Она искренне улыбалась.
– Ну да… было такое, – я залез под кожу и шерсть и вытащил ремешок с когтями, прислушиваясь к знакомому пощелкиванию. Взгляд мальчика стал таким открытым и внимательным, что у меня язык не повернулся приукрасить историю. Но и пройти мимо такого шанса поведать о своих подвигах я не мог.
– Кто-то должен был это сделать, вот я и пошел.
– Тебе было трудно?
Я похлопал по щеке.
– Довольно трудно и опасно. Видишь шрамы?
– Это сделал песчаный тигр?
– Да. Так я получил свое имя, – по привычке бросил я и тут же пожалел об этом.
– Получил имя? – нахмурилась Киприана. – Разве у тебя не было имени?
Я посмотрел на Дел и по ее лицу понял, как она жалела, что вообще затеяла этот разговор. Каждый из нас долго жил в одиночестве, потом мы общались только друг с другом и успели позабыть, какими прямыми могут быть дети, как они могут требовать – и заслуженно – честного ответа.
Я глубоко вздохнул и постарался говорить спокойно.
– Вы жили на Границе. Как вы называли рабов?
– Чула, – сразу ответила Киприана и быстро прикрыла рот ладошкой.
Голубые глаза Массоу стали огромными.
– Ты когда-то был рабом?
Даже Адара ждала ответа. Дел потягивала чай.
– Когда-то, – тихо ответил я. – Очень давно.
Они смотрели на меня, все трое. Смотрели и молчали. Мне стало неуютно и я почувствовал, как поднимается раздражение, хотя знал, что эти люди не хотели обидеть меня. Думаю, в глубине души я даже понимал их: перед ними сидел профессиональный танцор меча, сам признавшийся, что был чулой. На Юге для хозяина вещи дороже рабов. Рабы не люди, и чтобы подчеркнуть это, рабам не дают имен. Поэтому убив кота, я взял его имя, в знак своей победы, как символ завоеванной свободы.
Зеленые глаза Адары смотрели куда-то в пространство. Она что-то вспоминала, потом медленно повернулась к Дел.
– А ты? – спросила она. – Ты тоже была…
– Чулой? – Дел покачала головой. – У Северян нет рабов.
– Тогда… – взгляд Адары скользнул на костер и застыл. – Мне не стоило спрашивать.
– Да, не стоило, – тихо согласилась Дел. – Но раз уж ты спросила, я отвечу: я выбрала свою жизнь как ты выбрала свою… и я не осуждаю людей, которые идут не по моей дороге.
Адара подняла голову.
– Я защищаю детей!
На левой щеке Дел дернулся мускул.
– Да. Конечно.
– Если бы у тебя были дети…
Дел спокойно прервала ее.
– Если бы у меня были дети, – тихо, но четко выговорила она, – я бы научила их думать самих за себя.
Адара побелела и оглянулась на детей. Сначала на Киприану, одетую в серую шерсть, уже не девочку, но еще не совсем женщину. Потом на Массоу, мальчика в коричневом, все еще сжимавшем тонкое тело змеи. На детей, получивших в наследство от отца светлые волосы и голубые глаза. Я знал, что Адара обдумывала слова Дел, сопоставляя их со своими убеждениями, вспоминая поведение Дел и ее интонации. Дети не сказали не слова, прекрасно почувствовав напряжение, возникшее между двумя женщинами, но не зная, как реагировать на это.
Когда Адара взглянула на меня, я понял, что она решила покориться судьбе.
– Я приготовлю змею.
– Я могу это сделать, – предложение Дел было равносильно желанию пригладить взъерошенную шерсть.
Адара поняла. Она криво улыбнулась.
– Нет. Ты сделала свое дело, добыв еду. Мое дело – приготовить.
Женщина с Границы говорила сухо, но враждебности я не почувствовал. Адара взяла у сына змею.
– Киприана, поможешь мне?
