Вокруг разместилось множество роденовских мыслителей, внимавших говорящему рупору. Рупор был установлен у Блонди между ее роскошных, суперсексапильных ног, в том месте, где они сходились. Сама хозяйка рупора тоже слушала его с расширенными от восторга глазами… И вот сейчас Юлик подумал, что, может быть, стоило уделять Блонди больше внимания… Как вам это нравится? Странно, да?
Офис пустел – вокруг, во множестве фирменных магазинов, шли распродажи, приуроченные к католическому Рождеству (хорошо у нас – два Рождества, два Новых года, извечно не стихающий спор, в какой стороне мира мы живем. Не жизнь, а сказка), и Юлик выполнял свое обещание отпустить народ вовремя. Народ интересуется рождественскими распродажами… Сам Юлик обычно работал до десяти, а иногда задерживался в офисе и дольше, и с ним порой оставался только бухгалтер Бюстгальтер. Сейчас в первый раз в жизни Юлик пожалел, что офис вскоре опустеет.
– Хорошо, Блонди, – сказал он, – я подумаю на эту тему.
– О'кей. – Девушка собрала свою папку. – Я у себя. – Потом она посмотрела на Юлика выжидающе – Блонди тоже интересовалась рождественскими распродажами, но она не услышала: «Да, Блонди, ты тоже можешь идти…» Ну что ж, не страшно. Можно еще какое-то время поработать…
И Блонди вышла.
Юлик откинулся на спинку кресла, и прежняя усмешка скривила его губы, а в глазах, уже не в первый раз за сегодняшний день, появился тот самый тревожно-шальной блеск. Сейчас Юлик Ашкенази, президент большой, динамично развивающейся компании «Норе», продолжал смотреть так заинтересовавшую его передачу. Он имеет на это полное право. Юлик уставился на огромный экран телевизора «Сони-Тринитрон». Этот рекламный ролик показывали уже достаточно долго. Сочный апельсин, нарезаемый дольками, все не заканчивается, превращаясь в бесконечную апельсиновую колбасу. Голос за кадром обещает: «Апельсин… Вкусный апельсин… Бесконечно вкусный апельсин…» Все было нормально, только в бесконечную колбасу превратился банан. «Банан… Вкусный банан… Бесконечно вкусный банан…
– Нет, ребята, – проговорил Юлик, – бананы в кожуре не нарезаются дольками… И тех, кто не знает такой мелочи, обычно очень сильно наказывают… Очень сильно.
Он еще какое-то время смотрел на экран телевизора с той самой улыбкой, которую лучше не показывать его маме, но потом понял, что возможность взять себя в руки еще не упущена.
Юлик включил линию, соединяющую его с белокурой секретаршей, и подумал, что, если посмотреть на нее внимательнее, она вовсе не вызывает ассоциаций, связанных с этим скотским рупором.
– Блонди, ты не могла бы сегодня несколько задержаться? Часиков до десяти? Я потом сам отвезу тебя домой. – Юлик вдруг подумал, что от Блонди, несмотря на ее эффектную внешность, всегда исходила какая-то спокойная надежность, просто надо посмотреть на нее внимательнее, и, чуть помедлив, добавил: – Если бы ты позволила пригласить тебя поужинать, я был бы благодарен…
– Хорошо, я задержусь, – проговорила Блонди, а потом в ее голос вплыла улыбка: – После десяти?! Поздний ужин?
– Ты имеешь в виду, что уже давно надо было это сделать? – спросил Юлик и тоже улыбнулся. – Ничего, мы все наверстаем… Опустим необязательные моменты, и через пару дней я буду знать твою любимую зубную пасту, а ты – мой единственный крем для бритья.
Блонди усмехнулась:
– В отношениях с девушками необязательные моменты оказываются самыми важными… Но от ужина я не отказываюсь.
И телефонная линия разомкнулась.
«Что это они оба в один день? – подумала Блонди. – Как сговорились… Хотаб, который полтора года только хамил, и Юлик, который все это время вообще рассматривал меня как часть своего безупречного интерьера… Он что, предложил мне сейчас стать его любовницей?.. Мне этого не нужно. Или… Если бы я его так не боялась… Ладно, пусть события развиваются, а там посмотрим…»
Блонди была права. События действительно развивались. Но длинноногая белокурая красавица даже не могла себе представить, в каком направлении… И как близко она оказалась от невидимой линии сжимающегося круга.
– Эй, мальчик, быстро! – услышал Егор и тут же понял, кому принадлежит этот голос.
Ирочка докуривала сигарету «Житан», когда на лестнице начался весь этот шум-гам и она увидела сбегающего вниз Егора.
