Клинок Брона промахнулся. Бореал – нет.
Она проткнула ему живот. Это был чистый простой удар, не задевший костей, которые могли бы отклонить оружие и спасти жизнь человеку. Вместо этого мечу была предоставлена свобода нести смерть. Ее ан-кайдин был бы горд. Смерть была достойной лучшей ученицы.
Брон упал, едва Дел вытащила меч. Его собственный клинок яростно дернулся, выскользнув из рук вылетел за пределы круга и лег на траву. Брон остался в круге.
Он смотрел на Дел с удивлением, потом сказал что-то на языке Высокогорий. Дел ответила ему, опустившись рядом на колени. Она шаталась от утомления и когда она коснулась его плеча, я заметил, что ее руки дрожали.
Я не знаю, что еще он сказал, я не говорю на Высокогорном. Он доживал последние минуты, но произнесенные им слова были важны для Дел, потому что она наклонилась и поцеловала его в лоб. Когда она выпрямилась, Брон был мертв.
Дел очень долго сидела около его тела. Ее дыхание постепенно успокоилось, выровнялось. Я видел выражение ее лица: горе, вина, сожаление и решительность. Главное решительность. Чем дольше она сидела, тем жестче становилось ее лицо, превращаясь из плоти в мрамор, пока в нем не осталось ничего человеческого.
Дел осторожно протерла меч. Поднялась. Вышла из круга. Убрала оружие в ножны, надела перевязь и наклонилась, чтобы подобрать свои вещи и потемневшую яватму Брона.
Она смотрела за мое плечо на восток.
– Пришли за жеребцом.
Я обернулся и увидел двух детей: мальчика и девочку. Девочке лет двенадцать, а мальчик на год или два моложе. Светловолосые, как и все в этом мире.
– Что он сказал тебе? – спросил я.
Дел перевела взгляд на меня. В ее глазах появилась ледяная суровость, такая же как в глазах Брона.
– Что я достойна моего ан-кайдина.
Я нахмурился.
– Все?
– Все, что было нужно, – она посмотрела на перевязь и меч и приласкала пальцами серебряные узоры. – Все время моего обучения здесь мы с Броном были соратниками. Нас учил один ан-кайдин, мы были его любимыми ан-истойя.
Конечно у любого человека должно быть что-то личное, но Дел слишком нервничала.
– Что еще, баска?
Дел взглянула мне в глаза.
– Он назвал мне имя своего меча.
– Назвал тебе… – я растерялся. – Но ты, кажется, говорила, что на Севере никто и ни за что этого не сделает… что это уничтожает магию… уменьшает силу или что-то вроде этого.
– Это был подарок, – холодно сказала она, – чтобы я не забывала, что было между нами когда мы были истойя и ан-истойя. И чтобы они знали, что он простил мне кровный долг. Он сказал, что и одной смерти достаточно.
– Дел, мне жаль, – пробормотал я.
Несколько секунд она стояла неподвижно, потом кивнула.
– Сулхайя, Песчаный Тигр. Я понимаю, что ты пытался сделать… как ты надеялся остановить танец, – она пожала плечами, равнодушно глядя на меня.
– Но если хотя бы раз не подчиниться ритуалу, клятве, законы станут бессмысленными. Порвутся все связи.
Дети подошли к жеребцу. Я вытянул из земли колышек, смотал веревку, чтобы гнедой не споткнулся и протянул повод мальчику, который напомнил мне Массоу. Который напоминал Дел Джамайла.
Я снова повернулся к ней.
– А тело?
Безличность вопроса покоробила ее.
– Брон… – голос сорвался, но она справилась с собой и сказала, что вока пришлет кого-нибудь похоронить Брона в Стаал-Китра.
Я кивнул и посмотрел на остров, поднимавшийся над черной водой.
– Я не умею грести.
– Это неважно. Я умею, – Дел решительно направилась к лодке.
Стаал-Уста. Суровый, застывший мир в центре стеклянно-черного озера. Глубокий котел, наполненный темным вином и огороженный белыми склонами гор. Для меня, рожденного в пустыне, такое обилие воды было непостижимым. Вода была везде, даже в воздухе. Весь мир каким-то странным, необъяснимым образом пропитался водой.
Пока Дел гребла, я рассматривал ее лицо. Она мастерски скрывала эмоции, но я научился заглядывать под маску. Дел тяжело переживала возвращение. Смерть Брона – и то, как это произошло – только усложнила ситуацию.
Дел снова построила стену, знакомую стену, которую раньше, когда мы только что встретились, использовала как щит. Стену созданную из кирпичиков грубости, холодности, безжалостности. Черты лица Дел стали острыми как стекло. Я боялся, что кости прорвут плоть.
Я не из тех, кто молчит, когда хочет высказаться, невзирая на ситуацию, но глядя в лицо Дел, я молчал. Дел перенеслась в другой мир, а я ждал, когда она вспомнит обо мне, когда я ей понадоблюсь, и тогда я сразу приду на помощь.
Она ловко подгребла к берегу, устроив лодку в небольшом заливе. Держа веревку и перевязь Брона с мечом в ножнах, Дел выпрыгнула на берег, оставив лодку покачиваться и скрестись дном о камни.
Я осторожно поднялся, пробрался вперед, рассудительно выбрал место для приземления и прыгнул. Разумеется я попал на мягкий, промокший дерн, поскользнулся, упал на одно колено и поднялся, шепотом ругаясь. Дел придавила веревку камнем, повернулась и молча направилась вглубь острова.
Среди деревьев была проложена тропинка. Слабый солнечный свет прилипал к голым веткам и мокрым темным стволам, отбрасывая смутные тени на снег и коричневый дерн. Моя расплывшаяся тень, в несколько раз длиннее меня, шла рядом – бородатый, похожий на медведя мужчина из шерсти, кожи и волос с мечом за спиной.
Деревья расступились, выпустив нас на большое, овальное поле, на котором не было ни пеньков, ни поросли. По периметру ровным полукругом стояли деревянные домики, над каждым поднимался дымок: серые на сером и голубой. Щели между досок были замазаны дерном и грязью, около домов лежали поленья, спасающие от зимней стужи.
Наверное все население острова собралось встретить нас – более сотни Северных воинов с обнаженными клинками, сверкавшими в мрачном свете серо-голубого дня, и несколько таких же светловолосых женщин. Все с мечами. Все молчат. Все смотрят, как мы приближаемся.
Яватма Дел оставалась в кожаных ножнах, висевших за спиной. В руках Дел держала меч Брона. Она несла оружие как женщина носит ребенка, с нежностью, гордостью и достоинством.
Я пропустил ее вперед, признавая этим ее первенство. На Юге, когда требовалось – а такое бывало очень часто – она уступала главную роль мне.
Дел шла через поле, не обращая внимания на зрителей, и у самого края остановилась перед десятью мужчинами, ожидавшими ее. Она не склонилась ни перед кем. Дел стояла прямо и гордо. Делила до костей.
– Он хорошо умер, – сказала она на языке Границы, чтобы и я понял. – Он не уронил чести своего ан-кайдина.
Десять человек. Я догадался, что это вока. Сильные мужчины разного роста, седые и светловолосые, а один даже со светло-каштановыми волосами. Передо мной стояли серьезные люди со шрамами на руках и лицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102