Девочка открыла рот, собираясь отказаться, ей хотелось о многом расспросить двух незнакомцев с мечами, но она ничего не сказала. Она только кивнула и пошла к матери.
Адара отвернулась не сразу. Глядя на Дел, она мрачно спросила:
– Ты понимаешь?
– Да, – сказала Дел, – но и тебе следовало бы понять, что мы не враги.
Тыльной стороной мозолистой кисти Адара откинула с лица растрепавшиеся волосы.
– Иногда очень трудно понять, кто друг, а кто враг, – отрезала она.
Мы съели змею, немного поговорили и пошли спать. Адара и дети забрались в повозку, а мы с Дел улеглись спать снаружи. От ночного воздуха я раскашлялся и зарылся лицом в козью шерсть, пытаясь подавить приступ.
Лежавшая рядом Дел зашевелилась.
– Мне не нравится твой кашель.
Я приподнял лицо над шерстью.
– Я тебя разбудил?
– Нет, я не спала… Что ты об этом думаешь? – она тяжело вздохнула и крепче прижалась ко мне спиной. – Нет, дело не в тебе. Дело во мне. Я делаю то, что клялась никогда не делать.
Я ждал. Она молчала. В конце концов я сдался и спросил, в чем дело. Светлые волосы отливали в темноте серебром. Я видел только одну сторону ее лица.
– Я думаю, – тихо сказала Дел. – Думаю о…
– …том, как могла бы сложиться жизнь, – закончил я. – Думаешь, какой бы ты стала и что бы ты сейчас делала.
Она помолчала, потом спросила:
– А ты об этом никогда не задумывался?
– Ты интересуешься собой или мной?
– Обоими.
Я улыбнулся в ее волосы.
– Никогда не думал.
Дел замерла, потом приподнялась и перевернулась, устроившись под одеялом на спине, чтобы видеть мое лицо. Голубые глаза смотрели в мои зеленые.
– Никогда?
– Я не знаю, кем бы я был, баска. Чулой или мертвецом. Скорее мертвецом. Я бы кого-нибудь убил, пытаясь вырваться на свободу, а Салсет убили бы меня.
– Если бы они тебя поймали…
– Им это нетрудно. Хотя Сула, возможно, дала бы мне еду и воду и помогла бы скрыться, и в конце концов поплатилась бы за это, если бы они узнали.
Дел вздохнула.
– Сильная женщина, Сула. Она бы рискнула ради тебя своей жизнью.
Сула. Я давно не вспоминал о ней, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я ее видел. Дел и меня воины Ханджи оставили умирать в Пендже, принеся таким образом жертву Солнцу, но Салсет спасли нас. Самое странное, что первую половину моей жизни эти самые Салсет пытались убить меня. Тогда я был чулой и не имел имени.
Имя дала мне Сула. И она вернула мне достоинство.
Воспоминания о прошлом вызывали боль. Я отбросил их и перешел к привычному тону.
– Я вообще внушаю своеобразную преданность. Посмотри на себя, Делила.
Дел буркнула что-то неприличное. Я рассмеялся и тут же задохнулся от нового приступа кашля.
Прохладные пальцы Дел сомкнулись на моем запястье.
– Я все делаю неправильно?
– Мнение Адары не обязательно истина.
– Меня не интересует Адара. Я знаю, что она думает. Меня интересует мнение Песчаного Тигра.
Я фыркнул.
– Нашла кого спрашивать. Мы делим работу, баска… и кое-что другое,
– я выдержал многозначительную паузу. – Ну, иногда. Когда рядом нет локи.
Дел вздохнула и закрыла глаза.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
– Я серьезен большую часть времени. А что касается тебя…
– Что тебе нравится в женщинах, Тигр?
Я застыл.
– Что?