«Вот старая стерва!» – подумала Ирочка, затушив сигарету и бросая ее в урну. Большая парадная лестница спускалась на первый этаж к главному входу, но по бокам лестницы располагались еще несколько ступенек, ведущих вниз, к полуподвальным помещениям, где находились аудитории, несколько лабораторий и длинный коридор – переход, связывающий разные корпуса института.
– Быстро сюда, – проговорила Ирочка, и в следующую секунду Егор уже был рядом с ней. – Что случилось?..
– Я не знаю. – Сердце мальчика бешено колотилось. – Она вызвала милицию… Я ничего не сделал.
«Бедный, – подумала Ирочка, – перепуган, как загнанный волчонок… Эх, парень, Нина Максимовна, возможно, единственный человек в нашем институте, у кого не стоило спрашивать о профессоре Киме… И вот такой вот парадокс – этот единственный человек очень многим сулит одни большие неприятности… Такие вот парадоксы есть у нас в институте».
– Послушай, я надеюсь, ты быстро бегаешь? – спросила Ирочка.
Егор кивнул.
– Видишь этот коридор? Слушай внимательно: прямо по нему, никуда не сворачивая, потом лестница вверх и направо, еще один коротенький коридор ведет в холл. Понял?! Во втором корпусе на дверях никого нет. Вперед.
– Понял, – сказал Егор. Он еще был не состоянии испытывать какие-либо чувства, кроме страха.
– Давай дуй! – Потом Ирочка улыбнулась: – Все же что ты натворил?
– Я не знаю… Она…
– Ладно, надеюсь, ты мне когда-нибудь расскажешь… Дуй, приятель…
И Ирочка не спеша достала вторую сигарету и двинулась к выходу. Вообще-то под лестницей курить было запрещено, но зимой на это закрывали глаза. Она слышала голос спускающейся Нины Максимовны и видела ухмыляющееся лицо охранника в пятнистой форме.
– Где он?! – кричала Нина Максимовна. – Куда он побежал?
– В переход, – ответил охранник.
– Что же вы стоите? Вы же слышали, что его нужно остановить.
– Мой пост у этих дверей, – спокойно возразил охранник.
– А я вам говорю, что его нужно остановить. Вы поняли меня?!
– Мне нельзя отсюда отходить.
– Ничего, вот мы с Ирочкой постоим пару минут на дверях, а вы немедленно его догоните… Или вы хотите, чтобы женщины выполняли работу мужчин?!
Охранник посмотрел на Нину Максимовну – это было нелепое распоряжение, он вовсе не подчинен старшему лаборанту с какой-то там кафедры… Но, как и все остальные, он знал об отношениях Нины Максимовны с комендантом и понял, что проще будет подчиниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Офис пустел – вокруг, во множестве фирменных магазинов, шли распродажи, приуроченные к католическому Рождеству (хорошо у нас – два Рождества, два Новых года, извечно не стихающий спор, в какой стороне мира мы живем. Не жизнь, а сказка), и Юлик выполнял свое обещание отпустить народ вовремя. Народ интересуется рождественскими распродажами… Сам Юлик обычно работал до десяти, а иногда задерживался в офисе и дольше, и с ним порой оставался только бухгалтер Бюстгальтер. Сейчас в первый раз в жизни Юлик пожалел, что офис вскоре опустеет.
– Хорошо, Блонди, – сказал он, – я подумаю на эту тему.
– О'кей. – Девушка собрала свою папку. – Я у себя. – Потом она посмотрела на Юлика выжидающе – Блонди тоже интересовалась рождественскими распродажами, но она не услышала: «Да, Блонди, ты тоже можешь идти…» Ну что ж, не страшно. Можно еще какое-то время поработать…
И Блонди вышла.
Юлик откинулся на спинку кресла, и прежняя усмешка скривила его губы, а в глазах, уже не в первый раз за сегодняшний день, появился тот самый тревожно-шальной блеск. Сейчас Юлик Ашкенази, президент большой, динамично развивающейся компании «Норе», продолжал смотреть так заинтересовавшую его передачу. Он имеет на это полное право. Юлик уставился на огромный экран телевизора «Сони-Тринитрон». Этот рекламный ролик показывали уже достаточно долго. Сочный апельсин, нарезаемый дольками, все не заканчивается, превращаясь в бесконечную апельсиновую колбасу. Голос за кадром обещает: «Апельсин… Вкусный апельсин… Бесконечно вкусный апельсин…» Все было нормально, только в бесконечную колбасу превратился банан. «Банан… Вкусный банан… Бесконечно вкусный банан…
– Нет, ребята, – проговорил Юлик, – бананы в кожуре не нарезаются дольками… И тех, кто не знает такой мелочи, обычно очень сильно наказывают… Очень сильно.
Он еще какое-то время смотрел на экран телевизора с той самой улыбкой, которую лучше не показывать его маме, но потом понял, что возможность взять себя в руки еще не упущена.
