– Такое ощущение, что у меня камень вместо головы.
Она вздохнула, сочувственно наморщив лоб.
– По-моему ты замерз и простудился.
Замерз. Минуту назад, затерявшись в воспоминаниях, я страдал от зноя.
Я выпрямился, прислушиваясь к легким. Каждый раз, когда я пытался вдохнуть или пошевелиться, глубоко в груди что-то всхлипывало.
– А что это такое?
Дел хлопнула глазами.
– Простуда? – она помолчала. – Ты не знаешь?
– Это болезнь?
– Не совсем болезнь, – Дел все еще не могла опомниться от моей неосведомленности, отчего легче мне не становилось. – Неприятное состояние… Ты правда никогда не слышал о простуде?
С бесконечным терпением я спросил:
– Как может человек замерзнуть и простудиться, если он живет в раскаленной пустыне?
Дел пожала плечами.
– Бывает. Север, Юг – не имеет значения. Ты никогда раньше не болел?
– Дел помолчала. – Я имею в виду настоящие болезни, а не головную боль после акиви. Этому я сама была свидетелем.
Я нахмурился и покачал головой.
– Несколько раз была лихорадка, а больше ничего, – я засопел и почувствовал, как звук отдался внутри черепа. – Дел, простудиться – или как там это называется – это как-то связано с мечом? С той бурей? – я помрачнел. – Когда ты на меня налетела, мне было холодно как в аидах… Это из-за тебя я заболел? – я сердито уставился на Дел. – Это твоя работа, баска?
Она с вызовом подняла подбородок.
– Если бы ты надел теплую одежду, как я и говорила, и мех…
Я покачал головой.
– Они слишком тяжелые.
– Когда отморозишь себе гехетти, мне не жалуйся, – она раздраженно показала на сверток у моих ног. – Не хочешь одеваться – пошли… мы теряем время.
Я посмотрел туда, откуда мы пришли, и туда, куда должны были идти.
– Где мы, баска? Я уже заблудился.
– Все еще на Торговом Тракте. Нам еще долго идти, – она помолчала. – А из-за тебя мы еле ползем.
– Мне жаль, – пробормотал я, хотя на самом деле жаль мне не было. Я откашлялся и всмотрелся в клубящийся туман. – Здесь когда-нибудь бывает сухо?
– Это дожди в середине зимы, – объяснила Дел, – погода будет только ухудшаться пока мы не доберемся до нагорья. Там лежит снег.
Меня затрясло, когда порыв ветра приласкал кожу. Мокрый шелк прилип к телу.
– Аиды, баска… хотел бы я, чтобы ты была Южанкой.
– А я нет, – выразительно отрезала она. – Я дорожу своей свободой.
Я вздохнул.
– Я только хотел сказать, что в этом случае сейчас мы шли бы туда, где всегда тепло.
Дел скривила губы.
– Пройдем еще немного, Тигр. Где-нибудь у дороги найдем гостиницу. Поедим, переоденемся в сухую – теплую – одежду и будем отдыхать до утра.
Я наклонился и поднял с земли свой сверток.
– Ненавижу дождь, – изрек я просто чтобы удостовериться, что Дел об этом знает.
Дел, видимо, давно догадалась. Она повернулась ко мне спиной и полезла на следующий холм.
Гостиницу мы так и не нашли. Зато нас нашел жуткий ливень с ураганным ветром, который превратил меня в ходячее воплощение несчастья, обернутое мокрым шелком. Я брел по слякоти, скользил по траве, кашлял, чихал и еле волочил ноги, то взбираясь на холм, то слезая с него, опасаясь, что начну жаловаться и дам Дел лишний повод для издевок. Все мое внимание было сосредоточено на правильном выполнении следующего шага.
Прямо на острие меча.
Я смутно услышал, что Дел закричала мне остановиться, но не понял ее. Или просто ее крики слились с шумом в моей груди, где что-то сопело, гудело и ворчало с таким постоянством, что я стал слышать только собственные хрипы, игнорируя все остальные звуки, включая любые крики, которые могли меня о чем-то предупредить.
Моя реакция мне совсем не понравилась, но я слишком устал, чтобы беспокоиться.
Я посмотрел вниз, на кончик меча. Он застыл около мокрого, обтянутого шелком живота. И он дрожал, этот меч, потому что руки, которые держали его, были маленькими, слабыми и неумелыми.
Мальчишке лет десять, не больше, подумал я.
– Стой, – решительно приказал он.
– Хорошо, – согласился я. – Уже стою.
– Не двигайся, – другой голос. Женский. Молодой. Тоже яростный и непреклонный.
Я нахмурился, перевел взгляд с мальчика на девочку, которая стояла в трех шагах позади него и держала белый боевой посох в позе защиты, хотя я сомневался в ее умении пользоваться этим оружием. Обучение владению боевым посохом занимает несколько лет даже для мужчины, а она, без сомнения, была женщиной. Точнее девочкой.
Дел опустила седельные сумки. Руки ее свисали по бокам. Она не пыталась вытащить меч или выбить из рук девочки посох.
