Люди, привыкшие к суровой жизни. Таких не смягчает женская красота, а может даже делает их еще несговорчивее. Я уже читал приговор в их глазах.
Один сказал что-то на языке Высокогорий и посмотрел на меня. Видимо он потребовал объяснить причину моего присутствия на острове.
На языке Границы Дел объявила, что я ее поручитель.
Северянин легко переходил с языка на язык. Он был самым старшим в вока, со снежно-белыми волосами и покрасневшей от ветра кожей, но в остальном он ничем не уступал остальным. Я не заметил никаких признаков старческой слабости.
– Клинок без имени никто не будет судить, а значит ему не нужен поручитель.
Дел говорила сурово и официально.
– Всего три дня, – сказала она. – Я слышала, что суд вока может длиться до трех недель. Неужели нельзя принять во внимание погоду? Трудности? Колдовство, направленное против нас?
Десять пар глаз взволнованно заблестели и я полюбовался всеми оттенками голубого и серого. Бледная раса, Северяне. По сравнению с ними я, медно-коричневый с отливающими бронзой волосами, чувствовал себя обугленным солнцем.
– Что за колдовство? – спросил старик.
Дел пожала плечами.
– Гончие. Звери. Даже сейчас они ждут нас на том берегу… если не умеют плавать.
Ресницы дрогнули. Северянин переглянулся с остальными и задумался. Подумать было о чем. А поскольку Дел не сказала ни слова о свистке, я тоже решил промолчать. Преимущество еще никому не вредило.
– Суд, – наконец объявил старик, – начнется завтра, на рассвете.
– Ты знаешь ритуалы и свои обязанности, – заговорил другой. – Ты не имеешь права покидать Стаал-Уста, обнажать свою яватму, вызывать ее силу. Ты не должна выходить из дома до начала суда. Ты не гостья, но и не пленница. Никто не оскорбит твоего поручителя, пока он будет с уважением относиться к законам Стаал-Уста, – этот Северянин, со светло-каштановыми волосами и серыми глазами был самым молодым в вока. Помолчав, он добавил мягче: – Калле здесь, – и кивнул на дом.
Дел посмотрела на перевязь и меч Брона. Она надолго застыла, а потом медленно опустилась на колени и положила яватму на утоптанную землю. Пальцы неохотно отпустили рукоять. Дел подняла взгляд на вока.
– Достаточно того, что вы послали Брона, – с надрывом сказала она. – Более, чем достаточно. Страшнее наказания вы все равно не придумаете, даже если вынесете мне смертный приговор.
Выражение лица старика не изменилось.
– Поэтому наш выбор и пал на него.
Дел встала и пошла к дому, на который показал молодой.
Стоявшие перед входом расступились, и в полной тишине Дел открыла деревянную дверь. Я видел застывшие лица и суровые глаза. Я видел гнев, боль и возмущение. Но я не пропустил и уважение, с которым они смотрели на Дел.
Дел вошла в дом. Я придержал дверь и закрыл ее за спиной.
В доме было довольно темно, свет проникал только через отверстия в стенах и дыру для дыма в потолке. Наверху висел фонарь. Два ряда столбов образовывали широкий коридор. С каждой стороны коридора находились небольшие отделения, напомнившие мне стойла. В них жили женщины, дети, а с ними кошки и собаки. Утрамбованный земляной пол для тепла покрывала солома. Ничего подобного я еще не видел.
Никогда еще я не тосковал так по Югу.
– Калле, – тихо позвала Дел.
Никто не ответил, никто не пошевелился. А потом одна из женщин наклонилась, шепнула что-то маленькой девочке и послала ее вперед, встретить Дел.
Послала ее к матери.
Я понял это с первого взгляда, никаких объяснений не требовалось. Дел и не стала ничего объяснять. Она только повернула девочку лицом ко мне и позволила плоти и костям рассказывать историю.
– Это Калле, – просто сказала она. – Результат похоти Аджани.
Аиды. Баска.
– Ну, – пожал я плечами, – по крайней мере она пошла в мать.
Дел медленно покачала головой.
– В мать и в отца. Аджани – Северянин.
36
Ей было пять лет и она была изумительной. Маленькая, изящная, наивно прекрасная, как хрупкий нетронутый цветок. Любознательная, неуклюжая, искренняя, как и полагается ребенку ее возраста. Девочка быстро догадалась воспользоваться своим обаянием, чтобы сбежать от Дел и вернуться к матери.
Дел даже не попыталась задержать ее. Она не претендовала на привязанность девочки, понимая, что на это у нее не было оснований. Дел не потребовала от нее даже элементарной вежливости к чужому человеку, она просто отпустила Калле к женщине, которую та считала своей матерью, по имени, если не по крови, а сама забилась в угол одного из отделений, оставленного пустым для клинка без имени.