Юлик включил линию, соединяющую его с белокурой секретаршей, и подумал, что, если посмотреть на нее внимательнее, она вовсе не вызывает ассоциаций, связанных с этим скотским рупором.
– Блонди, ты не могла бы сегодня несколько задержаться? Часиков до десяти? Я потом сам отвезу тебя домой. – Юлик вдруг подумал, что от Блонди, несмотря на ее эффектную внешность, всегда исходила какая-то спокойная надежность, просто надо посмотреть на нее внимательнее, и, чуть помедлив, добавил: – Если бы ты позволила пригласить тебя поужинать, я был бы благодарен…
– Хорошо, я задержусь, – проговорила Блонди, а потом в ее голос вплыла улыбка: – После десяти?! Поздний ужин?
– Ты имеешь в виду, что уже давно надо было это сделать? – спросил Юлик и тоже улыбнулся. – Ничего, мы все наверстаем… Опустим необязательные моменты, и через пару дней я буду знать твою любимую зубную пасту, а ты – мой единственный крем для бритья.
Блонди усмехнулась:
– В отношениях с девушками необязательные моменты оказываются самыми важными… Но от ужина я не отказываюсь.
И телефонная линия разомкнулась.
«Что это они оба в один день? – подумала Блонди. – Как сговорились… Хотаб, который полтора года только хамил, и Юлик, который все это время вообще рассматривал меня как часть своего безупречного интерьера… Он что, предложил мне сейчас стать его любовницей?.. Мне этого не нужно. Или… Если бы я его так не боялась… Ладно, пусть события развиваются, а там посмотрим…»
Блонди была права. События действительно развивались. Но длинноногая белокурая красавица даже не могла себе представить, в каком направлении… И как близко она оказалась от невидимой линии сжимающегося круга.
– Эй, мальчик, быстро! – услышал Егор и тут же понял, кому принадлежит этот голос.
Ирочка докуривала сигарету «Житан», когда на лестнице начался весь этот шум-гам и она увидела сбегающего вниз Егора.
«Вот старая стерва!» – подумала Ирочка, затушив сигарету и бросая ее в урну. Большая парадная лестница спускалась на первый этаж к главному входу, но по бокам лестницы располагались еще несколько ступенек, ведущих вниз, к полуподвальным помещениям, где находились аудитории, несколько лабораторий и длинный коридор – переход, связывающий разные корпуса института.
– Быстро сюда, – проговорила Ирочка, и в следующую секунду Егор уже был рядом с ней. – Что случилось?..
– Я не знаю. – Сердце мальчика бешено колотилось. – Она вызвала милицию… Я ничего не сделал.
«Бедный, – подумала Ирочка, – перепуган, как загнанный волчонок… Эх, парень, Нина Максимовна, возможно, единственный человек в нашем институте, у кого не стоило спрашивать о профессоре Киме… И вот такой вот парадокс – этот единственный человек очень многим сулит одни большие неприятности… Такие вот парадоксы есть у нас в институте».
– Послушай, я надеюсь, ты быстро бегаешь? – спросила Ирочка.
Егор кивнул.
– Видишь этот коридор? Слушай внимательно: прямо по нему, никуда не сворачивая, потом лестница вверх и направо, еще один коротенький коридор ведет в холл. Понял?! Во втором корпусе на дверях никого нет. Вперед.
– Понял, – сказал Егор. Он еще был не состоянии испытывать какие-либо чувства, кроме страха.
– Давай дуй! – Потом Ирочка улыбнулась: – Все же что ты натворил?
– Я не знаю… Она…
– Ладно, надеюсь, ты мне когда-нибудь расскажешь… Дуй, приятель…
И Ирочка не спеша достала вторую сигарету и двинулась к выходу. Вообще-то под лестницей курить было запрещено, но зимой на это закрывали глаза. Она слышала голос спускающейся Нины Максимовны и видела ухмыляющееся лицо охранника в пятнистой форме.
– Где он?! – кричала Нина Максимовна. – Куда он побежал?
– В переход, – ответил охранник.
– Что же вы стоите? Вы же слышали, что его нужно остановить.
– Мой пост у этих дверей, – спокойно возразил охранник.
– А я вам говорю, что его нужно остановить. Вы поняли меня?!
– Мне нельзя отсюда отходить.
– Ничего, вот мы с Ирочкой постоим пару минут на дверях, а вы немедленно его догоните… Или вы хотите, чтобы женщины выполняли работу мужчин?!
Охранник посмотрел на Нину Максимовну – это было нелепое распоряжение, он вовсе не подчинен старшему лаборанту с какой-то там кафедры… Но, как и все остальные, он знал об отношениях Нины Максимовны с комендантом и понял, что проще будет подчиниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131