Я прищурился, надеясь, что разойдется туман перед глазами. Дождь прекратился, но день остался голубым и серым, с синими и стальными пятнами.
За спинами девочки и мальчика стояла повозка. На полпути к дороге она косо застыла на склоне холма. Старая пегая кобыла уныло ссутулилась меж оглобель: шея опушена, голова между ног. Повозка, подумал я, была совсем старой и ветхой. Одно заднее колесо, правое, валялось в грязи. Приподнять повозку, чтобы починить ее, мог только очень сильный мужчина. Детям это было не под силу. Ничем не могла им помочь и завернувшаяся в старое одеяло женщина, выглянувшая из повозки. Женщина с тревогой и испугом смотрела на Дел, меня и детей. Я понял, что это ее дети.
А у ребят смелые души, и удача на их стороне – и Дел, и я не собирались причинять им вреда, а любой другой мог бы сразу убить их за безрассудство. Легко. Не задумавшись.
Я вздохнул. Глубоко в груди что-то захрипело.
– Ничего плохого мы вам не сделаем, – пообещал я. – Мы путешествуем, как и вы.
– Они так же говорили! – выкрикнула девочка. – Мы оказали им гостеприимство, а они ограбили нас!
– Кто-нибудь ранен? – тихо спросил я.
– Только наша гордость, – неохотно выдавила женщина. – Мы слишком легко верили людям, но мы получили урок и больше никому не доверяем.
Я показал рукой на повозку.
– Рано или поздно вам придется кому-то довериться. Не думаю, что иначе вы сможете починить повозку.
– Мы сами все сделаем, – яростная, гордая молодая госпожа. Пятнадцать или шестнадцать лет, подумал я. Блондинка, как Дел. Голубые глаза. И как Дел, намерена доказать, что она ничем не хуже мужчины.
Я чуть не улыбнулся, но сдержался, решив, что девочка заслуживает большего.
Дел не сводила глаз с мальчика. Она побледнела и тяжело дышала, но говорила очень мягко:
– Меч тебе не понадобится. И посох тоже. Мы поможем вам починить повозку.
Девочка показала посохом на Север.
– Уходите, – упрямо потребовала она. – Идите своей дорогой и оставьте нас.
– И позволить вам столкнуться с кем-то другим? С кем-то, кто будет настроен не так миролюбиво, как мы? – я покачал головой. – Чтобы доказать вам наши добрые намерения, позвольте нам снять перевязи. Какую угрозу мы можем представлять без оружия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Она вздохнула, сочувственно наморщив лоб.
– По-моему ты замерз и простудился.
Замерз. Минуту назад, затерявшись в воспоминаниях, я страдал от зноя.
Я выпрямился, прислушиваясь к легким. Каждый раз, когда я пытался вдохнуть или пошевелиться, глубоко в груди что-то всхлипывало.
– А что это такое?
Дел хлопнула глазами.
– Простуда? – она помолчала. – Ты не знаешь?
– Это болезнь?
– Не совсем болезнь, – Дел все еще не могла опомниться от моей неосведомленности, отчего легче мне не становилось. – Неприятное состояние… Ты правда никогда не слышал о простуде?
С бесконечным терпением я спросил:
– Как может человек замерзнуть и простудиться, если он живет в раскаленной пустыне?
Дел пожала плечами.
– Бывает. Север, Юг – не имеет значения. Ты никогда раньше не болел?
– Дел помолчала. – Я имею в виду настоящие болезни, а не головную боль после акиви. Этому я сама была свидетелем.
Я нахмурился и покачал головой.
– Несколько раз была лихорадка, а больше ничего, – я засопел и почувствовал, как звук отдался внутри черепа. – Дел, простудиться – или как там это называется – это как-то связано с мечом? С той бурей? – я помрачнел. – Когда ты на меня налетела, мне было холодно как в аидах… Это из-за тебя я заболел? – я сердито уставился на Дел. – Это твоя работа, баска?
Она с вызовом подняла подбородок.
– Если бы ты надел теплую одежду, как я и говорила, и мех…
Я покачал головой.
– Они слишком тяжелые.
– Когда отморозишь себе гехетти, мне не жалуйся, – она раздраженно показала на сверток у моих ног. – Не хочешь одеваться – пошли… мы теряем время.
Я посмотрел туда, откуда мы пришли, и туда, куда должны были идти.
– Где мы, баска? Я уже заблудился.
– Все еще на Торговом Тракте. Нам еще долго идти, – она помолчала. – А из-за тебя мы еле ползем.
– Мне жаль, – пробормотал я, хотя на самом деле жаль мне не было. Я откашлялся и всмотрелся в клубящийся туман. – Здесь когда-нибудь бывает сухо?
– Это дожди в середине зимы, – объяснила Дел, – погода будет только ухудшаться пока мы не доберемся до нагорья. Там лежит снег.
Меня затрясло, когда порыв ветра приласкал кожу. Мокрый шелк прилип к телу.