– Что тебе нравится в женщинах? – она приподнялась на локте. – Мягкость, беспомощность, стремление искать у тебя защиту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Ну да… было такое, – я залез под кожу и шерсть и вытащил ремешок с когтями, прислушиваясь к знакомому пощелкиванию. Взгляд мальчика стал таким открытым и внимательным, что у меня язык не повернулся приукрасить историю. Но и пройти мимо такого шанса поведать о своих подвигах я не мог.
– Кто-то должен был это сделать, вот я и пошел.
– Тебе было трудно?
Я похлопал по щеке.
– Довольно трудно и опасно. Видишь шрамы?
– Это сделал песчаный тигр?
– Да. Так я получил свое имя, – по привычке бросил я и тут же пожалел об этом.
– Получил имя? – нахмурилась Киприана. – Разве у тебя не было имени?
Я посмотрел на Дел и по ее лицу понял, как она жалела, что вообще затеяла этот разговор. Каждый из нас долго жил в одиночестве, потом мы общались только друг с другом и успели позабыть, какими прямыми могут быть дети, как они могут требовать – и заслуженно – честного ответа.
Я глубоко вздохнул и постарался говорить спокойно.
– Вы жили на Границе. Как вы называли рабов?
– Чула, – сразу ответила Киприана и быстро прикрыла рот ладошкой.
Голубые глаза Массоу стали огромными.
– Ты когда-то был рабом?
Даже Адара ждала ответа. Дел потягивала чай.
– Когда-то, – тихо ответил я. – Очень давно.
Они смотрели на меня, все трое. Смотрели и молчали. Мне стало неуютно и я почувствовал, как поднимается раздражение, хотя знал, что эти люди не хотели обидеть меня. Думаю, в глубине души я даже понимал их: перед ними сидел профессиональный танцор меча, сам признавшийся, что был чулой. На Юге для хозяина вещи дороже рабов. Рабы не люди, и чтобы подчеркнуть это, рабам не дают имен. Поэтому убив кота, я взял его имя, в знак своей победы, как символ завоеванной свободы.
Зеленые глаза Адары смотрели куда-то в пространство. Она что-то вспоминала, потом медленно повернулась к Дел.
– А ты? – спросила она. – Ты тоже была…
– Чулой? – Дел покачала головой. – У Северян нет рабов.
– Тогда… – взгляд Адары скользнул на костер и застыл. – Мне не стоило спрашивать.
– Да, не стоило, – тихо согласилась Дел. – Но раз уж ты спросила, я отвечу: я выбрала свою жизнь как ты выбрала свою… и я не осуждаю людей, которые идут не по моей дороге.
Адара подняла голову.
– Я защищаю детей!
На левой щеке Дел дернулся мускул.
– Да. Конечно.
– Если бы у тебя были дети…
Дел спокойно прервала ее.
– Если бы у меня были дети, – тихо, но четко выговорила она, – я бы научила их думать самих за себя.
Адара побелела и оглянулась на детей. Сначала на Киприану, одетую в серую шерсть, уже не девочку, но еще не совсем женщину. Потом на Массоу, мальчика в коричневом, все еще сжимавшем тонкое тело змеи. На детей, получивших в наследство от отца светлые волосы и голубые глаза. Я знал, что Адара обдумывала слова Дел, сопоставляя их со своими убеждениями, вспоминая поведение Дел и ее интонации. Дети не сказали не слова, прекрасно почувствовав напряжение, возникшее между двумя женщинами, но не зная, как реагировать на это.
Когда Адара взглянула на меня, я понял, что она решила покориться судьбе.
– Я приготовлю змею.
– Я могу это сделать, – предложение Дел было равносильно желанию пригладить взъерошенную шерсть.
Адара поняла. Она криво улыбнулась.
– Нет. Ты сделала свое дело, добыв еду. Мое дело – приготовить.
Женщина с Границы говорила сухо, но враждебности я не почувствовал. Адара взяла у сына змею.
– Киприана, поможешь мне?