Дел опустилась на колени, расстегнула перевязь с яватмой, молча отложила их в сторону. Потом натянула на ноги пятнистую шкуру и подняла взгляд на меня. Я так погрузился в размышления, что не сообразил сесть и по-прежнему стоял у входа.
Дел подтянула ноги к груди, обхватила руками прикрытые шкурой колени и слабо вздохнула.
– Когда я сбежала от Аджани и его людей, мне некуда было идти. Все мои родственники погибли. Остался Джамайл, но его увели на Юг. Я понимала, что глупо пытаться спасти его без оружия, без подготовки… у меня бы ничего не получилось. Его продали бы в любом случае, а может и меня вместе с ним… И я пошла на Север. В Обитель Мечей.
– Представляю, каково тебе было идти в одиночку.
Дел откинула с лица спутавшиеся волосы.
– Я пришла сюда, когда была на последнем месяце беременности. Но я все обдумала и точно знала, что делать. Я не хотела этого ребенка. Я не могла его любить. Он появился случайно, когда меня насиловал волкоголовый Северянин. Зачем мне нужен был такой ребенок?
Действительно, зачем? В вопросе был смысл. Хотя звучал он до ужаса бездушно.
– Вока позволил мне остаться и согласился оказать помощь, но заявил, что меня никогда не примут как истойя. Я упросила их дождаться рождения ребенка, когда я смогу показать им, чего стою, и они согласились. В середине зимы я родила Калле и как только немного окрепла, показала вока, что я умею держать меч, – она вздохнула. – Не так хорошо, как мне хотелось бы, но достаточно, чтобы убедить их в моих способностях. И они приняли меня.
Мы с Дел провели вместе почти год. До этого она пять лет жила в Стаал-Уста. Первые месяцы она вынашивала ребенка. Значит Дел занималась около четырех с половиной лет.
– Отлично, – сказал я, – за такое короткое время.
Она не сводила с меня глаз.
– Я не могла иначе, – отрезала она. – У меня была цель и я думала только о ней. Результат ты знаешь.
– Месть.
– Спасение, – поправила она, – сначала всегда спасение. Потом месть. Я хочу получить кровный долг у Аджани.
– А вока хочет, чтобы ты заплатила кровный долг Стаал-Уста.
– Снова выбор, – сказала Дел. – Убив Терона, ты дал мне передышку в год, чтобы я могла отдохнуть от мыслей о кровном долге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Один сказал что-то на языке Высокогорий и посмотрел на меня. Видимо он потребовал объяснить причину моего присутствия на острове.
На языке Границы Дел объявила, что я ее поручитель.
Северянин легко переходил с языка на язык. Он был самым старшим в вока, со снежно-белыми волосами и покрасневшей от ветра кожей, но в остальном он ничем не уступал остальным. Я не заметил никаких признаков старческой слабости.
– Клинок без имени никто не будет судить, а значит ему не нужен поручитель.
Дел говорила сурово и официально.
– Всего три дня, – сказала она. – Я слышала, что суд вока может длиться до трех недель. Неужели нельзя принять во внимание погоду? Трудности? Колдовство, направленное против нас?
Десять пар глаз взволнованно заблестели и я полюбовался всеми оттенками голубого и серого. Бледная раса, Северяне. По сравнению с ними я, медно-коричневый с отливающими бронзой волосами, чувствовал себя обугленным солнцем.
– Что за колдовство? – спросил старик.
Дел пожала плечами.
– Гончие. Звери. Даже сейчас они ждут нас на том берегу… если не умеют плавать.
Ресницы дрогнули. Северянин переглянулся с остальными и задумался. Подумать было о чем. А поскольку Дел не сказала ни слова о свистке, я тоже решил промолчать. Преимущество еще никому не вредило.
– Суд, – наконец объявил старик, – начнется завтра, на рассвете.
– Ты знаешь ритуалы и свои обязанности, – заговорил другой. – Ты не имеешь права покидать Стаал-Уста, обнажать свою яватму, вызывать ее силу. Ты не должна выходить из дома до начала суда. Ты не гостья, но и не пленница. Никто не оскорбит твоего поручителя, пока он будет с уважением относиться к законам Стаал-Уста, – этот Северянин, со светло-каштановыми волосами и серыми глазами был самым молодым в вока. Помолчав, он добавил мягче: – Калле здесь, – и кивнул на дом.
Дел посмотрела на перевязь и меч Брона. Она надолго застыла, а потом медленно опустилась на колени и положила яватму на утоптанную землю. Пальцы неохотно отпустили рукоять. Дел подняла взгляд на вока.
– Достаточно того, что вы послали Брона, – с надрывом сказала она. – Более, чем достаточно. Страшнее наказания вы все равно не придумаете, даже если вынесете мне смертный приговор.