– Аиды, баска… хотел бы я, чтобы ты была Южанкой.
– А я нет, – выразительно отрезала она. – Я дорожу своей свободой.
Я вздохнул.
– Я только хотел сказать, что в этом случае сейчас мы шли бы туда, где всегда тепло.
Дел скривила губы.
– Пройдем еще немного, Тигр. Где-нибудь у дороги найдем гостиницу. Поедим, переоденемся в сухую – теплую – одежду и будем отдыхать до утра.
Я наклонился и поднял с земли свой сверток.
– Ненавижу дождь, – изрек я просто чтобы удостовериться, что Дел об этом знает.
Дел, видимо, давно догадалась. Она повернулась ко мне спиной и полезла на следующий холм.
Гостиницу мы так и не нашли. Зато нас нашел жуткий ливень с ураганным ветром, который превратил меня в ходячее воплощение несчастья, обернутое мокрым шелком. Я брел по слякоти, скользил по траве, кашлял, чихал и еле волочил ноги, то взбираясь на холм, то слезая с него, опасаясь, что начну жаловаться и дам Дел лишний повод для издевок. Все мое внимание было сосредоточено на правильном выполнении следующего шага.
Прямо на острие меча.
Я смутно услышал, что Дел закричала мне остановиться, но не понял ее. Или просто ее крики слились с шумом в моей груди, где что-то сопело, гудело и ворчало с таким постоянством, что я стал слышать только собственные хрипы, игнорируя все остальные звуки, включая любые крики, которые могли меня о чем-то предупредить.
Моя реакция мне совсем не понравилась, но я слишком устал, чтобы беспокоиться.
Я посмотрел вниз, на кончик меча. Он застыл около мокрого, обтянутого шелком живота. И он дрожал, этот меч, потому что руки, которые держали его, были маленькими, слабыми и неумелыми.
Мальчишке лет десять, не больше, подумал я.
– Стой, – решительно приказал он.
– Хорошо, – согласился я. – Уже стою.
– Не двигайся, – другой голос. Женский. Молодой. Тоже яростный и непреклонный.
Я нахмурился, перевел взгляд с мальчика на девочку, которая стояла в трех шагах позади него и держала белый боевой посох в позе защиты, хотя я сомневался в ее умении пользоваться этим оружием. Обучение владению боевым посохом занимает несколько лет даже для мужчины, а она, без сомнения, была женщиной. Точнее девочкой.
Дел опустила седельные сумки. Руки ее свисали по бокам. Она не пыталась вытащить меч или выбить из рук девочки посох.
Я прищурился, надеясь, что разойдется туман перед глазами. Дождь прекратился, но день остался голубым и серым, с синими и стальными пятнами.
За спинами девочки и мальчика стояла повозка. На полпути к дороге она косо застыла на склоне холма. Старая пегая кобыла уныло ссутулилась меж оглобель: шея опушена, голова между ног. Повозка, подумал я, была совсем старой и ветхой. Одно заднее колесо, правое, валялось в грязи. Приподнять повозку, чтобы починить ее, мог только очень сильный мужчина. Детям это было не под силу. Ничем не могла им помочь и завернувшаяся в старое одеяло женщина, выглянувшая из повозки. Женщина с тревогой и испугом смотрела на Дел, меня и детей. Я понял, что это ее дети.
А у ребят смелые души, и удача на их стороне – и Дел, и я не собирались причинять им вреда, а любой другой мог бы сразу убить их за безрассудство. Легко. Не задумавшись.
Я вздохнул. Глубоко в груди что-то захрипело.
– Ничего плохого мы вам не сделаем, – пообещал я. – Мы путешествуем, как и вы.
– Они так же говорили! – выкрикнула девочка. – Мы оказали им гостеприимство, а они ограбили нас!
– Кто-нибудь ранен? – тихо спросил я.
– Только наша гордость, – неохотно выдавила женщина. – Мы слишком легко верили людям, но мы получили урок и больше никому не доверяем.
Я показал рукой на повозку.
– Рано или поздно вам придется кому-то довериться. Не думаю, что иначе вы сможете починить повозку.
– Мы сами все сделаем, – яростная, гордая молодая госпожа. Пятнадцать или шестнадцать лет, подумал я. Блондинка, как Дел. Голубые глаза. И как Дел, намерена доказать, что она ничем не хуже мужчины.
Я чуть не улыбнулся, но сдержался, решив, что девочка заслуживает большего.
Дел не сводила глаз с мальчика. Она побледнела и тяжело дышала, но говорила очень мягко:
– Меч тебе не понадобится. И посох тоже. Мы поможем вам починить повозку.
Девочка показала посохом на Север.
– Уходите, – упрямо потребовала она. – Идите своей дорогой и оставьте нас.
– И позволить вам столкнуться с кем-то другим? С кем-то, кто будет настроен не так миролюбиво, как мы? – я покачал головой. – Чтобы доказать вам наши добрые намерения, позвольте нам снять перевязи. Какую угрозу мы можем представлять без оружия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102