Девочка открыла рот, собираясь отказаться, ей хотелось о многом расспросить двух незнакомцев с мечами, но она ничего не сказала. Она только кивнула и пошла к матери.
Адара отвернулась не сразу. Глядя на Дел, она мрачно спросила:
– Ты понимаешь?
– Да, – сказала Дел, – но и тебе следовало бы понять, что мы не враги.
Тыльной стороной мозолистой кисти Адара откинула с лица растрепавшиеся волосы.
– Иногда очень трудно понять, кто друг, а кто враг, – отрезала она.
Мы съели змею, немного поговорили и пошли спать. Адара и дети забрались в повозку, а мы с Дел улеглись спать снаружи. От ночного воздуха я раскашлялся и зарылся лицом в козью шерсть, пытаясь подавить приступ.
Лежавшая рядом Дел зашевелилась.
– Мне не нравится твой кашель.
Я приподнял лицо над шерстью.
– Я тебя разбудил?
– Нет, я не спала… Что ты об этом думаешь? – она тяжело вздохнула и крепче прижалась ко мне спиной. – Нет, дело не в тебе. Дело во мне. Я делаю то, что клялась никогда не делать.
Я ждал. Она молчала. В конце концов я сдался и спросил, в чем дело. Светлые волосы отливали в темноте серебром. Я видел только одну сторону ее лица.
– Я думаю, – тихо сказала Дел. – Думаю о…
– …том, как могла бы сложиться жизнь, – закончил я. – Думаешь, какой бы ты стала и что бы ты сейчас делала.
Она помолчала, потом спросила:
– А ты об этом никогда не задумывался?
– Ты интересуешься собой или мной?
– Обоими.
Я улыбнулся в ее волосы.
– Никогда не думал.
Дел замерла, потом приподнялась и перевернулась, устроившись под одеялом на спине, чтобы видеть мое лицо. Голубые глаза смотрели в мои зеленые.
– Никогда?
– Я не знаю, кем бы я был, баска. Чулой или мертвецом. Скорее мертвецом. Я бы кого-нибудь убил, пытаясь вырваться на свободу, а Салсет убили бы меня.
– Если бы они тебя поймали…
– Им это нетрудно. Хотя Сула, возможно, дала бы мне еду и воду и помогла бы скрыться, и в конце концов поплатилась бы за это, если бы они узнали.
Дел вздохнула.
– Сильная женщина, Сула. Она бы рискнула ради тебя своей жизнью.
Сула. Я давно не вспоминал о ней, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я ее видел. Дел и меня воины Ханджи оставили умирать в Пендже, принеся таким образом жертву Солнцу, но Салсет спасли нас. Самое странное, что первую половину моей жизни эти самые Салсет пытались убить меня. Тогда я был чулой и не имел имени.
Имя дала мне Сула. И она вернула мне достоинство.
Воспоминания о прошлом вызывали боль. Я отбросил их и перешел к привычному тону.
– Я вообще внушаю своеобразную преданность. Посмотри на себя, Делила.
Дел буркнула что-то неприличное. Я рассмеялся и тут же задохнулся от нового приступа кашля.
Прохладные пальцы Дел сомкнулись на моем запястье.
– Я все делаю неправильно?
– Мнение Адары не обязательно истина.
– Меня не интересует Адара. Я знаю, что она думает. Меня интересует мнение Песчаного Тигра.
Я фыркнул.
– Нашла кого спрашивать. Мы делим работу, баска… и кое-что другое,
– я выдержал многозначительную паузу. – Ну, иногда. Когда рядом нет локи.
Дел вздохнула и закрыла глаза.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
– Я серьезен большую часть времени. А что касается тебя…
– Что тебе нравится в женщинах, Тигр?
Я застыл.
– Что?
– Что тебе нравится в женщинах? – она приподнялась на локте. – Мягкость, беспомощность, стремление искать у тебя защиту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102