Выражение лица старика не изменилось.
– Поэтому наш выбор и пал на него.
Дел встала и пошла к дому, на который показал молодой.
Стоявшие перед входом расступились, и в полной тишине Дел открыла деревянную дверь. Я видел застывшие лица и суровые глаза. Я видел гнев, боль и возмущение. Но я не пропустил и уважение, с которым они смотрели на Дел.
Дел вошла в дом. Я придержал дверь и закрыл ее за спиной.
В доме было довольно темно, свет проникал только через отверстия в стенах и дыру для дыма в потолке. Наверху висел фонарь. Два ряда столбов образовывали широкий коридор. С каждой стороны коридора находились небольшие отделения, напомнившие мне стойла. В них жили женщины, дети, а с ними кошки и собаки. Утрамбованный земляной пол для тепла покрывала солома. Ничего подобного я еще не видел.
Никогда еще я не тосковал так по Югу.
– Калле, – тихо позвала Дел.
Никто не ответил, никто не пошевелился. А потом одна из женщин наклонилась, шепнула что-то маленькой девочке и послала ее вперед, встретить Дел.
Послала ее к матери.
Я понял это с первого взгляда, никаких объяснений не требовалось. Дел и не стала ничего объяснять. Она только повернула девочку лицом ко мне и позволила плоти и костям рассказывать историю.
– Это Калле, – просто сказала она. – Результат похоти Аджани.
Аиды. Баска.
– Ну, – пожал я плечами, – по крайней мере она пошла в мать.
Дел медленно покачала головой.
– В мать и в отца. Аджани – Северянин.
36
Ей было пять лет и она была изумительной. Маленькая, изящная, наивно прекрасная, как хрупкий нетронутый цветок. Любознательная, неуклюжая, искренняя, как и полагается ребенку ее возраста. Девочка быстро догадалась воспользоваться своим обаянием, чтобы сбежать от Дел и вернуться к матери.
Дел даже не попыталась задержать ее. Она не претендовала на привязанность девочки, понимая, что на это у нее не было оснований. Дел не потребовала от нее даже элементарной вежливости к чужому человеку, она просто отпустила Калле к женщине, которую та считала своей матерью, по имени, если не по крови, а сама забилась в угол одного из отделений, оставленного пустым для клинка без имени.
Дел опустилась на колени, расстегнула перевязь с яватмой, молча отложила их в сторону. Потом натянула на ноги пятнистую шкуру и подняла взгляд на меня. Я так погрузился в размышления, что не сообразил сесть и по-прежнему стоял у входа.
Дел подтянула ноги к груди, обхватила руками прикрытые шкурой колени и слабо вздохнула.
– Когда я сбежала от Аджани и его людей, мне некуда было идти. Все мои родственники погибли. Остался Джамайл, но его увели на Юг. Я понимала, что глупо пытаться спасти его без оружия, без подготовки… у меня бы ничего не получилось. Его продали бы в любом случае, а может и меня вместе с ним… И я пошла на Север. В Обитель Мечей.
– Представляю, каково тебе было идти в одиночку.
Дел откинула с лица спутавшиеся волосы.
– Я пришла сюда, когда была на последнем месяце беременности. Но я все обдумала и точно знала, что делать. Я не хотела этого ребенка. Я не могла его любить. Он появился случайно, когда меня насиловал волкоголовый Северянин. Зачем мне нужен был такой ребенок?
Действительно, зачем? В вопросе был смысл. Хотя звучал он до ужаса бездушно.
– Вока позволил мне остаться и согласился оказать помощь, но заявил, что меня никогда не примут как истойя. Я упросила их дождаться рождения ребенка, когда я смогу показать им, чего стою, и они согласились. В середине зимы я родила Калле и как только немного окрепла, показала вока, что я умею держать меч, – она вздохнула. – Не так хорошо, как мне хотелось бы, но достаточно, чтобы убедить их в моих способностях. И они приняли меня.
Мы с Дел провели вместе почти год. До этого она пять лет жила в Стаал-Уста. Первые месяцы она вынашивала ребенка. Значит Дел занималась около четырех с половиной лет.
– Отлично, – сказал я, – за такое короткое время.
Она не сводила с меня глаз.
– Я не могла иначе, – отрезала она. – У меня была цель и я думала только о ней. Результат ты знаешь.
– Месть.
– Спасение, – поправила она, – сначала всегда спасение. Потом месть. Я хочу получить кровный долг у Аджани.
– А вока хочет, чтобы ты заплатила кровный долг Стаал-Уста.
– Снова выбор, – сказала Дел. – Убив Терона, ты дал мне передышку в год, чтобы я могла отдохнуть от мыслей о кровном долге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102