, каково чувствовать как мужчина насилует тебя глазами, если не может сделать это физически. А ты уходишь и тебя выворачивает.
Я собрал все силы, чтобы заговорить.
– Нет, – сказал я. – Я этого никогда не испытаю. Но я знаю, что если ты будешь нести вину и горе вечно, ты станешь чудовищем. Ты потеряешь остатки человечности. Ты будешь триумфом Аджани.
К Дел вернулась улыбка.
– Этого не будет, – изумленно сказала она. – Это не навсегда. Только до тех пор, пока я не убью его. Пока Аджани не будет мертв.
Не решаясь заговорить, я откинул с ее лица прядь светлых волос, думая при этом: «Бедная моя Делила… тебе еще так многому нужно научиться».
28
Я услышал Гаррода раньше чем увидел. Бусинки в его косах зазвенели сначала тихо, а потом громче. Немного нахмурившись, я отвернулся от Дел и увидел, что выражение лица Северянина точно копировало мое.
– Твоя лошадь расстроена, – сказал Гаррод.
Я поскреб щетину.
– Надо думать, он сам тебе об этом сказал.
– Не так многословно, конечно, – Гаррод был занят своими мыслями и не улыбнулся. – Его здесь что-то беспокоит.
Дел покачала головой.
– Жеребца Тигра всегда что-то беспокоит. Это часть его, – она помолчала, – обаяния.
Гаррод пожал плечами.
– Я не знаю какой он обычно, но сейчас что-то заставляет его нервничать. Он хочет убежать отсюда.
– Понимаю, – глубокомысленно изрек я. – Но вот что мне понять трудно, так это почему он не сообщил тебе причину своей нервозности.
Говорящий с лошадьми вздохнул.
– Нам было бы проще, если бы вы уважали мою профессию так же, как я уважаю вашу.
– Не думал, что конокрад – уважаемая профессия, – парировал я.
– Я не…
– Нет? – вмешалась Дел. – Может это и не так называется. Ты просто покупаешь лошадей, которых крадут другие.
Гаррод ответил ей на диалекте, которого я вообще не знал. Но что бы он ни сказал, слова дошли до нужного места, потому что Дел покраснела. Она ответила резко и ее пальцы сжались, словно приготовившись выхватить меч.
– Подождите… – начал я, и вдруг за моей спиной появились остальные.
Зеленые глаза Адары сверкнули.
– Они будут драться?
– Нет, – твердо объявил я.
– Значит ты будешь драться.
– Никто из нас драться не будет. А вы, как я думал, должны ждать в пещере, пока мы с Дел поговорим с Кантеада.
Киприана простодушно пожала плечами.
– Мы услышали, что вы спорите.
Огромные голубые глаза Массоу смотрели из-под светлой, неровно подстриженной челки.
– Мы не могли сидеть и слушать, – добавил он.
Дел уже не скрывала, что и ее терпение может кончиться.
– Это наше дело, – отрезала она. – Это наше личное дело и вашего внимания оно не требует. Вас никогда не учили хорошим манерам? Вы не знаете, что такое уважение?
Пальцы Массоу ухватили ее за руку.
– Ты собираешься пригласить Говорящего с лошадьми в круг?
Маленькое кровожадное отродье.
– Нет, – сказал я, – не собирается. Но даже если бы собиралась, к тебе это отношения не имело бы.
Массоу сердито покосился на меня.
– Я спрашивал ее, а не тебя.
Еще и грубое отродье.
– Я думаю, было бы лучше…
Вдали нервно заржал жеребец.
– Видишь? – спросил Гаррод.
Массоу не сводил глаз с Дел.
– Я считаю, что тебе нужно сразиться с ним.
– Я так не считаю, – отрезала она. – По-моему, нам пора вспомнить, где мы находимся. Нам всем следовало бы следить за своим поведением. Я думаю… – она запнулась. – Не имеет значения, что я думаю, – она резко развернулась и ушла.
– Злится, – сказала Адара.
Киприана кивнула.
– Последнее время она постоянно злится. Она всегда злая внутри.
– И напуганная, – влез Массоу. – Я чувствую ее страх.
Все это, подумал я, ненужный разговор, ведущий в некуда.
– Дел просто устала изображать пастушью собаку для вашей отары овец,
– рявкнул я. – У нас есть дело, серьезное дело, а из-за вас мы еле двигаемся. У нас кончается время. Естественно Дел нервничает.
– А как же мы? – не унимался Массоу. – Вы хотите просто бросить нас здесь?
– Нет, – процедил я сквозь зубы. – Я не посмел бы поступить так в доме Кантеада.
Гаррод тихо засмеялся, сказал что-то на Высокогорном и скрылся в темноте. Оставив нас с нашим спором.
Я хотел обойти их, но Киприана встала у меня на пути.
– Ты идешь за ней?
– Кип…
– За ней? – она подошла ближе. – Ты всегда бегаешь за ней как побитая собака, которая возвращается чтобы ее снова избили, – еще ближе. – Но ты не должен. Не должен. Она не нужна тебе, Тигр. Тебе не нужна такая женщина: твердая, жесткая, бесчувственная. Она скорее проткнет тебя мечом, чем скажет доброе слово. Тебе не нужна…
– Все, что мне нужно, это немного времени на себя, – отрезал я, уверенно отодвигая Киприану с дороги. – Мне нужно немного подумать в тишине.
– Тигр…
Я посмотрел поверх головы дочери на мать.
– А не пора ли и тебе приложить руку во всему этому делу? Твоя дочь бегает за мной как сука в охоте. Ты ее мать – сделай что-нибудь.
Рыжие волосы Адары в беспорядке рассыпались по плечам.
– А что я могу сделать? Она выросла, она женщина. Она сама может выбирать.
– Как выбрала ты… за себя и за Кесара, – я кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102